Тэмуджин. Книга 4 - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Гатапов cтр.№ 101

Сопровождали его в поездке старшие табунщики и те из тысячников, чьи отряды должны были летовать на этих землях, охраняя скот. Были с ними и несколько уважаемых старейшин улуса – их Тэмуджин взял, чтобы помогли без лишних споров разделить пастбища, не давая табунщикам перетягивать к себе лучшие места. По северо-западной стороне его земли соприкасались с кереитскими летниками, и он в эти дни дважды ездил к ним договариваться о пограничных межах.

Тэмуджин собирался дня через три возвращаться домой, когда ночью в его походное стойбище прискакали двое посыльных от тысячника Дохолху, с пятью своими сотнями охранявшего курень в этом месяце. Они привезли сообщение о татарском нападении на борджигинские улусы, о полном их разгроме и о том, что многие из них прибыли на земли Джамухи и что привели их к анде дядья-кияты. И еще сообщили посыльные, что дома у него сейчас находятся шаман Кокэчу со своим отцом Мэнлигом и оба просят его поскорее приехать.

Ошеломленный неожиданной новостью, Тэмуджин не стал дожидаться утра и, оставив табунщиков и старейшин довершать дележ пастбищ, вместе с тысячниками тут же выехал в курень.

Весь путь проскакали без остановок. Тэмуджин на неутомимом меркитском жеребце, подаренном Джамухой, оторвался от остальных на сотню шагов. Те кнутами подгоняли своих лошадей, стараясь не сильно отставать, и растянулись длинной вереницей.

По броду перешли реку, и когда солнце, скрытно взойдя за дальними, стелющимися над горизонтом тучами, выглянуло над восточной сопкой, они были в курене.

Мэнлиг и Кокэчу, переночевав в юрте братьев и нукеров, сидели в большой юрте за столом, беседуя с матерью Оэлун.

Увидев вошедшего Тэмуджина, Кокэчу улыбнулся:

– Тэмуджин наш быстр как барс, долго ждать не заставит. А еще в народе идут такие разговоры: Тэмуджин-нойон оставил военные дела и взялся за хозяйство. И вправду: всю весну провел в стадах да табунах, теперь уже лето наступает, а он все не угомонится. Если бы каждый был так старателен в хозяйстве, то все разбогатели бы не хуже уйгурских купцов.

Как ни взволнован был Тэмуджин сообщением о татарском набеге, увидев беспечную улыбку Кокэчу, внутренне успокоился. Спокоен казался и Мэнлиг, молча потягивавший горячий суп из деревянной чашки.

Мать и Бортэ (она скромно сидела на своей женской стороне с младенцем на руках) при виде Тэмуджина скоро собрались и вышли.

Усевшись на хойморе, не притрагиваясь к еде и питью, Тэмуджин с нетерпением взглянул на гостей.

– Видно, татары решили, что мы настолько ослабли, что можно открыто нападать на нас? – спросил он, глядя на Мэнлига.

Тот вздохнул, отставив чашку.

– Давно сказано: как кулан к седлу не приучится, так и татарин к миру не привыкнет.

– По каким местам они прошли и как встречали их борджигины? – продолжал расспрашивать Тэмуджин.

Мэнлиг коротко рассказал обо всем, что было известно, – про угон скота и пленных, о том, что монголы не смогли оказать сопротивления.

– А что же Таргудай со своими тайчиутами? – спросил Тэмуджин. – У него ведь есть еще силы.

– До него как раз татары и не дошли, он ни одного жеребенка не потерял.

– А поднять войска, собрать других даже не попытался?

– Не только не пытался, говорят, он еще и смеялся над ними и говорил, мол, пусть еще чжурчжени на них нападут. Борджигины теперь проклинают его, плюются в сторону его куреня и клянутся, что не придут к нему на помощь, когда к самому Таргудаю приступят враги.

– Долго же доходило до людей, чтобы понять, что это за человек, – горько вздохнул Тэмуджин.

Кокэчу усмехнулся, насмешливо покосившись на него.

– Что, брат Кокэчу, опять я не то говорю? – Не скрывая раздражения, Тэмуджин зло посмотрел на него.

