Возвратный тоталитаризм. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гудков cтр.№ 62

Та же картина распределения институционального доверия проявляется и в отношении респондентов к работникам судебной системы. От молодых и неопытных к людям среднего возраста, от села к столице, от обеспеченных (занимающих высокие социальные позиции) к людям с ограниченными жизненными ресурсами (низкими доходами и уровнем образования) (табл. 238.2.2).

«Под защитой закона»

Тем не менее, несмотря на некоторое преобладание среди россиян мнений о том, что они находятся «под защитой закона» (слишком общая и абстрактно-отвлеченная постановка вопроса для социально пассивных групп населения), уверенности в этом нет. Чем более определенной и конкретной оказывается формулировка вопроса интервьюера, чем ближе она к практическим условиям жизни респондента, тем слабее оказывается декларируемая норма социального порядка. Поэтому более категорично о своей защищенности заявляют люди с меньшим социальным опытом или ограниченным кругом общения – молодежь, воспроизводящая идеологические установки власти, и население провинции, менее образованное, не мобильное и консервативное (табл. 239.2).

Таблица 239.2

Чувствуете ли вы себя под защитой закона?

Февраль 2019 года.

Парадокс состоит в том, что абсолютное большинство тех опрошенных, кто заявляет о своей защищенности, в то же время пребывают в состоянии сильнейшего сомнения в этом, как свидетельствуют данные ответов на другой вопрос, ставящий респондента в более конкретные условия, а именно в ситуацию реальной возможности пострадать от произвола сотрудников правоохранительных органов – более половины ответили «да» на вопрос: ^[131]«Как вы думаете, можете ли вы сами или ваши близкие пострадать от произвола сотрудников правоохранительных органов?» (табл. 240.2). Лишь около трети уверены, что в отношениях с полицейскими или другими сотрудниками правоохранительных органов с ними ничего неприятного случиться не может.

Это значит, что реакция опрошенных на предыдущий вопрос имеет другой функциональный смысл, нежели это следует его из прямого прочтения. Преобладающее большинство респондентов воспринимает вышеприведенный вопрос как тест на социальную лояльность, а не как возможность характеристики своего фактического положения. Поэтому на вопросы о вероятности произвола, люди, исходя из имеющегося опыта, отвечают гораздо определеннее: более половины респондентов вполне допускают такую вероятность, а еще 7 % уже имеют собственный подобный опыт, дополненными разговорами с близкими, пострадавшими от полиции или других правоохранителей (8 %). Это означает, что мнения 15 % населения обладают несомненной убедительностью эмоционального и живого примера, резко отличающегося от абстрактной нормы социального конформизма – правильного суждения или убеждения в том, как должно быть. Если 51 % считает, что такое с ними «вполне может случиться» (против 31 % тех, кто считает это маловероятным или даже просто не допускает самой мысли о произволе правоохранителей или нарушении ими законов), то это говорит лишь о том, что двоемыслие является социальной нормой, принципиальной схемой социального поведения – декларировать одно, но допускать совершенно иное, и всякий раз сознавать необходимость «другого», неформального, не показного поведения.

Чаще о том, что им приходилось сталкиваться с превышением законных полномочий полицейскими или сотрудниками других правоохранительных ведомств (самим или их близкими), говорили мужчины среднего или зрелого возраста (40–50 лет) со средним образованием, низким уровнем доходов, живущие в средних или малых городах. Но опасения наткнуться на полицейский произвол сильнее распространены в Москве и других мегаполисах, чем в провинции. В Москве подобная неуверенность достигает максимума – здесь доля людей, считающих, что они могут стать жертвой произвола сотрудников полиции, «органов безопасности» и других силовиков, увеличивается до 62 %. Выше среднего она и среди людей с университетским образованием.

Таблица 240.2

Как вы думаете, можете ли вы сами или ваши близкие пострадать от произвола сотрудников правоохранительных органов?

Таблица 241.2

Представьте ситуацию, что полицейские вас несправедливо задержали и подозревают в преступлении. Как вы оцениваете ваши шансы решить эту проблему, учитывая те возможности, которые у вас есть?

N = 1600.

За 5 лет соотношение уверенных в своей способности к защите от полиции и неуверенных резко изменилось: 0,38 в 2014 году и 0,17 в 2019 году. Другими словами, резко увеличилось число «обреченных» – с 36 до 52 % (табл. 241.2). Надежды на помощь формальных инстанций (полиции, суда) в этих случаях не изменились или даже ослабли (доля надеющихся на суд и руководство полиции снизилась, соответственно, с 27 до 19 % и с 14 до 6 %), несколько выросли ориентации на правозащитные организации, с одной стороны, и влиятельных знакомых, с другой (соответственно, с 11 до 19 % и с 22 до 28 %).

Таблица 242.2

Кто, с вашей точки зрения, сможет вам помочь в случае несправедливого преследования со стороны полиции?

N = 1600, ранжировано по июню 2019 года.

Те, кто уже имел конфликты полицией, боятся произвола властей в 4 раза сильнее, чем собственно преступников (51 и 13 %). Среди них этот вид социальных страхов стоит на первом месте и высказывается в 1,5 раза чаще, чем в среднем. Более четверти из тех, кто имел конфликты с полицией, сам стал жертвой произвола сотрудников правоохранительных органов (26 %), а если учесть еще, что 16 % таких респондентов имели знакомых и близких, оказавшихся объектом незаконного превышения власти полицией, то сфера распространения мнений о беспределе полиции расширяется многократно. Иначе говоря, две трети населения живут с сознанием, что с ними всякое может произойти, гарантий нет. Отсюда глубокая убежденность абсолютного большинства населения (62–67 %), что правоохранительные органы не являются надежной защитой от произвола.

Опять же здесь проявляется характерная закономерность: большей уверенностью в своей защищенности обладают молодые люди, с возрастном она заметно снижается – сказывается опыт жизни в условиях репрессивного государства и милицейского произвола. Можно предположить, что более высокий уровень образования и информированности москвичей позволяет яснее видеть природу произвола и его проявления. Но это было бы лишь одной из гипотез, объясняющих высокий уровень тревожности и правовой незащищенности граждан. Другой вариант объяснения этого поведения опрашиваемых заключается в том, что мегаполисы и столица в первую очередь являются зонами интенсивного развития, функциональной и структурной дифференциации общества в самых разных аспектах (экономическом, социальном, культурном, информационном, моральном, партийном, идеологическом и т. п.). Поэтому здесь возникают и наибольшие точки напряжений, конфликтов усложняющегося социума (системы многообразных отношений) с ригидной и архаической системой государственного управления и контроля, представленного репрессивной машиной правоохранительных органов.