В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 107

Момент истины — те самые исключительные и особенные минуты, когда он становился полноправным хозяином происходящего… единоличным владельцем твоего тела и "спящего" разума. Когда ты сама не могла сопротивляться ни физически, ни морально, как и осознавать, насколько становилась открытой и полностью обнаженной перед ним, в его руках. Становилась самой собой. Становилась только ЕГО Эллис… его персональной вещью, мягким воском в сильных и знающих пальцах своего любимого палача и господина.

Да, это были именно те упоительные минуты, когда слова теряли смысл, когда было достаточно лишь невесомого прикосновения к твоим дрожащим губкам, бесконечного погружения в твои затуманенные омуты не реагирующих на свет глаз. Видеть, слышать, осязать… Втягивать эфиры твоего неповторимого запаха, смешавшегося с более острым и вызывающим ароматом его спермы. Впервые понимать, что это не просто одна из тысячи его будущих персональных меток, что это и есть часть вашего реального и окончательного воссоединения. Что отныне ты принадлежишь только ему, и только его семя должно наполнять тебя и стекать вместе с твоими соками по интимным мышцам и складкам твоей вагины.

Прочувствовать кончиками пальцев прохладный шелк твоей обнаженной кожи или воспаленный жар растертых отпечатков из рельефных узоров, оставленных тугими ремнями на твоих руках и ногах, считывать каждый бугорок и выпуклую линию, с непреодолимым желанием коснуться их рецепторами более чувственного языка. Задеть твои нервные окончания своими, чтобы ты неосознанно вздрогнула и потянулась за его теплом, задышала глубже и чаще, едва понимая, что это делаешь вовсе не ты, а твое тело — это оно так остро и глубоко реагирует на касание его рук, его физическую близость и тугие осязаемые сети его ментального триумфа.

Слушать твое дыхание, твой почти равномерный и очень сильный стук сердца, безошибочно улавливая любое изменение, частоту или задержку, при каждом самом незначительном контакте с ним и не только физическом.

Он не только расстегнул все пряжки ремней-фиксаторов и проверил глубину твоего транса: прямо там на спинке кресла снял с твоего тела остатки уже абсолютно ненужной "одежды". В своем роде это тоже являлось заключительной частью сессии и началом нового этапа, следующего шага, переходом на последний уровень — принятием твоего нынешнего статуса в тех рамках и условиях, где ты не имела ни прав, ни голоса, ни чего либо вообще без его на то ведома и позволения.

И конечно он не спешил и тем более в эти минуты. Именно сегодня они были наиболее исключительными. Поэтому он и смаковал каждое действие с очередным проделанным движением, словно хотел запечатлеть эти мгновения в своей памяти именно на мышечном уровне. Не торопливо снять с каждой расслабленной ступни черные туфли, высота каблуков которых определенно была для тебя непривычной и неудобной… скатить по каждой ножке тонкий капрон чулок, отправляя их следом за вызывающей обувью прямо на пол. Несомненно ты ощущала все его прикосновения (пусть частично и не осознавала этого), все, что он с тобой делал, окончательно обнажая все твое тело. И ему очень хотелось, чтобы все это запомнила твоя кожа, твои слуховые, вкусовые и осязательные рецепторы… да, на подсознательном уровне с генетической прошивкой в ДНК, новейшей программой условных рефлексов.

Как он поднимет тебя на руки, как ты интуитивно прижмешься к нему, и как он пронесет тебя через длинный коридор в другой конец квартиры. Когда войдет с тобой в открытые двери заранее подготовленной комнаты — твоей новой комнаты. Осторожно уложит на твою новую кровать, пока еще без применения дополнительных атрибутов к твоему новому статусу… пока ты еще сама не настолько готова к полному осмыслению своего настоящего положения в данном месте. Да, еще рано. Хотя уже и не так долго, возможно, не более двенадцати часов. Одного полноценного сна будет более, чем достаточно. Подсознательно ты уже готова ко всему, даже к самому ужасному, к тому, что он и сам никогда с тобой не сделает, но ты все равно будешь бояться и ждать этого. Отчасти, тобой будет управлять обычное любопытство, отчасти — сладкий подкожный страх, но в большей степени осознание, что все это будет делать с тобой он и только он — его руки, его воля… его желания. Именно из-за последнего ты примешь от него все, даже вопреки всем своим моральным принципам и убеждениям.

