В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 135

И как мне самой полностью осознать и принять в себя, что теперь происходило со мной, с нами? Как поверить, что этот кошмар реален? И все, что ты делаешь и собираешься сделать со мной — происходит наяву? Что это и есть плод твоих нынешних трудов, твоя ведущая цель в жизни, твой смысл бытия, то, чем ты теперь живешь и дышишь. Что и кто ты есть на самом деле.

Боже, ты даже не дал мне времени на то, чтобы полностью оклематься, взглянуть на положение вещей трезвым взглядом и просто определиться с тем, что я чувствую ко всему этому сумасшествию, что чувствую к тебе, хочу ли этого вообще. Ты решил этот вопрос по-своему. Поставил меня перед фактом или в буквальном смысле на колени. Ты сделал все, как захотел САМ и только сам. Забыв объяснить конечную цель своего гениального плана. Зачем, для чего, почему… в конечном счете, за что? Это и была мера твоего наказания за мой побег? Ты уверен, что она соответствует моему "преступлению"? Не слишком ли ты перегибаешь палку? И не велика ли цена за твои прошлые обиды?..

Проснуться в логове зверя после вчерашнего вечернего безумства в одной из комнат твоей холостяцкой квартиры, узнать, что я практически стала твоей пленницей, куклой и бесправной секс-рабыней по совместительству, услышать из твоих уст шокирующий список моих новых обязанностей… получить из твоих рук на шею ошейник принадлежности своему господину. Не многовато ли головокружительных событий и неперевариваемой информации только за одно утро (или уже день)? Или в этом и есть весь ты? Если топить и резать, то чтоб уже наверняка, без капли кислорода в легких, по самую макушку и до мозга костей.

Что я могла сделать в эти секунды, как себя повести? Сорваться, устроить истерику века, потребовать меня выпустить? Да я вообще не понимала, на что ты был способен в действительности и какие мог предпринять меры в той или иной ситуации. Ты же по любому предвидел и подготовился к любому роду "неожиданностей", просчитав все до мелочей, включая всевозможные варианты нежелательных поворотов событий. Даже этот день, это утро и все, что за ним шло, ты распланировал от и до, как по писанному. Знал, когда что-то сказать, каким тоном это сказать, как усилить нажим своего взгляда, глубину и угол пореза своего голоса и глаз, давление и силу ментальных и физических прикосновений своих пальцев… изголодавшейся черной сущности. Это была идеально разработанная игра непревзойденного маэстро, изощренного виртуоза. Все как по нотам, без фальши и без единой оборванной струны.

И в первое время, как это не прискорбно звучит, но я реально отупела. Собственные взбесившиеся эмоции, вывернувшиеся на изнанку страхи, оголенные нервы и свежие раны… Я сама стала одним сплошным оголенным и пульсирующим запредельной болью проводом своих пережитых и переживаемых чувств с ожившими кошмарами. И наверное, я тогда молилась только об одном — сохранить здравый разум и дождаться того судьбоносного момента, когда же ты оставишь меня одну, наедине со всем этим… наедине с моим новым положением и с самой собой. Вот только я не знала, чем это могло закончится для меня. Смогу ли самостоятельно пройти еще и этот круг чистилища?

Съесть на твоих глазах весь завтрак до самой последней крошки? Да в меня вода сейчас не шла, а запитое ею драже противозачаточной таблетки через полсекунды едва не полезли обратно. Хотя меня и подмывало прополоскать себе рот одним из тех бальзамов и зубных лосьонов, что стояли на полках в подвесном шкафчике ванной комнаты. И на вряд ли я понимала до конца цель подобного порыва. Чувствовать твой вкус и запах во рту, то ли желая их сохранить на себе и в себе (чтобы осязать во всей красе твою реальность и твое постоянное присутствие на собственной коже), то ли избавиться от них, вместе со всей палитрой испытываемых эмоций и физических ощущений, связанных с тобой и с тем, с чем мне сейчас было просто не совладать. Сказать, что меня в эти моменты шторило, крыло с головой и рвало изнутри на части — практически приуменьшить мое истинное состояние.

