Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Дробышевский cтр.№ 96

V. Первые роющие, 551–541 млн л. н.: «черви» из Янцзы, 551–541 млн л. н.; Treptichnus pedum (=Trichophycus pedum), 541 млн л. н.

Новая эпоха ознаменовалась появлением существ, способных рыть норки, в том числе вертикальные. Копатели стали поднимать и перемешивать отмершую и отложившуюся на дно органику, возвращая её в круговорот веществ.

VI. Палеозой 541–251,9 млн л. н. Эта эра началась самым тёплым кембрийским периодом и закончилась самым холодным пермским. Жизнь в палеозое совершила огромный скачок от крошечных червеобразных тварей в морях до рептилий, покрытых шерстью, заселивших все материки. Начало палеозоя – «кембрийский взрыв», или «кембрийская революция», – взрывное появление крупных существ с твёрдыми элементами в теле.

Первые хордовые, 518–508 млн л. н.: Haikouichthys ercaicunensis и Myllokunmingia fengjiaoa, Zhongxiniscus intermedius и Cathaymyrus diadexus, 518 млн л. н.; Pikaia gracilens и Metaspriggina walcotti, 508 млн л. н.

Первые хордовые животные были мелкой пищей ужасных хищников – трилобитов, аномалокарисов и головоногих моллюсков. Членистоногие и прочие беспозвоночные покрылись панцирями и раковинами, обзавелись челюстями и клювами, хордовые же выживали только за счёт быстроты, манёвренности и чуть лучшей сообразительности.

Первые хордовые обрели мускулистый хвост для быстрых движений, хорду – стержень внутри тела для крепления мышц, глотку, а после жабры для снабжения мышц кислородом, замкнутую кровеносную систему с сердцем и капиллярами для прицельного переноса питательных веществ и кислорода с эффективной экономией энергии, развитое обоняние и глаза, дающие информацию, а также трубчатую нервную систему, быстро и качественно обрабатывающую эту информацию и управляющую объёмной мускулатурой, – наш будущий мозг. Больше всего похожие на ланцетника, они плавали над дном и иногда закапывались в ил, фильтруя проплывающую мимо муть.

Кроме прочего, головоногие наутилоидеи, вероятно, были фильтраторами, а потому ели больше не взрослых особей бесчелюстных, а икру и мальков, чем двигали филэмбриогенез, то есть эволюцию стадий индивидуального развития. Возможно, именно этот фактор держал личинок в тонусе и заставлял развиваться их опорно-двигательный аппарат и нервную систему.

VII. Первые бесчелюстные, 497–467 млн л. н.: Anatolepis heintzi, 497–467 млн л. н.; Palaeodus brevis и Archodus elegans, 485–470 млн л. н.

Предки обзавелись хрящевым скелетом – элементами позвонков вдоль хорды и жаберной решёткой, чешуёй в виде зубчиков по всему телу, а также головным мозгом в виде пяти пузырьков на переднем конце нервной трубки. При размерах в несколько сантиметров бесчелюстные были по-прежнему беззащитны перед ужасными хищниками своего времени – трилобитами, аномалокарисами и головоногими наутилоидеями. Зубчики стали хоть какой-то защитой, не слишком утяжелявшей тело, а внутренний скелет позволил двигаться быстрее. Для избегания опасностей и более сложных движений совершенствовалась и нервная система, хотя интеллект не ушёл дальше миножьего.

Жизнь первых рыбообразных бесчелюстных пришлась на суровый ледниковый период – один из самых мощных за всю историю планеты.

VIII. Первые костные рыбы, 427–408 млн л. н.: Andreolepis hedei, 427,4–423 млн л. н.; Qilinyu rostrata, Entelognathus primordialis, Guiyu oneiros, Sparalepis tingi и Megamastax amblyodus, 423 млн л. н.; Psarolepis romeri, 419 млн л. н.; Powichthys spitsbergensis и Youngolepis praecursor, 419–407,6 млн л. н.; Tungsenia paradoxa, 409 млн л. н.

