В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 161

— Не пытайся сглатывать набегающую слюну и не заостряй на этом внимания… Все хорошо… Ты прекрасно все делаешь и со всем справляешься… — разве что я этого не чувствую и не воспринимаю.

Можно подумать, у меня был выбор и ты мог мне его дать. Даже твои успокаивающие заверения и нежные поощрительные касания, после каждой шокирующей экзекуции с моим телом и трепыхающимся сознанием, ничерта не успокаивают и не уменьшают силы воздействия всех направленных на меня ударов. Ты словно специально надел на мои глаза эту пугающую маску, намеренно сковав все мои движения и мышцы своей подавляющей близостью, чтобы я не просто чувствовала и впитывала любое из твоих прикосновений и буквально выцарапанные по моему рассудку слова — ты создавал из всех своих действий психосоматический ритуал, которым я теперь практически жила, дышала и постепенно, шаг за шагом, превращалась в его главную составную часть. Твои руки перекраивали меня, медленно, не спеша, с предусмотренными паузами и задержками, чтобы я как можно глубже и осязаемей прочувствовала все это, капилляр за капилляром, вена за веной переподключая мой инфицированным твоим вирусом организм к центральному источнику жизнеобеспечения — к ТЕБЕ.

И что я могла сделать в эти секунды, ясно осознавая, что ты просчитал все, вплоть до интонации и громкости своего голоса. Ты и хотел, чтобы я боялась и чтобы в какой-то момент полюбила собственные страхи, потому что они связывали меня с тобой и творили с помощью твоих знающих пальцев нечто невероятное и невообразимое. Они распускали по моему телу, по коже и под кожей огненные галактики твоей необъятной вселенной, сжигающей до основания своим первозданным грехом сущность Эллис Льюис, наполняя ее совершенно новыми, ирреальными ощущениями, которые мог дать только ты и без которых я скоро не буду видеть смысла своего существования… без которых больше не будет ни меня, ни всего, что являлось мною и моей жизнью…

— Слушай, внимай и радуй своего Хозяина должным послушанием, и долгожданное поощрение не заставит себя долго ждать… — тебе мало выписать новым кровавым стигматом по моему рассудку, тебе обязательно надо коснуться моей нижней губы нежным скольжением подушечек пальцев, провести по чувственному контуру и даже размазать первые капли набежавшей слюны. Любующаяся ласка довольного Господина, от которой стыла, немела и натягивалась на всем теле кожа и по позвоночнику скручивало перехлестнутыми спиралями вибрирующего жара и ментолового озноба. И видит бог, я конкретно дурела, не желая, чтобы это прекращалось, чтобы ты не останавливался. Не сейчас. Не в эти мгновения, когда моя уязвимость балансировала на пике своей последней точки невозврата. Я не хотела больше думать… только чувствовать и только тебя. Пусть даже так, мечтая умереть и чтобы это сделал именно ты — убил меня своими руками.

— Доверяй его рукам и не бойся это показывать и чувствовать, потому что только они имеют право тебя наказывать и награждать. Твоя жизнь полностью и до самого последнего вздоха принадлежит им и воле твоего Хозяина…

Твои пальцы не останавливаются, усиливая смысл и воздействие твоих слов невесомой росписью по моему лицу, новыми пульсирующими метками по подбородку, скуле. Мне только и оставалось, что всхлипывать и вздрагивать под их чувствительным давлением на эрогенные точки, как снаружи, так и в глубине неспящего вожделения. И ты намеренно не спешил, растягивая свое любование-ласку до сладкой пытки изощренного палача-эстета. Шея, вжатый в нее край ошейника, сам кожаный "воротник" до нижней границы его соприкосновения с моим горлом — я слишком остро ощущаю все это: твои пальцы, изучающие мою уязвимость, закованную тобой же в твою же клетку. Ты не прерываешь своей манипуляции ни на миг, специально раздражая кожу горящими следами своего авторского шрифта, еще и в момент моей повышенной чувствительности из-за невозможности видеть. По косточке ключицы, к плечу, по изгибу предплечья и до локтя, безошибочно определяя самые нежные и моментально реагирующие на твои прикосновения точки. Я бы в жизни никогда не подумала, что легкое скольжение твоих кончиков пальцев по внутренней впадинке сгиба руки способно вызвать столь сильную вспышку головокружительной истомы, выбивая из моего тела эрогенную дрожь, скуление и нескончаемые порции обильных выделений, как у озабоченной сучки.

