На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Раймон Пуанкаре cтр.№ 144

Это решение единогласно принимается всеми членами совета национальной обороны.

Адмирал Лаказ жалуется на то, что недостаточно определенно сказали английскому правительству, что инструкции, данные Лаказом как морским министром адмиралу Дартижу, соответствуют решениям французского правительства. Действительно, позиция Бриана, недостаточно твердая в отношении Англии, ставит адмирала Лаказа в совершенно ложное положение. Буржуа горячо настаивает на том, чтобы председатель совета министров поддержал морского министра, который добросовестно выполнил директивы правительства. Впрочем, после инцидента перед нашим посольством Дартиж по собственной инициативе прибег к высадке десанта. Бриан не вполне удовлетворен. Он опасается, что Италия воспользуется этим предлогом и в свою очередь высадит десант. Он говорит о безобразиях перед нашим посольством, как о мальчишеских выходках, и даже высказывает подозрение, что они, возможно, подстроены Гильменом и военным и морским атташе. Итак, он твердо решил ничего не предпринимать.

Вернувшийся в Париж Дюбо любезно явился ко мне во время моих приемов. Он более зол и пылок, чем когда-либо. И как всегда, исполнен веры в будущее. Однако он находит, что мы недостаточно тверды в отношении Греции. Вечерние газеты сообщают о происшествиях перед посольством. Вероятно, все наше общественное мнение станет на точку зрения Дюбо и будет удивляться нашему бездействию.

Клотц и Думер показывают мне письмо, написанное ими военному министру после их последней поездки на фронт.

Вторник, 12 сентября 1916 г.

Бриан, кажется, решился высадить в Афинах наши морские части. Он даже восхваляет энергию, проявленную адмиралом Дартижем. Но он все еще надеется, что в конце концов Греция примкнет к нам. Он обратил внимание Титтони на то, что Италия, вопреки взятым на себя обязательствам, не ведет еще войну всеми имеющимися у нее силами, и настаивал на том, чтобы Италия послала по меньшей мере еще одну дивизию в Салоники.

Длинная дискуссия в совете министров о наших платежах за границей. Рибо излагает положение; оно со дня на день ухудшается. Он произносит слово «банкротство».

Имел продолжительный разговор с нашим послом в Риме Баррером. Он говорит: «Нам нужно остерегаться притязаний Италии. Она пытается выехать на слове „компенсации", которое мы напрасно вставили в договор от 4 апреля* на тот случай, если мы добьемся увеличения своих колоний». Барреру уже несколько раз предъявлялись требования в более или менее замаскированном виде: то шла речь об округе в Приморских Альпах, то о части Французской Ривьеры и т. д. Он их решительно отвел. Баррера очень страшит перспектива, что мы можем допустить итальянские войска на французский фронт, если Италия сделает нам это предложение. Я ставлю в известность об этой точке зрения как Бриана, так и главнокомандующего и сам тщательно записываю у себя, чтобы иметь ее в виду в случае надобности. Баррер говорит: «Помощь Италии слишком дорого обойдется Франции. Италия будет утверждать, что она спасла нас, и потребует огромных выгод». Баррер считает, что в отношении Греции мы придерживаемся слишком мягкой политики, а между тем он не осведомлен обо всех деталях. Что касается России, он считает, что пора потребовать у нее гарантий относительно мирных условий.

Дешанель председательствовал сегодня на открытии парламентской сессии. Он говорил в пренебрежительном тоне о Румынии и указывал с явным намерением досадить Бриану, что в принципе вступление Румынии в войну было решено уже много месяцев назад.

С тех пор как я решил поехать в Верден, меня все время осаждают тысячи воспоминаний о разных моментах в богатой событиями истории этого доблестного города на Маасе. Ныне он изо всех сил борется против врага, в этой борьбе его поддерживает окружающий его укрепленный район, защищенный Маасом, его берегами и лесами. Кроме того, в Вердене сохранились его старые фортификации и крепостные рвы. Он даже сохранил свои форты, многие из которых превосходны и служат надежными точками опоры для наших позиций. Но он не всегда обладал этой мощной системой укреплений. Со времени аннексии Метца, в 1871 г., он был подвержен немецкой агрессии, он был открыт на восток. Со своим небольшим гарнизоном Верден всегда чувствовал себя под угрозой неприятеля. Но он веками привык подвергаться самой крайней опасности. Он то был подчинен герцогам Лотарингским, то зависел только от своих собственных епископов, то управлялся своей буржуазией и горожанами, но никогда не имел покоя, беспрерывно переживал перевороты и потрясения. Перед своим отъездом я вызываю в своем уме все эти перипетии. Я восхожу даже к тем далеким временам, когда мирный край, который мы теперь защищаем от немцев, был населен бельгийскими племенами, исконными братьями галльского племени. Под одновременной угрозой со стороны германцев и римлян, которые создавали свою империю, эти племена медиоматриков признали над собой власть римлян, чтобы получить защиту от германцев. Они даже еще до христианской эры постепенно научились говорить на латинском языке, который впоследствии превратился в романский язык во всей Галлии. На территории Веродонума проходила дорога из Реймса (Civitatis Remorum) в Страсбург (Argentoratum). Было ли это предсказанием? Явится ли Верден и на сей раз для нас путем в Страсбург?

Когда франки вторглись в Галлию, Верден, нисколько не теряя своих традиций и своего языка, вошел в королевство Хлодвига. Когда Лотар вынужден был разделить с братьями отцовские владения, он получил на свою долю франкские территории в бассейне Мааса и Мозеля, включая область Вердена, Эльзас и Бургундию; страна со странными очертаниями, вытянутая на север и на юг, сохранила название Лотарингии в память Лотара, но осталась предметом вожделений и набегов соседей. Лотарингия впоследствии получила французское название: la Lorraine. В течение своей бурной истории она то составляла часть Восточной Франции, то была независимой. Затем, после различных перипетий, она сама признала своим господином Карла Простого, государя Западной Франции. Но в 925 г. она против своей воли подпала под владычество Германии.

В течение всего этого долгого периода город Верден постепенно стал важным экономическим центром. Он создал в своих стенах городскую коммуну и своего рода национальное самосознание. В конце VI в. латинский поэт Фортунат прославлял «Мааса нежное журчанье, Маас, в котором живут журавль, гусь и лебедь, Маас, богатый птицами, рыбой и кораблями». Он не сказал того, что установлено неоспоримыми документами, а именно что верденцы занимались главным образом торговлей евнухами. Впрочем, в один прекрасный день эта торговля прекратилась, как исчезли лебеди и журавли в долине.

В германский период Верден вместе с Лотарингией является частью Священной Римской империи. В 985 г. город три раза переходит из рук в руки; с 1047 г. первый собор его стал жертвой пламени, – он был подожжен во время битвы. В начале XI в. город Верден был возвращен Лотарингии; епископы освободились от зависимости от герцогов и ведут с ними переговоры, как равные с равными.

В 1195 г. Генрих VI жалует Вердену грамоту, в которой зафиксированы его муниципальные права. С тех пор начинается нескончаемое соперничество и борьба между епископами, жителями, представленными скабинами и бюргерскими родами. Епископ Рауль ле Турот вынужден прибегнуть к осаде города, чтобы проникнуть в него. Верден, как и Метц, находился в зависимости от епископа, но оба города проявляли мало покорности своему епископу. Верден, как Метц и Туль, был фактически небольшой городской республикой.