Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - читать онлайн книгу. Автор: Лионель Данстервилль cтр.№ 28

Ко времени прибытия второй партии — первого пополнения нашего отряда — дела у нас шли довольно неплохо, хотя все еще мешала нехватка офицеров для надзора. Я полностью доверил дальнейшую разработку этой схемы генералу Байрону, который очень скоро смог внести многие столь необходимые усовершенствования. Были приняты меры к тому, чтобы часть заработной платы выплачивалась наличными, а остальная часть выдавалась в виде продуктов питания из бесплатных столовых, устроенных в городе. Сокращение денежных выплат при одновременном снабжении работников натурой, то есть продуктами, успешно помогло устранить более крепких горожан, которые до сих пор составляли нашу главную проблему. Им нужны были только наличные, а необходимость получать частичную оплату в виде еды из столовых заставила их отказаться от работы.

Работа, которой занимались офицеры и унтер-офицеры, была, несомненно, благородной, но она казалась полной противоположностью любой той деятельности, которую ожидали эти прирожденные военные. Для отобранных именно за их боевые качества и страстно желающих «быстро заслужить славу на поле боя» явилось настоящим разочарованием на пути к славе застрять в персидской деревне и раздавать суп беднякам. Все, что я мог сделать, так это подбодрить их, нарисовав перед ними перспективу более героической деятельности в дальнейшем.

Нередко имели место случаи каннибализма, и наказание таких пойманных преступников выглядело еще страшнее, чем само преступление. Мулле с набитым брюхом легко приговаривать к смерти обезумевших от мук голода несчастных существ. Двух преступниц, мать и дочь, которые приготовили и съели одного из членов семьи (мальчика шести лет), забили камнями до смерти перед зданием телеграфа по приказу религиозных властей. В этом случае преступниками оказались женщины, с которыми не особенно считались. И они съели ребенка мужского пола. Возможно, бывали случаи, когда преступниками становились мужчины, а жертвами женщины, но я не знаю ни одного такого. Каждый раз это были женщины, которых предавали суду.

С ранней юности нас учили, что пользу приносит только правильно организованная благотворительность и что спонтанная благотворительность приносит больше вреда, чем пользы. Невозможно всегда действовать в соответствии с принципами, и глубочайшее удовлетворение от возможности облегчить страдания какого-нибудь несчастного может оказаться неосмотрительным поступком. Такой случай, произошедший лично со мной, преподал мне урок, который я запомню на всю жизнь.

Мы с моим другом, Хаджи Саад эс-Султани, прогуливаясь по базарам, подошли к хлебной лавке, где длинные полосы «сангака», или персидской разновидности чапати, соблазнительно висели на колышках, больше походя при этом на грязные тряпки, чем на хлеб. Перед лавкой стоял изможденный ребенок лет девяти и с тоской глядел на хлеб выпученными глазами. Я огляделся и увидел, что на улице нет признаков других нищих, опасаясь, что если они тут есть, то какой-нибудь подарок ребенку может вызвать драку. Искушение было слишком сильным, чтобы устоять, и я поспешно заплатил за большую чапати (они примерно в пять раз больше самых больших индийских экземпляров) и подарил ее несчастному ребенку. В одно мгновение весь базар пришел в состояние столпотворения, сонмы голодающих людей, доселе невидимых, казалось, падали с небес, и прежде чем я успел понять, что происходит, несчастный обладатель приза оказался буквально погребенным под массой дерущихся и кричащих людей, каждый из которых с убийственной страстью пытался завладеть кусочком хлеба. «Какое зверство!» — могли бы вы сказать. Но к чему оскорблять зверей?

Восстановление порядка оказалось непростой задачей. Без посторонней помощи владельца хлеба наверняка убили бы; поскольку это был хлеб, то его рвали на куски и втаптывали в дорожную грязь, а счастливые обладатели заглатывали куски целиком, в промежутках дрались, царапались, кусались и душили друг друга. Не было ни одного, кто не был бы покрыт кровью.

Наша деятельность продолжалась до тех пор, пока не подоспел урожай и когда держатели хлебных запасов начали избавляться от них, доказывая тем самым правильность моего предыдущего утверждения, что в стране имелось много пшеницы, которую я мог бы использовать, если бы мне удалось применить военную силу и выставить зерно на рынок.

В первые дни оказания помощи голодающим трудно было ожидать, что работники покажут хорошие результаты и расходы окупятся; на самом деле в течение первого месяца мы только и делали, что поддерживали в них жизнь. После этого мы добились быстрого прогресса и провели много полезных дорожных работ. Первоочередной задачей стала прокладка дороги, полностью опоясывающей огромный беспорядочный город. Преимущества такой дороги были очень велики как с точки зрения тактики, так и с точки зрения общего удобства конвоев, коих будет много, когда начнется передвижение столь долгожданных нами войск. Без хорошей объездной дороги задача водителя, подъезжающего к персидскому городу с одной стороны и имеющего цель добраться до какого-нибудь места с другой, весьма затруднительна. Например, не владея персидским, отыскать нужную дорогу по извилистым улицам Хамадана практически невозможно. Необходимо также учитывать тот факт, что по многим улицам могли проехать только самые маленькие автомобили, в то время как большие грузовики застревали. По кольцевой дороге грузовики могли быстро и беспрепятственно добраться из одного любого пункта в другой, а в случае волнений в городе бронемашины могли очень быстро объехать его до любого места, избегая риска с трудом пробиваться по узким улочкам. Другая дорога вела от холма, где мы расквартировались, к аэродрому на низкой равнине к востоку от города. Остальная часть работы заключалась в общем улучшении существующих дорог.

Вплоть до 28 марта все различные задачи, описанные до этого момента, выполнялись составом небольшого первоначального отряда, и наши дни были более чем насыщенными. 28-го и 29-го прибыли тридцать штыков из Гемпширского полка плюс аэроплан, и с этого момента наше положение можно было считать безопасным. Время, когда враждебные демократы могли напасть на нас с некоторой надеждой на успех, прошло навсегда, и отношение к нам не только горожан, но и жителей окружающих районов сменилось от подозрительности и враждебности к искренней симпатии. Наши агенты, возвращавшиеся из отдаленных деревень Курдистана и других мест, приносили вести о нашей славе — в виде местных базарных разговоров, — о том, как мы успешно справились с голодом в Хамадане и как мы намереваемся вскоре распространить свою благотворительную деятельность на всю провинцию — надежда, которую мы никак не могли воплотить в реальность. Нам удалось сделать многое для Хамадана, где мы считали своим долгом сделать все, что в наших силах, но голодом была охвачена вся Северная Персия, и ужасы других городов и деревень не уступали или даже превосходили ужасы Хамадана. Слава о нашей благотворительной деятельности распространилась даже до Гилана, и Кучек-хан, выдавая себя за просвещенного правителя, почувствовал себя обязанным заняться благотворительностью в схожих направлениях, но в меньшем масштабе.

В начале апреля, когда стало ясно, что либо я, либо мой заместитель еще долго пробудем в Хамадане, я переехал из гостеприимного дома Макмюрреев и поселился в маленьком домике, предоставленном мне банком.