В любви и боли. Прелюдия - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 59

Как долго я тогда задавалась вопросом, что случилось с Дэниэлом по возращению из Портленда? Что это было? Почему Дэн так странно себя вел и почему не доверился мне в те дни? Боялся, что наше знакомство закончится еще раньше?..

Тем не менее, это был единственный случай (если не считать еще одно будущее происшествие), когда он напугал меня по-настоящему и не сколько своим поведением и действиями, а тем, что происходило с ним, чего он так тогда мне и не стал объяснять.

Пройдет чуть больше десяти лет, прежде чем я узнаю правду, прежде чем изменившийся Дэниэл Мэндэлл сочтет нужным поведать мне о ней, поскольку это тоже являлось кусочком общей мозаики, из которых он так долго складывал весь свой чудовищный пазл мести. Ведь это было не обычным воспоминанием-ностальгией об ушедшей любви, это был глубокий саднящий шрам вскормленной и взлелеянной боли.

А пока мне было лишь 22 года, я слишком быстро и безвольно поддавалась этому манящему опьяняющему воздействию и сминающему напору моего Дэниэла… моего Дэнни. Моего единственного желанного, восхитительного, совершенного и ни с кем несравнимого мужчины на Земле (да, да, и дальше по списку).

И нам… Нет, именно ему тогда никто не мешал, в том числе и на время "залегшая на матрацах" Саманта Грин. Он распространял свое захватническое господство в мире Эллис Льюис с сокрушительной силой самой мощной и скоростной волны термоядерного удара. Он выжигал напалмом мою реальность, мои чувства, мою сущность всего несколькими часами наших встреч, своими улыбками, голосом, калейдоскопическим взглядом, пронизывающим меня до основания. День за днем он пропаивал тугоплавким металлом по всем контактам моих чувств и нервным окончаниям своей собственной сущностью, сложнейшим, единственным в своем роде шифром интеллектуального собственника.

Он не говорил о своих чувствах, о любви, да я и не ждала (нет, вру, ждала, тихо, подсматривая, прислушиваясь, затаив дыхание, анализируя каждый шаг, действие и взгляд), не верила сама, что после Митчелла кто-то был способен влюбиться в меня. Чего греха таить-то. В меня ведь никто вообще еще не влюблялся, не признавался в любви, грозясь подарить весь мир и набор сердечек-наклеек в придачу. Да, слов красивых говорили очень много, и из разных уст они звучали подобно сонету от одного единственного неизвестного автора, который завещал своим собратьям этот шедевр на условиях, что те будут использовать хоть какие-то нестандартные модификации.

Вот только с Дэниэлом почему-то все было иначе. Он был нестандартен во всем, и ему не нужно было использовать проверенные временем и тысячами предшественниками методы по совращению и подчинению глупой жертвы. Он сам по себе был и ловушкой, и капканом, и замком с цепями, а главное, самым сильным с запредельной степенью зависимости наркотиком.

Да, он вел себя иначе, уже молчу о том, как и что он мне говорил. И, да, все темы наших разговоров продолжали упорно кружиться только вокруг меня. Ну, может, еще слегка затрагивая работу Дэна и некоторые забавные воспоминания из его далекого детства. Правда не вполне уверена, чем же мы тогда занимались больше — разговорами или сексом. Хотя мне определенно нравилось и то, и другое, как и обострившаяся мания фотографировать Дэниэла практически везде, где бы то ни было, даже за пределами фотомастерской колледжа.

Теперь сложно вспомнить, когда именно была пройдена та самая конечная линия… грань.

Влюбиться в такого человека?.. Раз плюнуть. И особо напрягаться не надо… Вот только как потом свыкнуться с этой мыслью и чувствами?.. ощущениями, которые с каждым новым днем лишь обострялись и грозили перерасти во что-то жутко огромнее, если не смертельное. Мой собственный кровавый Эдем… который однажды приобретет реальную и самую ощутимую действительность в моих клетках и сознании.

Не знаю, обладала ли я вообще какими-то ничтожными способностями предвидеть и предсказывать будущее, но сейчас мне и вправду кажется, что отголоски черно-красного завтра оставляли свои предостерегающие отпечатки на моем энергетическом биополе уже тогда. Дэн и являлся тем самым носителем… главным носителем моего исключительного будущего. Я собственными руками, словами и поведением вкладывала в его генетическую память предпосылки к далеким свершениям и изощренным планам палача, настраивая эту машину на определенные частоты и режимы программы. Следствия с последствиями. Из любви к боли…

Воспоминания… самые яркие, светлые, нежные и оттого в тройне невыносимые. Они преследуют меня подобно самому Дэниэлу, нависшего надо мной огромной невидимой тенью… разверзнувшего два черных тугих крыла, скрывших от меня светлый купол лазурного неба, скрыв от меня весь мир и меня саму, обрезав от всего, что могло дать мне надежду и ничтожный шанс на спасение.

Ты больше не мой луч света и проводник в этом черном царстве вязких теней, удушливых страхов и ледяного отчаянья, режущего своими ржавыми зубьями душу и эмоции на рваные лоскуты. Твой огонь боли и ненависти сжег дотла мой собственный мир с прекрасными воспоминаниями и наивными романтическими иллюзиями о будущем. Даже спустя десять лет (а может и в течении всех этих лет) ты умудрился подчинить своему неумолимому контролю мои собственные разум и чувства. Запустить программу вируса, оставленную тобой в самых скрытых и спящих секторах моей глубокой памяти. Дождавшись того светлого дня, чтобы выпустить его на волю и заставить выесть меня изнутри, заполнить нужными тебе файлами, затопить и разнести к чертовой матери всю базовую основу сущности Эллис Льюис с помощью этой ненасытной всесжирающей многоголовой гидры.

И тем больней воскрешать в сознании те дни, те исключительные часы, которые я когда-то воспринимала за начало всех начал. Я действительно думала и где-то глубоко-глубоко внутри себя желала верить, что это и есть то самое особенное, неповторимое и единственное, что столько раз было описано в книгах, показано в фильмах, воспето в стихах поэтами и певцами, переложено на ноты в музыку, красками на холсты, мыслями и образами в саму вечность. А еще мне хотелось надеяться, что то же самое я замечала и во взгляде самого Дэна, когда он смотрел на меня живым, эмоциональным, проникающим к самому сердцу взглядом. Когда наш мир был еще общим, единым и целостным, когда я ощущала его присутствие, как продолжение меня самой. Когда фраза из какого-то фильма подходила к этим моментам как нельзя точно — "Мой дом, там, где ты".

И сколько еще десятков лет я буду мучиться в неведенье касательно твоих истинных чувств? Для чего я была нужна тебе тогда, если не могу понять, зачем я нужна тебе сейчас? Если ты играешься теперь, не играл ли ты десять лет назад?

Черт.

Как же хочется вернуться обратно и задержаться в нескольких днях на целую вечность, поверить, что чудеса все-таки существуют, что любовь может быть жива, пускай лишь в одном моем сердце.

Обними меня, как тогда, прижми к себе, скажи, что все хорошо, посмотри в мои глаза тем самым взглядом, улыбнись той улыбкой, произнеси тем голосом, что я хочу услышать.

Интересно, ты хоть раз замечал, как я за тобой наблюдала и как изменилась? И если да, как ты этим воспользовался? Понял, что полдела сделано и больше не надо изощряться с романтической чушью вроде букетов из розочек, любовных открыточек и ужине при свечах? Ах, да, я и забыла. Я же сама тебе рассказала, как отношусь ко всем этим вещам.