Господи, меня трясло и крыло обжигающими приливами откровенной животной похоти, путь даже в тлеющей памяти всплывали давно забытые болезненные ощущения из нашего мертвого прошлого. Я не хотела, ты сам их пробудил, когда твои пальцы скользнули под мои, обхватывая всю кисть и приподнимая ее с бедра. Легкий нажим-давление и ты принудительно разжимаешь мой дрожащий кулачок. Чертишь несколько кругов прямо по подушечкам и линиям моей онемевшей ладошки, как когда-то очень давно… безумно давно, настолько давно, что я не помню, как оно было на самом деле, пока ты сам не напомнил мне об этом… бл*дь. Пока эта сладкая судорога-спираль не направила свои острые разряды в воспаленные мышцы перевозбужденной киски.

Зачем?.. Боже… За что ты это делаешь со мной, перебирая мои вздрагивающие пальчики нежнейшей лаской своих фаланг, заставляя чувствовать и вспоминать то, что мне хотелось бы пропускать через себя сейчас в самую последнюю очередь. Но разве здесь кого-то интересовало мое мнение? Тем более тебя. Использующего мою память и мое тело против меня же самой.

Я не успела или не смогла, хотя и дернула панически рукой в твоей теплой ладони, в которую мне хотелось вцепиться до одури, как и в тебя, и плевать, на все твои запреты. Мне мало, до дикости и ничтожно мало всего этого, твоих "скупых" ласк и щедрого внимания заботливого хозяина. Я ничего этого не сейчас не хочу (и возможно, уже никогда не захочу)… я хочу Дэнни… моего Дэнни.

Я не знаю того человека, кто сейчас сидел за моей спиной в его теле, говорил его голосом, использовал его руки, пальцы, его тепло, близость и… одновременно обтягивал мое запястье куском какого-то холодного эластичного предмета. У меня и в мыслях не было выдергивать ладонь, сработал банальный рефлекс самозащиты, который ты тоже предвидел и просчитал, за секунду до этого крепче сжав мою кисть.

— Это кожаный наруч, уменьшенная копия твоего ошейника. В нем нет ничего страшного и опасного. Обещаю. — ты действительно так уверен, что все твои игрушки воспринимаются мной как-то иначе и вполне естественно?

Меня сразу же вскрывает новым приступом подкожной лихорадки. Я так не могу. Слушать твой невозмутимый "успокаивающий" голос, но с каждым твоим очередным действием снова и снова срываться в твою гребаную бездну. На долю секунды успеть зацепиться за острые лезвия твоих клинков и вновь соскользнуть с них безумным рывком бешеного падения, без права на передышку и спасительный глоток чистого воздуха.

Ошейник, сбруя, повязка на глаза, кляп, теперь еще и наручи. Что дальше? Засунешь меня с головой в виниловый или латексный костюм-бандаж? Насколько вообще простиралась твоя извращенная фантазия пси-садиста? Какие картинки с моим участием ты рисовал в своей голове все эти годы? И почему у меня нет никакого желания заглядывать в твое черно-красное воображение пресыщенного эстета и особенно сейчас, в нескольких минутах от начала одной из твоих грандиознейших постановок нашей совместной сессии? И что мне такого надо сделать с собой, чтобы так не реагировать на тебя и не хотеть не смотря ни на что, даже на собственные выворачивающие на изнанку страхи. Наверное проще вообще не думать? Стать той, кем ты и стремился из меня сделать — безвольной и пустоголовой куклой… но только очень чувствительной куклой, заводящейся с полуоборота в присутствии своего хозяина или от легкого дуновения воздуха с его запахом.