Династическая политика императора Константина Великого - читать онлайн книгу. Автор: Иван Миролюбов cтр.№ 24

Еще один важный современник Константина – Евсевий, его официальный христианский биограф, – дважды обращается к родословной своего героя. Никаких имен он не называет, говоря лишь в контексте противостояния Константина и Лициния о «царственном благородстве предков» Константина (Hist. Eccl. X.8.4; Vita Const. I.50). Клавдий Готский известен Евсевию как император, однако он упоминает его без всяких оценок в своей «Церковной истории» – исключительно как промежуточную фигуру между Галлиеном и Аврелианом (Hist. Eccl. VII.28.4). Мы могли бы сделать осторожное предположение, что Евсевий мог упоминать родство в своей «Хронике», так как указание на родство содержится в «Хронике» Иеронима. Однако при ближайшем рассмотрении текст Иеронима оказывается цитатой из Евтропия ^[263], который от Евсевия, конечно, никак не зависит:

Пожалуй, самое значительное упоминание Клавдия Готского – после речи 310 года – содержится в стихах придворного поэта Публилия Оптатиана Порфирия ^[264]. Победы Константина заставляют его вспомнить о «непобедимом в войнах Клавдии» (Opt. Carm. Vin.27–28); прославляя же старшего сына Константина, Криспа, он отмечает, что тому «Клавдий суровый. по божественной воле дает чистую власть» (Opt. Carm. X.29–31). Итак, здесь вновь фигура Клавдия использована для легитимации династии Константина, однако на этот раз – уже применительно к ее второму (начиная с Константина) поколению. О степени родства между Клавдием Готским и членами правящей династии поэт молчит. Впрочем, это можно объяснить самим законом поэтического текста, который не требует конкретных фактов.

Итак, современная Константину традиция – в том числе и официальная – довольно молчалива о его родственной связи. Ситуация с Лактанцием, Праксагором и Оптатианом более-менее объяснима; наибольшую трудность вызывает сообщение Евсевия. Усердствуя в восхвалении Константина всеми возможными способами, он дважды (т. е. вполне сознательно) размывает вопрос о его генеалогии, которая ему, несомненно, известна (иначе он вряд ли стал бы намекать на неких «предков»). Особенно это бросается в глаза на фоне того, что в официальных надписях периода правления Константина император назван «сыном божественного Констанция и nepos божественного Клавдия» (CIL XI.9 = ILS 699; CIL VI.31564 = ILS 709). Следует учесть, что слово nepos может обозначать как внука, так и племянника. Основываясь на сообщении панегириста об «avita cognatio» и линейной схеме, представленной в надписи (Константин, сын Констанция, nepos Клавдия), здесь nepos следует перевести как «внук». Следует ли из этого, что Клавдий Готский считался отцом Констанция?

Первое внятное сообщение о степени родственной связи появляется у Анонима Валезия, писавшего после смерти Константина. Этот автор, дающий обстоятельный отчет о жизни своего героя, называет его отца Констанция Хлора «nepos – по брату – лучшего принцепса, божественного Клавдия» (Origo 1.1), т. е. возводит родословие к брату Клавдия Готского. Как здесь следует перевести nepos? Отметим, что автор этого же века – Евтропий – называет Октавиана Августа «nepos Цезаря» (Brev. VII.1), хотя тот приходился ему внучатым племянником. Таким образом, Констанций представлен здесь либо племянником (сыном брата), либо внучатым племянником (внуком брата) Клавдия. Примечательно, что если официальная версия самого Константина, отраженная в панегирике и надписях, тяготела к прямой линейности, то Аноним Валезия говорит о родстве по боковой линии, со стороны некоего брата. Традицией надежно зафиксирован только один брат Клавдия – Квинтилл ^[265], который после его смерти некоторое время безуспешно пытался удержать императорскую власть. Однако автор из числа SHA несколько расширяет наши сведения о семье Клавдия Готского: «Клавдий, Квинтилл и Крисп были братья. Клавдия же была дочь Криспа; от нее и Евтропия, знатнейшего среди народа дарданского мужа, был рожден цезарь Констанций» (SHA Claud. 13.2). Здесь Констанций – внучатый племянник Клавдия. Отметим, что Крисп (а равно и Клавдия, и ее муж Евтропий) ^[266] не зафиксирован ни одним другим источником, а его имя обнаруживает явную параллель со старшим сыном Константина, Криспом. Все это заставляет подозревать – обычную для SHA – выдумку и вновь вернуться к исходному для нас сообщению Анонима Валезия, который считает Констанция Хлора (внучатым) племянником Клавдия Готского со стороны некоего неназванного брата ^[267].

Иной вариант родственной связи озвучен в середине IV века Евтропием: «Констанций, как передают, был nepos Клавдия по дочери» (Brev. X.22.1). Итак, здесь слово nepos, без всякого сомнения, означает уже внука: Констанций – сын дочери Клавдия Готского. Дочь этого императора не зафиксирована традицией, не говоря уже о ее муже. Однако сообщение Евтропия заслуживает у последующих авторов доверия – его, как мы отмечали, почти дословно цитирует Иероним (Chron. p. 187 k), а затем воспроизводит более поздняя греческая традиция – Феофан и цитирующий его Зонара: «Констанций был сыном дочери (биуатргбойд) императора Клавдия» (Chron. A.M. 5796; Zon. Epitome hist. XII.31 col. 1084). Отметим, что греческим авторам удалось выпутаться из сложной ситуации, связанной с многозначностью латинского слова nepos.

Итак, после Константина появляется две версии родства его отца с Кладвием Готским: он либо потомок брата, т. е. (внучатый) племянник (Аноним Валезия, SHA), либо сын дочери, т. е. внук (Евтропий, Иероним, Феофан и Зонара). На наш взгляд, мы имеем дело с авторскими спекуляциями при отсутствии внятной источниковой базы. Более ранние, латинские, авторы произвольно толковали заявленное в официальном пространстве слово nepos (которое – применительно к Константину – упоминается надписями и может означать племянника, внука и внучатого племянника). Довольно занятно, что параллельно с Анонимом Валезия и Евтропием существовала официальная позиция семейства Константина, которая нашла отражение в трудах Юлиана – он упоминает Клавдия в качестве «предка» (лрбуоуод – Orat. I.6d; II.51C) и родоначальника династии Константина (Caes. 313d). Иными словами, двор и через много лет после смерти Константина сохранял тактичное молчание относительно статуса родства правящей династии с императором Клавдием Готским.