Белый эскимос - читать онлайн книгу. Автор: Кнут Расмуссен cтр.№ 49

Китовый праздник в конце сезона ловли в Пойнт-Барроу. Прыжки в высоту на моржовых кожах. Фото Лео Хансена

Никогда не устаешь от общества мудрых стариков, понимающих толк в рассказах. С превеликим трудом 30 июня мне удалось заставить себя от них оторваться. Нужно было продолжать путь, однако пришлось распрощаться с большинством из моих старых собак, служивших нам верой и правдой во время этой долгой поездки. Взять их с собой никак не получалось, поэтому решено было оставить собак в таком месте, где за ними будет хороший уход. Я и передал их Угперсауну, торговцу на Ледяном мысе, оставив лишь четверых, потому что остальную часть пути пришлось проделать отчасти на лодке, отчасти пешком по суше, перевозя багаж на собачьих упряжках или на собственных плечах.

Арнарулунгуак, вышедшая напоить собак. Аляска к югу от Пойнт-Лей. Фото: Общество Кнуда Расмуссена

16 июля мы добрались до большой лагуны за мысом Хоп, где встретили местного миссионера, мистера В. А. Томаса, проплывавшего вместе с женой и сыном на моторной лодке. Они взяли нас на буксир, и вот уже через несколько часов мы оказались в его уютном пасторском приходе, где нам гостеприимно предложили остаться на неопределенный срок. Лед приблизился к самым берегам, поэтому форсировать переход будет бесполезной тратой времени, в особенности, когда в поселке работы невпроворот!

Мыс Хоп, или Тикитак, «мыс в форме указательного пальца», – одно из интереснейших мест на всей Аляске и, вероятно, самое крупное из когда-либо существовавших эскимосских поселений. Старое, теперь уже заброшенное стойбище состоит из 122 довольно больших домов; но по мере того, как море разрушает мыс, раскалывая одну руину за другой, сложно предположить, как это стойбище могло выглядеть в прежние времена. Вероятно, когда-то в богатой рыбацкой деревушке и ее округе проживало около 2 тысяч человек – столько в настоящее время насчитывается в районе Северо-Западного прохода между Северным магнитным полюсом и островом Хершел. По самому мысу разбросано немало древних захоронений – это могилы, относящиеся к золотому веку китобойного промысла, когда вождей хоронили стоящими на челюстях когда-то забитых ими китов. Вокруг разбросано такое количество человеческих костей, что одному только мистеру Томасу за несколько лет своего миссионерства довелось захоронить 4 тысячи черепов!

Я быстро обзавелся еще несколькими рассказчиками, и, благодаря пастору, создавшему для меня отличные условия для работы, пребывание здесь увенчалось неплохими результатами. Вот что рассказывают о происхождении мыса Хоп:

«В те давние времена, успевшие уже кануть в Лету, когда у подножия гор не было низин, а люди жили на вершине великой горы Иррисугссук, что к юго-востоку от залива Коцебу, это была единственная скала, выступавшая из моря. На вершине ее до сих пор лежат кости и скелеты китов, выловленных первыми людьми. Это было в такие давние времена, когда люди еще ходили на руках вниз головами – вот как давно это было!

Как-то раз мудрый Ворон – тот, что создал небо и землю, – уплыл на своем каяке далеко в море и вдруг увидел, как что-то чернеет и пенится на воде. Подплыв туда, он вонзил в это место свой гарпун; из раны потекла кровь. Ворон подумал, что это кит, но затем увидел перед собой огромную массу без начала и конца. Медленно вытекала из нее жизнь. Связав буксирной веревкой, он оттащил ее ближе к рифам, что на юге от Уивфака, где и оставил. А когда на следующий день он вновь осмотрел свою добычу, то увидел, что она застыла, превратившись в землю. До сих пор возле старого стойбища можно увидеть странную дыру в земле в том самом месте, где Ворон вонзил гарпун в Тикитака!»

Тикерармиут, или «народ узкой косы», как они себя называют, в древности были воинственным племенем; они были в почете и одновременно с этим обладали дурной репутацией из-за регулярных набегов, совершаемых на соседние народы. Почти три поколения назад между тикерармиутами и нунатармиут, жившими неподалеку от Инугтата, что недалеко от мыса Сеппинг, разразилось сражение, победу в котором одержали континентальные эскимосы. Им удалось вытеснить противников с мыса Хоп к северу от залива Коцебу, где те обитали большую часть лета и осени.

Летом 1887 года одна компания из Сан-Франциско основала на мысе Хоп китобойную станцию. Тогда вождем племени был знаменитый и сумасбродный Атангауссак – человек, имевший пятерых жен. Это был силач, известный не только враждебностью к белым людям, но и безжалостностью, с которой он поддерживал свою власть, изгоняя из стойбища любого, кто немедленно не подчинялся его воле. Поэтому неудивительно, что между китобоями и коренным народом возникли довольно напряженные отношения. Атангауссак считал, что коль скоро земля принадлежит им, то и китобойный промысел должен также находиться под их контролем. Однако он осознавал, что конкуренция с белыми – дело опасное как по части лова, так и по части управления. Затем случилось так, что один из белых мужчин заманил юную дочь вождя к себе; она осталась жить в его доме, и Атангауссак стал тоже туда захаживать. Но вот как-то раз вечером зимой 1889 года он напился виски, и двое его братьев, ненавидевших его за то, что когда-то он изгнал их с принадлежавшей им земли, напали на него и убили. Той же весной, в июне, коренные жители после переговоров с китобоями предложили им пойти на мировую, после чего в этих краях прекратилась всякая вражда. Но с этого момента перевес сил уже не был на стороне эскимосов – всем стал править белый человек.

31 июля льды треснули, и раз я уже успел записать здешние истории и раздобыть при помощи эскимосов немало археологических находок, то подумал, что лучше продолжить наше путешествие. В путь мы отправились на небольшом ялике с подвесным мотором. Короткими дневными переходами, наполненными интересными событиями, мы проследовали вдоль побережья, встречая по пути оленьих пастухов, бредущих в этот комариный сезон вместе со своими стадами рядом с кромкой воды.

Приблизительно в устье реки Ноатак, чуть выше мыса Блоссом, мы повстречали людей, ловивших сетями белух; за довольно короткое время они выловили уже 20 штук и теперь ожидали пополнения добычи. Похоже, в этих краях ни в чем нет недостатка.

Наконец, 7 августа пополудни мы переправились через залив Коцебу. Здесь было мелко и вода абсолютно свежая, ведь с этого места берут свое начало три реки: Ноатак, Кобук и Селавик. Совершая обходы, мы по различным протокам продвигались в сторону стойбища, куда прибыли, наконец, поздно вечером, найдя приют среди золотоискателей, торговцев и эскимосских лососевых рыбаков.

Коцебу стал знаменательным этапом этого долгого, уже оставшегося позади путешествия. Именно здесь впервые за три года, дойдя до самой северной телеграфной станции в Америке, я смог вступить в прямой контакт с внешним миром! Лишь только мы добрались до берега, я поспешил на телеграф отослать первое сообщение о завершении великого санного пути с вполне понятным волнением. Высадившись на берег, мы оказались прямо посреди эскимосских палаток, где и разбили наш лагерь. Телеграфная станция находилась на противоположном конце селения, и пока я туда направлялся, в моем мозгу проносилась не одна сотня мыслей.