История Средиземноморского побережья - читать онлайн книгу. Автор: Эрнл Брэдфорд cтр.№ 19

На Крите и в Микенах, что на материковой части Греции, впервые возникла цивилизация, которая выросла вокруг моря – морская империя, или талассократия. Археологические находки показали, что критские товары достигали Сирии и Египта в самом начале 2-го тысячелетия до н. э. Примерно в это же время критские гончарные изделия отправлялись на Липарские острова и Искью, что в Неаполитанском заливе.

После краха великой критской цивилизации Микены начали оказывать господствующее влияние по всему Эгейскому морю. Позже, примерно во времена финикийской экспансии в Западном Средиземноморье, прибытие ахейцев в Грецию привело к крушению мирной морской торговли. Надпись Рамзеса III на стене храма Мединет-Абу утверждает, что «острова были взбудоражены, беспокойны…». Во время этого преимущественно воинственного периода греческая торговля с Западным Средиземноморьем практически прекратилась, что помогло финикийцам создать торговые порты на другом конце моря, на Балеарских островах и в Испании.

Мы впервые узнаем о греках как о мореплавателях из поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея», написанным в VIII веке до н. э. Одна вещь становится очевидной сразу: военные галеры этих будущих властителей Средиземноморья – очень дальние родственники замысловатых финикийских бирем. Представляется, что намного ближе к ним длинные суда викингов, бороздившие морские просторы севера 1500 годами позже. Для описания этих галер поэт использует самые разные эпитеты: они открытые, устойчивые и черные. Эпитет «черные» почти наверняка указывает на то, что их смолили, чтобы предохранить дерево от гниения и древоточцев, коих великое множество в Средиземном море.

Сесил Торр в книге «Древние суда» писал: «Вся внешняя обшивка защищалась слоем смолы или воска или того и другого. Воск расплавлялся над огнем до такого состояния, чтобы его можно было наносить кистью, и обычно к воску подмешивали краску, так что судно приобретало цвет». Возможно, это объясняет, почему корабль Одиссея иногда называли синим. Позже Плиний указал семь разных цветов, используемых для окраски судов. Но представляется, что ранние гомеровские плавсредства по большей части были черными, только иногда синей восковой краской покрывали носовую часть.

Гомеровские суда греков, намного меньшие, чем финикийские биремы, имели только один ряд гребцов. Вероятнее всего, на них было всего двадцать весел, по десять с каждого борта. На 20-весельном судне, вероятно, был двойной комплект гребцов – всего пятьдесят человек или больше. Все моряки были свободными греками; галеры, приводимые в движение рабами, появились намного позже. И снова ближайшее сравнение с судами, людьми и образом жизни, описанным Гомером, мы находим в северных сагах. Сами греки по происхождению были людьми с севера.

Размышляя, почему их вклад в мировую культуру был намного больше, чем вклад скандинавских мореплавателей, следует учесть не только национальные качества, но также красоту земли, на которой они жили, и благоприятный средиземноморский климат.

Хотя мы знаем, что финикийцы и, несомненно, минойцы и микенцы плавали по звездам задолго до того, как на сцену вышли греки, первым человеком в документированной истории, использовавшим звезды для этой цели, был Одиссей. В «Одиссее» Гомер описывает, как его герой покинул остров Калипсо на плоту, который сделал сам. «Радостно парус напряг Одиссей и, попутному ветру вверившись, поплыл. Сидя на корме и могучей рукой руль обращая, он бодрствовал; сон на его не спускался очи, и их не сводил он с Плеяд, с нисходящего поздно в море Воота, с Медведицы, в людях еще Колесницы имя носящей и близ Ориона свершающей вечно круг свой, себя никогда не купая в водах океана. С нею богиня богинь повелела ему неусыпно путь соглашать свой, ее оставляя по левую руку».

Факт, что Одиссей, возвращаясь в Грецию, направлял плот так, чтобы полюс оставался по левую руку, доказывает, что он плыл на восток. Значит, остров Калипсо находился где-то к западу от Итаки. Возможно, его можно идентифицировать с одним из мальтийских островов.