– Какая разница, доходило это до них или нет? – смиренно пожал тот плечами. – Ты думаешь, это их заботило? Для людей и восточный черт будет неплох, пока он их не трогает. Каждый будет молчать и радоваться, если не с него, с соседа шкуру сдирают. А теперь, конечно, заверещали, когда сами в беду попали.

– Хочешь сказать, что все они одинаковы?

– Рано или поздно ты это поймешь.

Тэмуджин помолчал, осмысливая его слова, и, не придя ни к чему, перевел разговор:

– Наверно, татары на этом не угомонятся, раз никто им не оказал сопротивления. Надо ждать, что они снова придут.

– Рано или поздно придут, на то они и враги, – задумчиво промолвил Кокэчу. – Но нам сейчас важнее то, что рядом с нами творится.

Тэмуджин вопросительно посмотрел на него.

– Твои дядья очень уж проворно воспользовались этим татарским набегом. Еще шум не успел утихнуть, а они прискакали туда и начали призывать всех под знамя Джамухи. Это неспроста. Если они отсюда так быстро узнали о том, что случилось там, выходит, у них среди борджигинов были расставлены свои люди, которые должны были извещать их обо всем, что там творится. А то, что они немедленно взялись переманивать людей к Джамухе, значит, что давно задумали свое дело и были готовы действовать. – Кокэчу внушительно смотрел на Тэмуджина.

– И что?

– Как что? Разве тебе это ни о чем не говорит? А я думаю, что дядья твои тут не сидят без дела: они задумали поднять Джамуху на ханский трон. Ты понимаешь, что происходит у нас под носом?

– Ну, так уж сразу на ханский трон… – с сомнением пожал плечами Тэмуджин. – Раз они живут с Джамухой, к нему и привели, к кому же больше было вести их…

Однако, возражая шаману, он уже осознавал, что тот прав.

Добавил свое и Мэнлиг, рассуждая почти слово в слово с мыслями Тэмуджина. Он начал медленно, но твердо обозначая свои мысли, как что-то тщательно обдуманное и вырешенное:

– Главное тут в том, что они делают это втайне от тебя, скрывают все. А почему? Прошло уже немало дней, но ни дядья, ни анда не сообщили тебе о том, что случилось на Ононе, а это ведь не какое-нибудь мелкое дело: не каждый год татары нападают такими силами… Это одно, а другое: как ты думаешь, твои дядья привели бы столько людей на земли Джамухи, если между ними не было такого уговора? Ведь нет? Значит, они заранее об этом договорились. А для чего им это нужно? Давно ли они такими жалостливыми стали, что понеслись в такую даль помогать пострадавшим? На что Джамухе эти ограбленные борджигины, для чего ему селить у себя нищих беглецов? Да еще они ведь прошлогодние кровные враги ему: в войне с борджигинами погиб отец его Хара-Хадан, а он вместо того, чтобы отомстить им, вдруг взялся их спасать? Нет, у них другая задумка – не иначе они собирают всех соплеменников под себя: тут и свои керуленские, вдобавок к ним борджигины, хоть и захудалые, но числом своим и древними знаменами поддержат.

Тэмуджин промолчал, ощущая на душе какое-то досадливое чувство, будто его в чем-то обманули, бросили одного.

«Мы ведь с ним как будто помирились, обговорили все между собой… – недоуменно перебирал он мысли. – Я и на этот раз поддержал его, когда он своих дядей убил, войска свои подтянул, два дня рядом с куренем держал. После этого он должен был и со мной посоветоваться, чего бы ни надумал. Такое дело скрывают от врагов, а не от друзей… Наверно, я бы не стал противиться, если они пришли ко мне и сказали, что хотят Джамуху поднять на ханство. Как я мог бы им возразить?.. Хотя, на самом деле, какой из него хан? Один только гонор. Но и это лучше, чем жить всем вразброд, хоть какой-то порядок будет. И я ему помогал бы… Но они решили все скрыть от меня, а это враждебный поступок… И что он дальше будет делать? Какое место мне в своем ханстве укажет?..»