В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 65

— Да, бл**ь. Если тебе от этого станет легче. Все именно так, как ты говоришь. Один к одному… без ложной скромности, — я не понял, как и почему эти слова сорвались с моих губ в сдавленном хрипе, из пережатого внутренним удушьем горла. Я даже не сообразил, как рванувшая в висках и по глазам пульсирующая пелена алой боли заставила меня совершить непозволительное действие — поднять голову и с перекошенным от несдержанной ярости лицом (скорей на самого себя, а не на друга) посмотреть в заблокированные вечной мерзлотой свинцовые глаза Рейнольдза. Я так и не сумел ее удержать и тем более подавить. Чем дальше Лекс говорил, тем больше раскручивал во мне эту спираль когда-то сжатой до самого предела пружины. Ее петли не просто раскрывались, растягиваясь до необъятных размеров, казалось, еще чуть-чуть, и они вырвутся из меня со всеми моими внутренностями, разорвав меня изнутри острыми струнами нечеловеческой боли. Пытаться стянуть ее обратно сейчас, когда кто-то намеренно дергал и выбивал на ней крепления с зажимами один за одним, четко, методично, удар за ударом?..

— Не мне, Дэн. Это тебе должно стать легче, это ты тягаешь на своих плечах этот груз уже сколько гребаных лет, — он не стал напоминать моего места, ему этого, как видно, больше не требовалось. Наоборот, неожиданно поддался вперед из глубины кожаного кресла, нагнувшись над моим лицом и глазами/тенью ожившего мрака (или самой тьмы) резанул по моим зрачкам и воспаленной коже ледяными иглами смертельной реальности. Он даже понизил голос, скользнув его ласковой бархатной вибрацией по дрожащим струнам моего внутреннего противостояния.

— Это ты все никак не разожмешь пальцев и не выпустишь эти неподъемные тросы. Ты цепляешься за эту боль, за эту вину, как за что-то ценное, что еще позволяет тебе чувствовать себя живым человеком, но именно она тебя и рубит. Ведь можно любить хоть остаток всей своей жизни, наслаждаться воспоминаниями, прошлыми испытанными чувствами и при этом жить дальше, перенаправлять свои эмоции на близких родных людей, дарить им свою любовь и заботу. Так делают тысячи людей, Дэн. С чего ты взял, что ты редкое исключение из правил? С чего ты решил, что не сможешь жить без нее?

— Верни мне мои фотографии… и я… сейчас же пойду собирать свои вещи… — нет, я не отшатнулся, не прошипел свое требование сквозь стиснутые зубы и не схватил его за грудки или сразу за горло, хотя пальцы непроизвольно сжались в кулаки и, да, я хотел этого как никогда и буквально до одури, до вымораживающего по сердцу и позвоночнику шокирующего страха. Я и сам не понимал, что меня удержало от этого соблазна: желание скрыть свою очевидную боль, немощную слабость и кое-как уйти отсюда не окончательно добитым и жалобно скулящим псом, или я прекрасно осознавал неравенство сторон и сил (Алекс запросто меня скрутит даже без Чарльза Приста всего за несколько быстрых и четких движений)?

Произнес почти спокойным и достаточно ровным голосом, чтобы было можно поверить в мое уравновешенное состояние. Но, похоже, Лекс не особо-то и купился. Демонстративно поджал губы в ироничной усмешке и с очевидным сожалением покачал головой.

— Нет, Дэн, мы так не договаривались, и сессия еще не закончена.

— Только это мало чем походит на классическую сессию.

— А ты предпочитаешь, чтобы я приковал тебя к дыбе, чтобы лишить тебя возможности дергаться и не дать сбежать раньше времени? Бога ради, для меня это не проблема. Могу даже кляп в зубы забить, если тебя это хоть на какое-то время заткнет и напомнит, на каком уровне ты сейчас стоишь. Я еще пока что твой Верх, и Я отмеряю длину поводка на твоем ошейнике и выбираю, какими методами тебя воспитывать. Так что, будь любезен, глаза в пол, отвечать, скулить и что-то делать только когда я приказываю.

