Цвет. Захватывающее путешествие по оттенкам палитры - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Финли cтр.№ 24

В ХХ веке французы нашли и другие пещеры; наиболее знаменитая из них – Ласко в Дордони, открытая в 1940 году, когда несколько детей попали в бурю, укрылись там и случайно наткнулись на древние рисунки. Русские, чтобы не отстать в холодной войне, обнаружили свои собственные пещеры с рисунками на Урале в 1959 году: там было изображение ныне вымершего мамонта с бивнями и хоботом и чем-то вроде котелка на голове. Возраст рисунка оценивается в четырнадцать тысяч лет. Все эти пещерные рисунки были выполнены углем и охрой, хотя иногда использовались и более необычные пигменты – в пещере Магура в Болгарии, по-видимому, изображения должны были быть темно-коричневыми, поскольку выполнялись путем нанесения густого слоя гуано летучих мышей ^[51].

В 1994 году трое исследователей пещер в долине Ардеш на юге Франции обнаружили необычные изображения, которые были по меньшей мере вдвое старше, чем обнаруженные в Ласко, Альтамире или где-либо еще в Европе. Это были самые древние европейские наскальные рисунки, известные современной науке, а панно с лошадьми представляет собой одно из удивительнейших применений угля в доисторическом искусстве. В своей книге «Пещера Шове: открытие древнейших картин в мире» Жан-Мари Шове описал захватывающее дух мгновение обнаружения пещеры, которая позже будет названа в его честь ^[52], – то, как он поднимался по крутому склону из каменных блоков и вдруг наткнулся на монументальный фриз, занимающий несколько метров стены. «Раздались бурные крики радости, смешанные со слезами. Нас охватил безумный, головокружительный восторг. Там было бесчисленное множество рисунков животных: дюжина львов или львиц, носороги, бизоны, мамонты, даже северный олень», – писал он. А потом сбоку на скальном выступе они увидели человеческую фигуру с головой бизона, которая показалась им изображением колдуна, следящего за созданием картин.

Даже по фотографиям можно понять степень возбуждения исследователей. Камни выглядят еще более эффектно из-за естественного желтого цвета стен, который выглядит как карамель. На других рисунках пещеры Шове можно увидеть следы охры, но животные на панно с лошадьми полностью нарисованы углем. В одном месте четыре лошади встают на дыбы, готовые скакать галопом. Их головы искусно затенены углем, а тела только грубо намечены. Это стремление сосредотачиваться на передней части животных создает ощущение не просто движения, а панического бегства, дикой скачки. На стене рядом с лошадьми Шове увидел то, что он описал как «гравюры с изображением животных и стилизованные вульвы (поверх одной из них, похоже, был нарисован фаллос)». Он или его издатель решили не включать иллюстрацию этого примера палеолитической сексуальности, но, возможно, Плиний все-таки был прав и просто скромничал, когда писал, что на той древней стене в Греции было изображено лицо возлюбленного.

Нестойкость краски

Как часто коринфская дева смотрела на свою картину после того, как отплыл корабль ее возлюбленного? Если да, то интересно: могло ли изображение сохраниться до его возвращения? Сами по себе, без людей, которые будут приходить и восхищаться, древние наскальные рисунки, написанные углем – особенно если уголь смешать с клеем, жиром, кровью или яйцом, – могли сохраняться в течение всего ледникового периода и еще десять тысяч лет, несмотря на летние дожди. Но как только люди находили их, обращали на них хоть какое-то внимание, рисунки начинали блекнуть, как будто слишком пристальный взгляд затирает их. Сохранность творения – вечная проблема всех художников, но мало кто осмеливается надеяться, что сделанные ими мазки смогут сохраняться в течение пятнадцати тысяч лет. Эти древние картины, не защищенные лаком, но сохраняемые стабильной окружающей средой, становятся уязвимыми, как только среда изменяется. Они были нарисованы пеплом и возвращаются к праху.

Антрополог Десмонд Моррис писал, как был очарован наскальными рисунками в Ласко, впервые увидев их через несколько лет после обнаружения пещеры, но через четыре десятилетия вернулся – и разочаровался. Сначала он подумал, не играет ли с ним злую шутку память, но потом узнал, что дело не в памяти, просто сами картины выцвели, потому что в пещеры приходило, чтобы посмотреть на них, слишком много людей ^[53]. Вскоре после того, как был написан его отчет, в середине 1990-х годов, власти закрыли пещеру Ласко и потратили много миллионов франков на создание реплик, чтобы туристы могли получить представление о рисунках, не повреждая их влагой своего дыхания. Беда в том, что подлинное чудо всех этих пещер на самом деле состояло не в точных угольных очертаниях бизона и даже не в оттенке охры. Дело в том, что некогда, днем или ночью, при свете факелов, пятнадцать тысяч лет назад – или, как в случае с пещерой Шове, тридцать тысяч лет назад – этих скал касались руки художников. Они разговаривали друг с другом на языках, которые мы сегодня не поняли бы, их головы были наполнены образами, ритуалами и правилами, о которых мы можем только догадываться, но их послания времен ледникового периода дошли до нас через их рисунки. Репродукция изображений пещеры даже на самых хорошо подготовленных бетонных плитах и сделанная с помощью свежесожженных углей не может даже приблизительно воспроизвести магию общения через время. Она не сможет сказать – где бы и когда бы ни жили мужчины и женщины, они рисовали.

Древесный уголь

Парочке из Коринфа было известно, что древесный уголь можно найти почти везде, где горел огонь, но в моих личных поисках этого древнего пигмента я решила заглянуть чуть дальше собственного камина. Один из лучших вариантов этого материала для рисования – ивовый уголь, который Ченнино Ченнини рекомендовал использовать своим итальянским читателям XIV века, «потому что лучше угля нет нигде». И действительно, на очень подробном рисунке Леонардо да Винчи, который я видела в Национальной галерее в Лондоне, видно, как качественный уголь может выполнять мягкие и спонтанные линии, но при этом достаточно точно формировать контуры для фресок (этот рисунок, кстати, никогда не использовался для создания фрески – ведь в этом случае в нем бы можно было увидеть множество проколов, сделанных художником для того, чтобы, нанеся поверх них угольный порошок и, потерев лист с рисунком, перенести рисунок на стену). Сегодня этот вид древесного угля можно найти, помимо прочего, в стране яблочного сидра – на равнинах юго-западной Англии, где я узнала интереснейшую историю о банках из-под печенья, сожженных обрезках кустов и яростной решимости больного человека бороться с приближающимся банкротством.

Угольная ива сильно отличается от плакучей ивы древних китайских картин или дерева, на котором евреи вешали свои арфы у рек вавилонских перед тем, как оплакивать свою родину. Это дерево было завезено в Европу и Америку в XVIII веке, в то время, когда в моде было все восточное. Из ветвей этого древнего растения женщины викингов плели удобные корзины, пока их мужчины занимались исследованиями далеких земель и грабежами. Они называли это растение viker (викер), от этого названия в древнеанглийский язык пришел глагол «wican», означающий «сгибаться», а в современном английском появилось прилагательное weak (слабосильный, хилый), хотя корзины из таких веток были удивительно прочные. Ива, растущая в полях, больше похожа на злаковую культуру, чем на деревья; после первой обрезки ивы похожи на оранжевые стога сена, каждый из прутьев которого длиннее роста человека, но толщиной с ветку. Сажают ивовые побеги весной и ранний рост контролируют, выпасая в высадке скот: без этого слишком рано выросшие растения зачахнут от мороза, их ветви согнутся и станут непригодными для дальнейшей обработки.