Аромат горячего кубинского кофе, поддерживаемого термической горелкой особой подставки кофейника, вызывал лишь сильнейший приступ рвоты, хотя при других обстоятельствах от подобного запаха я бы уже давно изошлась голодной слюной. Не говоря уже про вид аккуратного куска слоеного чизкейка на дне одной из тарелок, идеально закомпанованного под несмешанной глазурью из трех разных сладких соусов и присыпанного свежими ягодами малины и засахаренной клюквы. Да за подобное лакомство в любой другой день и в иной ситуации я бы тебе простила что угодно и даже бы разрешила покормить себя им с ложечки. Но в том-то и дело. Сейчас тебе не нужно моего разрешения, как и наличия должного аппетита. Ты просто ставишь условия, я — их выполняю, молча и беспрекословно.

Господи, у меня в тот момент даже не сработало элементарного критического анализа. Я почему-то не подумала о том факте, что такие блюда, включая натуральный свежий персиковый сок (и откуда ты успел узнать, какой сок я люблю?), в подобном исполнении на вряд ли были приготовлены твоими руками. Готовить домашнюю пасту и печь сложные чизкейки с желейными прослойками из разных фруктовых начинок — это не одно и то же. Заказать в ресторане? А кофе и… ягодки малины? Сомнительно, чтобы ты с такой любовью стал бы украшать для меня завтрак. Во всяком случае, на столике с остальными блюдами дополнительных вазочек с цветочками и лепестками роз мною замечено не было.

А еще через пару попыток положить себе в рот пару надрезанных десертной вилкой кусочков пирога меня все-таки стошнило. Вернее… я зажала рот ладонью и едва соображая, что делаю, рванула мимо тебя в сторону открытой двери ванной. Ноги подкосило буквально за два фута от белоснежного фаянса унитаза. Я даже не помню, как вообще проскочила все расстояние и как смогла удержаться до самого последнего момента. Коленки врезались в толстый ворс плюшевого ковролина вместо амортизационной подушки, да я все равно не почувствовала боли, только как качнулись окружающие белые стены и как в мое лицо едва не врезался обод толчка. Если бы я вовремя не ухватилась за него трясущимися руками, боюсь, разбитый нос был бы наименьшим из увечий, которым бы я тогда отделалась.

Такое ощущение, что в ту секунду из меня прорвало все — слезы, свихнувшиеся эмоции, взбесившиеся страхи… Меня колотило как при соприкосновении с оголенным электрокабелем в тысячу ватт. И что самое обидное, мне даже не чем было вытошнить, хотя казалось, еще секунда и из меня полезут все внутренности. Острая кинжальная боль резанула одновременным спазмом по низу живота, ударив рикошетом-прострелом по позвоночнику на уровне поясницы, но постепенно стихнув до ноющей тупой пульсации в районе аппендикса или яичника. Но я так и не смогла вскрикнуть в момент ее максимального предела. Либо я настолько сильно была шокирована, либо попросту испугалась, что в любой момент потеряю сознание. Я буквально чувствовала кожей, легкими и нервной сетью собственного сердца ее обмораживающий ментоловый скальпель, схожий с невесомым скольжением твоих ласковых пальцев и дыхания. Именно… оно было подобно невидимой ледяной руке материализовавшегося страха, обхватывающей как снаружи так и изнутри горло, трахею, голосовые связки… и постепенно сжимающей свои липкие фаланги с каждым новым надрывным толчком стынущего сердца. Она не только пускала по коже, венам и нервным переплетениям позвоночного столба свой жидкий азот, она царапала и растирала обжигающей отдачей предыдущей боли все мои телесные и психические раны, наполняя их острыми гранулами выедающей соли.