Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 108

Положение Татищевой давало возможность Пугачеву двинуться или к Оренбургу, или к Казани, и конечно, если бы он обладал достаточным соображением, то, видя к себе столь большое сочувствие, он двинулся бы не на окраину России, под Оренбург, а в центр, к Казани, и тогда, при отсутствии там войск, мог произвести такое замешательство, результат которого трудно и предвидеть. Насколько опасно было бы последнее движение Пугачева, мы увидим из общего очерка хода действий, а теперь должны сказать, что Пугачевым в дальнейших действиях не руководили никакие соображения: он шел куда вели его яицкие казаки, в понятиях которых овладение Оренбургом, как главным пунктом края, было первою и самою главной целью. К Оренбургу они шли еще и потому, что в случае неудачи имели путь отступления и могли бежать в Золотую Мечеть, Персию или Турцию, куда и звал их Пугачев…

После трехдневного пиршества, пьянства и неистовств в Татищевой Пугачев двинулся к Чернореченской крепости. На половине пути мятежники остановились на хуторе статского советника Рычкова, где всю скотину и домашних птиц перерезали, людей и лошадей забрали с собой, а строение выжгли. Престарелый комендант Черноречья, премьер-майор Краузе, отдав в отряд Билова большую часть гарнизона, остался с людьми больными и к службе неспособными. Еще задолго до приближения Пугачева он донес о том губернатору и получил от Рейнсдорпа приказание со всеми оставшимися людьми перейти в Оренбург. Краузе оставил Чернореченскую крепость, по большая часть живших там казаков не согласилась идти с ним, и когда пришел самозванец, то встретили его с хлебом и солью.

В Чернореченской крепости явилась к Пугачеву дворовая девка капитана Нечаева, взятого в плен в Татищевой крепости ^[570], и жаловалась самозванцу на жестокое обращение с нею господина. Пугачев приказал повесить Нечаева, а девку оставил при себе, «которая и была всегда при нем в стряпухах» ^[571].

Быстрые успехи самозванца произвели огромное впечатление на разнохарактерное население Оренбургской губернии, и пример Падурова под Татищевой подействовал на многих: командированные в числе 500 человек башкирцы не пришли по назначению и предались самозванцу, а 300 человек сеитовских татар, посланные к Билову, возвратились в Оренбург, жители которого с ужасом узнали о падении Татищевой, разбитии отряда Билова и о занятии Пугачевым Чернореченской крепости. Всего 28 верст отделяли теперь самозванца от Оренбурга, и на этом пространстве не было ни одного пункта, способного оказать сопротивление мятежникам: город прямо подпадал под их удары, а между тем и он находился почти в беззащитном состоянии. За выводом большей части полков в действующие армии, вся Оренбургская губерния охранялась тремя легкими полевыми командами ^[572], несколькими гарнизонными батальонами и местным казачьим населением. Все это было разбросано на огромном протяжении пограничной линии, охранявшей наши пределы от хищничества степных народов, и, следовательно, не могло быть скоро сосредоточено. Поэтому на первый случай генерал Рейнсдорп предписал: 1) коменданту Верхнеозерной дистанции, бригадиру Корфу, командировать в Оренбург с пяти крепостей его дистанции по 20 человек, и 2) оренбургскому обер-коменданту, генерал-майору Валленштерну, собрать немедленно в город всех солдат из ближних отлучек и указать каждому батальону, куда собираться по тревоге.

Сообщив 24 сентября о появлении Пугачева и об угрожающей опасности губернаторам сибирскому, казанскому, астраханскому и в подведомственные ему провинциальные канцелярии ^[573], генерал Рейнсдорп, на другой день после падения Татищевой крепости, и именно 28 сентября, собрал совет, в состав которого были приглашены: обер-комендант, генерал-майор Валленштерн, подполковник и легких войск войсковой атаман Могутов, действительный статский советник Старов-Милюков, коллежские советники Мясоедов и Тимашев и директор пограничной таможни Обухов. Совещавшиеся положили: 1) у находящихся в Оренбурге конфедератов отобрать оружие и отправить их тотчас же по линии в безопасные места, «даже до Троицкой крепости», где велеть содержать их под строгим смотрением; 2) все мосты чрез Сакмару разломать и «комяги» сжечь или, разломав, пустить вниз по реке, дабы неприятель употребит их для себя не мог; 3) сеитовских татар, живших в особой слободе, известной под именем Каргалы, взять всех в город и «велеть им по партиям переезжать», причем тех, которые имеют оружие, подчинить коллежскому советнику Тимашеву, а безоружных употреблять для тушения пожаров; 4) привести в исправное состояние артиллерию, снабдить ее всем необходимым и поручить в полное распоряжение действительного статского советника Старова-Милюкова, бывшего прежде полковником артиллерии; 5) разночинцам, имеющим ружья, назначить места для обороны крепости, а безоружных определить для тушения могущего случиться внезапно пожара. Первых подчинить обер-коменданту, в помощь которому назначен коллежский советник Мясоедов, а безоружных подчинить директору таможен Обухову; 6) «вследствие того, г. обер-коменданту дать строжайшие приказы, чтобы никто от тех мест, где кто назначен, хотя бы где и пожар увидели, отнюдь не отлучались, а буде кто отлучится, того, в страх другим, застрелить, и 7) все слабые места города, которые требуют укрепления, велеть вышереченному статскому действительному советнику Старову-Милюкову тотчас осмотреть, и если бы к перелазу способные усмотрены были, оное к предостережению надлежащим образом учредить» ^[574].

Последнее было особенно необходимо, потому что укрепления Оренбурга были в весьма плохом состоянии. Правда, что в Петербурге считали Оренбург крепостью, построенной по всем правилам инженерного искусства и вооруженной 70 орудиями разных калибров. Укрепления Оренбурга состояли из десяти земляных бастионов и двух полубастионов, примыкавших к крутому, правому берегу реки Яик. Между бастионами было устроено четыре выхода из города: северный, или главный, на казанскую или новомосковскую дорогу; восточный – на Егорьевскую слободу, находившуюся тотчас за городским рвом, и два западных выхода: один за Меновой двор за рекой Яик, а другой по дороге на Чернореченскую крепость. Таков был план крепости, для постройки которой одиннадцать лет жили в Оренбурге инженерные генерал-майоры: сначала Этингер, а потом Дирисен, успевшие одеть камнем только три бастиона, а остальные не были даже окончательно насыпаны. Забота их о скорейшем приведении работ к окончанию была так мала, что ров, окружающий город, был настолько завален песком, глиной и землей, что в некоторых местах туземцы переезжали его на телегах, в других – верхами, и только там нельзя было пробраться в город, где ко рву прилегала каменная стена. Ров не был обнесен ни рогатками, ни палисадом, а в крепостных воротах не было затворов ^[575].