Не знаю, как у него это получилось, но я сам не смог до конца в это поверить, буквально задыхаясь, едва удерживая равновесие от выбивающей подкожной лихорадки, от выжигающего в венах напалма неконтролируемой ярости и негодования, но меня реально пригвоздило к паркету после его последних угроз. Припечатало, прижало, придавило; заставило склонить голову, тупо уставиться в трехмерный рисунок пола, разжать пальцы и сложить дрожащие ладони на поверхность бедер.

Только тогда Алекс позволил себе вернуться в прежнее положение неоспоримого хозяина, откидываясь всем корпусом и затылком на спинку кресла. Я действительно выглядел настолько слабым и убогим? Мои страхи, боль и обостренная немощь оказались сильнее моих внутренних демонов или истощенный зверь уже был не в состоянии дернуть хотя бы лапой, не то чтобы зарычать в ответ?

— Я же не от скуки ради тебе это все выговариваю, Дэн. Неужели после всего, через что мы уже успели здесь с тобой пройти, ты не сможешь продержаться хотя бы еще несколько часов? Или ты заранее настроился на поражение? А может опасаешься услышать что-то, в чем сам боялся себе признаваться все эти годы? Увидеть всю картину трезвым взглядом, какой она есть на самом деле? Что тебе так и не дали шанса получить прощение, быть понятым, услышанным и принятым? Что ты тоже имеешь право на участие в выборе и решении вопросов, которые она не должна была делать за вас двоих.

— Быть понятым и принятым?.. — я не чувствую и не понимаю, как из моего горла вырывается то ли пережатый смешок, то ли отрывистый хрип. Я почти оглох, ослеп и отупел… последняя фраза Алекса долбанула по центру нервной системы, вырвав с корнями базовое крепление защитной блокировки. Не знаю, как еще умудряюсь стоять на коленях, когда так непреодолимо тянет опереться обеими ладонями о паркет, согнуться, а лучше лечь прямо на пол…

— Ты меня слышишь, Дэн? Да, бл**ь. Ты еще никого не убил, хотя благодаря этому гребаному состоянию умудрился дважды изнасиловать свою жену. Она осудила тебя и выдвинула свой вердикт даже не дав тебе права на защиту. ОНА не позволила тебе объясниться, ОНА тебя бросила, обрезав одним своим решением все пути к возврату и возможному пересечению, попросту и постыдно сбежав. Скажи, что ей мешало с тобой поговорить? Как цивилизованным людям, сесть за стол переговоров и разложить все по полочкам? Это настолько невыполнимая для нее сверхзадача? Или ты уже успел канонизировать ее образ в стан святых, что теперь никто и ничто не способно тебя разубедить в правильности ее свершенного поступка? Дэн, ответь, только честно. Ты сделал ей что-нибудь, что действительно могло ее так напугать — угрожал ей, поднял хотя бы раз на нее руку?

Боже, за что? Хватит. Мне срочно надо прилечь. Еще пара секунд и меня буквально вывернет на изнанку.

— Дэн. Отвечай, когда я задаю тебе прямой вопрос. Ты причинил Эллис вред, физический или моральный, хотя бы раз?

"Нет" — я ведь произнес это… может прошептал…

— Я не расслышал. Громче.

— НЕТ, твою мать. Я бы себе за это сам переломал руки и ноги, — мне хотелось это прокричать, проорать, в полную глотку, но меня глушила собственная слабость, выворачивающая на изнанку боль. У меня больше не было сил это выслушивать, какого хера я обязан все это терпеть, когда прекрасно знал, чем это закончится. Ты не доберешься до нее, я никогда тебе не позволю этого сделать. Ты смог прикоснуться к ее фотографиям, но дотянуться пальцами до нее внутри меня… хрена с два ты когда-нибудь дотронешься к ней во мне.