Рыбы совершили огромный прорыв: обзавелись полноценным скелетом, жаберными дугами, крышей черепа, челюстями и полноценными зубами, парными плавниками, в разы выросли в размерах. Наконец, предки вырвались на верхний трофический уровень, перестали быть добычей, а сами стали гонять своих недавних врагов.

IX. Подготовка к суше, 395–383 млн л. н.: Kenichthys campbelli, 395 млн л. н.; Eusthenopteron foordi, 385 млн л. н.; Tristichopterus alatus и Platycephalichthys bischoffi 383 млн л. н.

Девонский период – один из самых жарких за всю историю планеты. Заболоченные леса из первых деревьев и лиан стали домом для первых рыбо-амфибий. Стволы древовидных хвощей и плаунов долго гнили и загромождали водоёмы, кислород в горячей воде растворялся плохо, множество хищников создавали проблемы для размножения. Все эти сложности выталкивали рыб на сушу. Кистепёрые рыбы передвигались по дну на толстых мясистых плавниках, научились дышать атмосферным воздухом, стали поднимать голову на зачаточной шее. Одна из пары ноздрей сместилась в ротовую полость, став хоаной.

X. Выход на сушу, 383–365 млн л. н.: Panderichthys rhombolepis, 383 млн л. н.; Elpistostege watsoni, 382 млн л. н.; Tiktaalik roseae, 375 млн л. н.; Parmastega aelidae, Densignathus rowei, Obruchevichthys gracilis и Elginerpeton pancheni, 374 млн л. н.; Ventastega curonica и Jakubsonia livnensis, 374,5–359,2 млн л. н.; Acanthostega gunnari и Ymeria denticulata, 365 млн л. н.; Ichthyostega stensioei, 365–360 млн л. н.

Некоторое время на грани воды и суши жили существа, строго промежуточные между рыбами и амфибиями. Большую часть времени они проводили в мелких водоёмах, но часто карабкались через завалы стволов деревьев, перебирались в соседние лужи и должны были при всём этом не высохнуть и не задохнуться. Сами они были одними из самых крупных и агрессивных существ своего времени – хищниками, ловившими более мелких рыб, но икра и личинки были уязвимы. Необходимость обезопасить потомство способствовала ползанию по суше: надо было нереститься в изолированных бочажках, где нет никаких хищников, а добираться туда надо по земле. Они ещё гребли плавниками, но уже с мощными костями внутри, приспособленными для ползания по суше; плавники-ноги укрепились на позвоночнике плечевым и тазовым поясами – лопатками и тазом; кисти и стопы часто несли больше пяти лучей-пальцев. Спинной и анальный плавники исчезли; чешуя на теле сохранялась. Рыбье тело управлялось почти амфибийной головой, жаберное дыхание дополнялось лёгочным. Больше всего они были похожи на современных двоякодышащих рыб.

Находки некоторых из рыбо-амфибий обнаружены за Южным полярным кругом, например Umzantsia amazana и Tutusius umlambo в Южной Африке. В девонском периоде эти области, несмотря на широту и, соответственно, полярные ночи, имели очень жаркий климат и были покрыты тропическими болотами.

XI. Первые амфибии, 365–331 млн л. н.: Hynerpeton bassetti, 365–363 млн л. н.; Tulerpeton curtum, 365 млн л. н.; Pederpes finneyi, 358,9–346,7 млн л. н.; Casineria kiddi, Westlothiana lizziae, Eldeceeon rolfei и Silvanerpeton miripedis, 346,7–330,9 млн л. н.

В первой половине карбонового периода наземные леса уже покрывали огромные площади. В этих лесах уже было чем поживиться: там кишели стрекозы, тараканы и гигантские многоножки. Потомки кистепёрых рыб уменьшились в размерах, многие из них перешли на питание членистоногими. Жабры сохранились лишь у личинок-головастиков, но окончательно исчезли у взрослых; некоторое время рыбья чешуя сохранялась, но затем кожа стала голой, слизистой и превратилась в дыхательный орган. Конечности окончательно превратились из плавников в лапы.