Кувейт. Мозаика времен - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Сенченко cтр.№ 28

После смерти Керим-хана влияние Персии в бассейне Персидского залива пошатнулось, а вскоре и вовсе сошло на нет. Значение же самого Персидского залива как водного торгового пути, напротив, возросло. Причиной тому — закрытие турками Суэца для христиан. Это решение Стамбула активизировало судоходства по Персидскому заливу, что способствовало превращению его портов в оживленные перевалочные терминалы и места складирования товаров при их транспортировке из Индии в Средиземноморье и в Европу.

Что же касается роли и места Османской империи в бассейне Персидского залива, то реальная власть турок дальше Басры не распространялась. Со времени оккупации Южной Месопотамии (1530–1540–4 гг.) турки-османы находились в состоянии не прекращавшихся войн с персами. Отсюда и их заинтересованность в поддержании ровных отношений с арабскими племенами, проживавшими в окрестностях Басры и в сопредельных с ней землях, в том числе на территории нынешнего Кувейта.

Складывались эти отношения непросто. Племена мунтафиков и ал-зафир, к примеру, пришедшие в Месопотамию из Неджда и поселившиеся вокруг Басры, в целом, можно сказать, были лояльны туркам. Племя бану ка’б, проживавшее на востоке и юго-востоке от Басры, часто меняло свои политические ориентиры, становясь то на сторону персов, то турок. Племя бану ‘утуб, во главе с Сабахами, придерживалось сбалансированных отношений и с турками, и с персами.

Датская и Английская Ост-Индские компании, занимавшиеся коммерческой деятельностью в бассейне Персидского залива, следовали линии на выстраивание добрых отношений и с турками, и с арабами Персидского побережья Залива, Южной Месопотамии и Северо-Восточной Аравии. Дело в том, что состояние этих отношений напрямую сказывалось на интенсивности и масштабах их торговли, а значит — и на доходах ^[132].

Процветание Басры, а с ней и ритм деловой жизни и коммерции в соседних арабских уделах, как справедливо отмечает в своих исследованиях, посвященных истории Кувейта и Восточной Аравии, Абу Хакима, во многом зависело от мудрости турецких властей. И в первую очередь от степени их опеки как над коммунами местных и иноземных торговцев, так и над европейскими торговыми факториями.

В донесении совету директоров Английской Ост-Индской компании от 10 апреля 1726 г., рассказывает Абу Хакима, ее агент в Басре, господин М. Френч, докладывал, что много неприятностей торговцам Басры доставляли набеги кочевых племен на караваны, шедшие с товарами в Месопотамию из Центральной и Восточной Аравии. Большинство из сухопутных путей пролегало через местечко Джахра, что на территории нынешнего Кувейта, в землях «пустынных арабов», по выражению турок. Там располагались колодцы с пресной водой, единственные на всем отрезке пути из Кувейта в Басру. Контролировало их, как следует из донесения М. Френча, «быстро набиравшее силу» в том крае племя бану ‘утуб. Водопои караванов у тех колодцев, свидетельствует М. Френч, приносили племени неплохие доходы. В поддержании добрососедских отношений, обоюдовыгодных, заметим, говорит он, были заинтересованы и арабы племени бану ‘утуб, и турки. Первые из них обеспечивали караваны водой и их безопасное прохождение через земли Грейна (нынешнего Кувейта) в Багдад и Басру, заключая договоренности на этот счет с кочевыми племенами. Турки же, со своей стороны, видя, что «ни морским, ни пустынным разбоем» племя бану ‘утуб, проживая на периферии их империи, не занималось, никаких репрессивных мер в отношении него не предпринимали. Все это создавало должную атмосферу и условия для роста и развития удела племени бану ‘утуб ^[133].

Вместе с тем, по мере упрочения положения Кувейта в системе торговли края и наращивания им связей с европейцами, турки все чаще и чаще стали с настороженностью поглядывать в сторону удела Сабахов. В отношениях их начали появляться разногласия, и, как следствие, — возникать кризисные ситуации. В 1787 г., например, в рассматриваемый нами период правления шейха ‘Абд Аллаха I, серьезные размолвки обозначились у эмира Кувейта с Сулейманом-пашой, бывшим главой Басры, переведенным на повышение в Багдад. Причиной тому — укрытие в Кувейте нового начальника Басры, Мустафы-аги, его брата Мааруфа-аги и примкнувшего к ним вождя племени мунтафиков шейха Сувайни, которые, объединившись, выступили против Сулеймана-паши. Дело было так. До 1776 г., то есть до захвата Басры персами, управлял ею Сулейман-паша, назначенный впоследствии (1780) генерал-губернатором Багдада. Заняв эту высокую должность, он захотел сохранить за собой и «прямой надзор» за делами в «богатой и хлебной Басре». Новый ее хозяин, естественно, воспротивился этому. На его сторону встал шейх Сувайни, вождь мунтафиков, одного из крупнейших племенных союзов Южной Месопотамии. Обстановка в крае обострилась донельзя. Торговля в Басре приостановилась. Залихорадило соседние с Басрой племена и уделы. В 1787 г., шейх Сувайни решил положить всему этому конец, и «навести тишину и порядок» в крае. С согласия турецкого гарнизона, расквартированного в Басре, и ее «мятежного» начальника, Мустафы-аги, как отзывался о нем в своих депешах Сулейман-паша, объявил себя временным руководителем. Сразу же после этого направил в Константинополь, ко двору султана, главного муфтия Басры, дабы убедил он центральные турецкие власти в том, чтобы они утвердили его, шейха Сувайни, горячо радеющего за дела города, каиммакамом (вице-губернатором) Басры и ее окрестностей ^[134].

В ответ на это Сулейман-паша предпринял в отношении Басры карательную экспедицию. Мятежники, опрокинутые его войсками, бежали в Кувейт, где и укрылись, попросив защиту у шейха ‘Абд Аллаха ибн Сабаха. Сулейман-паша потребовал незамедлительно выдворить их из Кувейта, но получил отказ. Разгневавшись, замыслил военную кампанию и в отношении самого «строптивого Кувейта», «давшего приют мятежникам». В задуманном им походе пригласил принять участие резидента Английской Ост-Индской компании в Южной Месопотамии, но тот отказался. Более того, предупредил шейха Кувейта (письмом от 17 апреля 1789 г.) о планах паши Багдада «идти с войском на Кувейт», если беженцы-повстанцы не будут возвращены.

В ответном послании резиденту шейх ‘Абд Аллах прямо и решительно заявил, что если война неизбежна, то он готов схлестнуться с пашой, и с оружием в руках «защитить своих гостей», получивших у него приют согласно обычаям и традициям племен Аравии.

Зная решительный характер, отвагу и силу воли шейха Сувайни, этого «мужественного и коварного», по его выражению, араба-пустынника, Сулейман-паша опасался неожиданных ответных ходов с его стороны. И опасения эти подтвердились. В начале июля 1789 г. шейх Сувайни собрал боевой летучий отряд у местечка Джахра и выдвинулся в сторону Басры. Участвовал в походе и Мустафа-ага, мятежный мутасаллим Басры, во главе со 150 ушедшими вместе с ним в Кувейт турецкими кавалеристами, не пожелавшими подчиниться паше Багдада.