Как и сейчас, балансируя на переходе двух параллельных измерений, ты неосознанно тянешься к нему, стоило только потерять ощущение его несокрушимой опоры и живого притяжения. Прикосновение холодного атласного покрывала и упругого матраца кровати к твоей спине вызвало лишь чувство неприятного дискомфорта. Он мог поклясться, что сам, собственной кожей перенял пробежавший по твоему телу озноб, с остротой "ощетинившихся" мурашек. Твои бровки болезненно нахмурились, попытка сжать лопатки и хоть как-то оттолкнуть от себя столь раздражающий инородный холод и новую бездушную опору оборвалась под теплотой его ладоней, подхвативших твою голову под затылок и шею и приподнимая ее над подушкой чуть выше сорока пяти градусов.

— Не сопротивляйся, Эллис… это снотворное, чтобы тебе ничего не мешало проспать всю ночь до самого утра. — и чтобы ты не начала бегать или блуждать по спальне в поисках выхода или средств связи с внешним миром, если вдруг очнешься по среди этой ночи. — Давай, моя девочка, будь умницей и не капризничай. Оно тебе необходимо.

Он вложил пальцами тебе в рот прямо на язык пару капсул заранее приготовленное успокоительное со снотворным, сиплым негромким тембром внушающего голоса предотвратив твою вялую попытку сомкнуть зубы с губами и выплюнуть таблетки. Отмерив с точностью до миллиметра нужный градус наклона стакана с водой, влил несколько капель в полость рта, проследив, чтобы ты не дай бог не захлебнулась, а именно сглотнула их вместе с лекарством. Отставив стакан обратно на крышку прикроватной тумбочки, осторожно распустил волосы, пропуская через пальцы правой руки шелковые пряди мягких волос по всей их длине, как через гребень, левой продолжая придерживать твою голову на весу над подушкой и наблюдая, как ты не особо справляешься с первыми симптомами подступающего сна. Как тяжелеют твои веки и как смывается прежняя и без того ослабленная фокусировка взгляда под наплывом затягивающих волн твоего неумолимого забвения. И как его самого при этом слегка ведет, от острого нежелания терять или ослаблять столь прочные нити вашей физической и ментальной связи, отдавая тебя во власть твоего собственного организма, отпуская за пределы недоступных его влиянию физиологических процессов.

Хотя нет, несколько минут у него еще было в запасе. Он еще мог почувствовать, как чувствовала его ты. И возможно твои слабеющие мышцы и веки частично были заслугой его прикосновений, его пальцев, растягивающих пряди твоих волос от корней и до самых кончиков. Это не просто интимный жест, с желанием прописать свои движения в твою ускользающую память на подсознательном уровне, не исключено, что это была одна из его личных "забытых" слабостей…

Держать тебя на кончиках своих пальцев, как самую хрупкую драгоценную фарфоровую игрушку, зная, что отныне данной привилегии больше никто не будет удостоен, что это всецело его право, ради которого он пожертвовал более десяти лет собственной гребаной жизни. И не важно, какими методами он этого добился. Не важно, что и как он будет теперь с тобой делать и что предпримет для того, чтобы окончательно вложить в твое упрямое сознание столь неоспоримый факт: что это и есть твое заслуженное место под его рукой, и что на большее (как и на меньшее) тебя не существует. Ты будешь внизу, всегда, при любых обстоятельствах и только внизу, его второй тенью, при чем самой нижней…