Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии - читать онлайн книгу. Автор: Юсси Конттинен cтр.№ 20

Когда начальник уехала, началось перекидывание ответственности: кто же будет вести дополнительные занятия? Дело не двигалось с места. Вначале нас поручили учителю начальных классов, но до начала занятий передали социальному педагогу. Та успела провести два урока, и учителем назначили школьного психолога Кюнней. Она очень волновалась, потому что никогда не учила иностранных детей, не говоря уже о том, что у нее не было для этого необходимых учебников. После двух занятий Кюнней искренне удивилась, что мальчик выучил несколько русских слов.

Бо́льшую часть времени она учила сына красиво писать. Этот навык в России всегда был в почете: все домашние задания должны быть написаны красивым почерком. Финское чистописание – ерунда по сравнению с русской каллиграфией. Тут слова состоят из одинаковых закорючек, и можно только догадываться, что это за буквы. Сын довольно ловко научился выводить строку, но так хорошо начавшееся допобразование неожиданно прервалось – в ноябре закончилась первая четверть. Суровая Дарья теперь без всяких начальников решала нашу судьбу. «Больше дополнительных занятий не будет», – кратко сообщила она.

В России начало учебы в школе означает для родителей головную боль с поступлением и большие финансовые затраты. Учебники детям выдают, а вот рабочие тетради и просто тетради по разным предметам надо покупать самим. Все это продается в разных местах, и мы неделю охотились за школьными принадлежностями по всему Якутску. Еще нужны были акварельные краски для уроков рисования, пластилин для поделок и зеленая футболка для урока физкультуры – дети должны заниматься спортом в одинаковых костюмах, кто бы сомневался!

Купить школьную форму – отдельная история. В России школа определяет, будут дети носить школьную форму или нет. В каждой школе, мало того, в каждом классе – своя форма. Директор прислала мне по Whatsapp фотографию формы, которую носят второклассники тёхтюрской школы. Однако у фирмы, с которой у школы договор, форма закончилась, поэтому нам пришлось снова колесить по магазинам в поисках подходящих брюк, рубашки, жилетки и ботинок. Правда, потом я заметил, что зря мы так строго следовали инструкциям: ученики в школе были одеты кто во что. Введение школьной формы принято объяснять так: дети должны быть равны, чтобы они не хвастались, у кого фирменная одежда, у кого нет. Но я подозреваю, что настоящая причина – любовь народа к форме как таковой. Школьная форма за сто евро для скромного бюджета якутской семьи гораздо разорительнее, чем поддельная китайская одежда известных марок с рынка.

В Якутске я разговорился с одним мужчиной. Узнав, какую школу мы выбрали, он покачал головой: «Ну и ну! Приехали из страны – мирового лидера в школьном образовании и записали ребенка в местную деревенскую школу!» Сельские школы считаются непрестижными, так как туда сложнее завлечь хороших учителей. При поступлении в университет деревенская молодежь опять оказывается в менее выгодном положении – уже финансово, так как бо́льшая часть мест в вузах – платная. Россия теряет свои таланты. Социальные лифты давно сломаны.

В Тёхтюре картина была пока не настолько печальна. Деревня находится рядом с Якутском, и все учительские позиции заняты. Зарплаты, конечно, где-то вполовину меньше, чем в городе. Замдиректора Георгий говорит, что в среднем выходит 20 000–35 000 рублей в месяц. Но многие выпускники поступали потом в те вузы, в которые собирались.

В сельской школе были свои плюсы: наш второклассник ходил в школу сам, а в городе нам пришлось бы его возить или провожать. В Якутске в классе 30–40 человек, и учатся они в две смены, а в сельской у сына 12 одноклассников. Школьное питание и кружки в сельской школе бесплатные, в отличие от города. Да и сама атмосфера сельской школы другая – все знают всех и даже знают их семьи. Я ни разу не видел физической агрессии или травли и чтобы дети одни болтались без дела, как бывает в Финляндии.

В школе ученики сидели за партами по двое, и сына посадили рядом с таким же гением математики – Колей. Атмосфера в классе спокойная, даже несколько сонная по сравнению с суматохой в хельсинкской школе. К учительнице обращались на «вы» и по имени-отчеству, но при этом большой дистанции в общении между учениками и учителем не было. Наша учительница – приятная молодая женщина. Однако первые несколько недель она была на больничном и вообще до конца года часто отсутствовала. Ей на замену поставили учительницу постарше. Ее основная нагрузка – домашнее обучение для 25 детей с инвалидностью, но из-за того, что надо было выйти на замену, инвалидов пришлось перевести на заочное обучение по скайпу. Это типичная якутская бабушка, или «эбе», она прямо говорила все, что думает. По ее словам, мы «мешаем учебному процессу», мы «бремя» и «наказание», которое свалилось ей на голову. Правда, спустя некоторое время она стала очень дружелюбной и даже отправляла мне мемы в Whatsapp.

Ее мучения можно понять: в классе сидел не только мой сын, но еще и я с ним.

Я вернулся на школьную скамью, потому что хотел на первых порах помочь ребенку. Нам обоим это давалось непросто: уроки шесть раз в неделю и на двух языках, бедный сын, он не понимал ни одного, а я – только один. За все время я так и не смог выяснить, является ли тёхтюрская школа официально русско- или якутоязычной. Все учебники написаны на русском и изданы в Москве, некоторые учителя на уроках больше говорили на русском. При этом между собой ученики и учителя общались на якутском, и многие учителя использовали в преподавании язык саха.

Якутия и Татарстан – редкие примеры регионов, где язык преподавания в школе может быть не русским. В тех же в финно-угорских республиках язык преподавания – русский, а родной изучается только как один из школьных предметов. В Якутии 40 % детей учатся в сахаязычных школах. Но политическая ситуация постепенно накаляется, и эти редкие школы родного языка стали вдруг для Москвы сучком в глазу. В августе 2017 года президент Путин издал указ, чтобы чиновники проверили, на каких языках ведется преподавание в школах страны и качество преподавания языка. Назначенный президентом прокурор республики проверил, не нарушаются ли в Якутии законы, связанные с преподаванием языка. Его выводы шокировали всех: оказалось, что в якутоязычных школах нельзя выбрать языком преподавания русский, что противоречило Конституции РФ! ^[19] По всей видимости, в Кремле посчитали, что принудительная русификация с детского сада – единственный верный способ уничтожить слишком независимые, слишком прогрессивные малые народы России.

К счастью, сумасбродные решения на высшем уровне не сразу внедряются на местах. В программе второго класса много якутского языка и литературы – пять уроков в неделю, но все-таки это меньше, чем русского – его восемь. Уровень владения обоими языками у моего сына одинаково нулевой, однако руководство школы настояло, чтобы ему преподавали на русском, а от уроков якутского освободили. Русский язык сын учил потихоньку, в основном на собственном горьком опыте. Уроки языка и литературы были выше его понимания. На уроках русского среди прочего преподавали орфографию: какую гласную писать после шипящих согласных (!!) и какая разница между проверяемыми (!!) и непроверяемыми (!!) безударными гласными. Учительница вдалбливала детям слова из учебника: «Текст состоит из предложений, которые связаны друг с другом по смыслу, то есть общей темой. Тема текста – это то, о чем говорится в тексте. Название текста отражает его тему».