Еще одним доказательством того, что суда гомеровских греков были примитивными в сравнении с большими галерами финикийцев, является гомеровское описание прибытия Одиссея на землю феаков. Судя по изображению феаков и их кораблей, поэт или слышал о минойский судах древности, или имел в виду более высокое мастерство и судостроительные техники финикийцев.

Когда писал Гомер, города Тир и Сидон были мощными и процветающими. На самом деле столица феаков очень похожа на финикийский город. Это крупный морской порт, построенный на острове, связанном с материком перешейком. По обе стороны перешейка располагаются две гавани – обычный финикийский план порта, – где у судовладельцев есть собственные стапели. Сами корабли намного совершеннее греческих, а мастерство моряков и штурманов представляется почти сверхъестественным. На корабле, перевозившем Одиссея домой, было пятьдесят два весла – Гомер, знакомый с греческими галерами намного меньших размеров, явно посчитал, что этому трудно поверить. Но на финикийской биреме этого периода действительно было пятьдесят два весла, по двадцать шесть с каждой стороны – два ряда по тринадцать. Царь Алкиной хвастает, что у феаков «кормщик не правит в морях кораблем феакийским, руля мы, нужного каждому судну, на наших судах не имеем. Сами они понимают своих корабельщиков мысли, сами находят они и жилища людей, и поля их тучнообильные».

Однако отдельные ссылки на финикийцев у Гомера почти всегда нелестные. Они жадные и алчные морские разбойники, которым нельзя доверять, они могут и торговать, и воровать. Но когда писал Гомер, греки уже начали конфликтовать с финикийцами в Эгейском море и на торговых путях Леванта. Греки – отважный воинственный народ, желающий вырваться со своего гористого полуострова и скалистых островов. Финикийцы, с другой стороны, не были воинственными. Даже в дни величия Карфагена их армии состояли по большей части из наемников. Когда греки в VIII веке до н. э. бросили вызов финикийскому господству на морских торговых путях Восточного Средиземноморья, финикийцы стали активно развивать торговлю и создавать торговые колонии в западной части моря, куда греки еще только начали выходить.

Уже можно видеть некий шаблон в средиземноморской истории, который часто повторялся в последующие века. Прежде всего, в том или ином районе имеет место новый культурный или технологический прорыв – в данном случае навигация и судостроение. Затем, спустя какой-то промежуток времени, народы из других частей Средиземноморья начинают использовать открытия соседей, совершенствуются и бросают вызов вышеупомянутым соседям. Торговля, связывающая людей, также приводит к конфликтам. В то же самое время встречи и смешивания народов в ходе торговли приводят к обмену знаниями. В VIII веке до н. э. финикийский алфавит, используемый главным образом своими создателями для торговых операций, был принят греками. Он быстро распространился по материковой части Греции и островам. Но только греки, которые первоначально, вероятно, ухватились за него, как средство облегчения и ускорения торговых операций, с его помощью создали бессмертные произведения литературы.

Как обычное поверхностное течение огибает море, так и конфликт народов порождает течение посредством распространения торговли, идей и культур. Финикийцы, изначально бывшие сухопутными земледельцами, были вытеснены давлением населения или враждебными соседями на сирийское побережье. Оттуда они начали колонизацию и торговлю по всему Леванту. Появление знавших мореплавание воинственных греков потеснило их в западном направлении, куда они уже совершали пробные вылазки за металлом из Испании. На протяжении веков греческое давление росло, и финикийцы, к этому времени построившие Карфаген в Северной Африке, снова двинулись на запад и на север. На Сицилии, некоторое время бывшей их неоспоримым рынком, начали появляться греческие колонии вдоль восточного побережья. Финикийцы снова отступили, на этот раз к Лилибею и Мотии, что на западной оконечности Сицилии, в тени горы Эриче. В свое время их деятельности в западном бассейне Средиземного моря, в основном вызванной давлением греков на Востоке, предстояло привести к великому конфликту между Карфагеном и Римом.