Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 127

На основании этих данных Кар решил: прикрывая границу Казанской губернии, между Волгой и Камой, двигаться вперед по двум направлениям: по новомосковской дороге и по Самарской линии, для атаки мятежников одновременно с двух сторон. «Опасаюсь только того, – доносил он императрице ^[705], – что сии разбойники, сведав о приближении команд, не обратились бы в бег, не допустя до себя оных, по тем же самым местам, отколь они появились».

Желая воспрепятствовать такому бегству и отрезать главнейшие пути отступления мятежникам, Кар предписал полковнику Чернышеву занять как можно скорее Татищеву крепость и для подкрепления его намерен был отправить генерал-майора Фреймана с 300 человек пехоты и некоторым числом башкирцев, как только они прибудут к отряду. Но присоединение последних было делом весьма гадательным и для самого Кара. Хотя на Богульчанской и Стерлитамакской пристанях собиралось до 2 тысяч башкирцев, но рассчитывать на их содействие было нечего, так как часть их открыто изменила, а остальные заявили, что пойдут к «законному государю».

Местное население было вообще неблагонадежно, и увещательные манифесты императрицы не оказывали никакого действия. Илецкие казаки задержали посланного с манифестом и намерены были отправить его в стан самозванца; у яицких же казаков, доносил Симонов ^[706], по получении манифеста «оказалось зловредное отрыгновение».

– Хотя и устрашают нас, – говорили казаки, – публикуемыми манифестами, но мы того не боимся.

Противодействие казаков имело весьма важное значение для Кара: оно лишало его кавалерии, а следовательно, и всех средств для получения сведений о неприятеле и преследовании в случае успеха.

«Я бы усердно желал, – писал он ^[707], – сие злодейское сборище захватить, но нахожу весь здешний край в смятении и потому не надеюсь получить к преследованию довольно легких войск, ибо калмыков собрано было на Самарской линии до пятисот, которые, выступя уже в поход, взбунтовавшись против определенного к ним штаб-офицера и не приемля никаких увещаний, разбежались врознь, а куда – доныне неизвестно. Подобного сему происшествия опасаюсь я, чтобы не последовало и от башкирцев, потому что от бежавшего в толпу, со своими подчиненными, башкирского старосты Кинзи Арсланова, чрез рассеяние во всю Башкирию злодейских возмутительных писем, в великой колеблемости находятся и по сие время приходом к регулярным командам медлят.

Однако ж, будут ли они или нет, с одной пехотой прямо на толпу наступать стану. Только когда, не дождав меня, [неприятель] обратится в бег, то преследовать, по нынешнему уже почти зимнему времени, к тому же и по малоселениям, за неимением провианта и фуража, с одной пехотой весьма трудно будет или и совсем невозможно».

Видя, что до его прибытия казанский губернатор сделал по сбору войск все, что было возможно, и не находя откуда больше получить людей для усиления своих боевых средств, генерал-майор Кар отправился в отряд майора Варнстедта ^[708].

2 ноября он прибыл в Бугульминскую слободу, где узнал, что большая часть окрестных селений перешла на сторону самозванца, что жители покинули свои дома, что край совершенно разорен и что, следовательно, прежде чем двигаться вперед, необходимо заготовить продовольствие и фураж. Заготовление это производилось весьма медленно, и пришлось прибегать к помощи реквизиции, посылая для того довольно значительные и самостоятельные команды. К тому же плохое состояние артиллерии в отряде дурно действовало на собранные войска, и среди гарнизонных солдат замечалась «некоторая колеблемость, что и принуждает меня, – писал Кар ^[709], – обождать следуемых сюда армейских команд и артиллерии, дабы тем самым можно было малодушие их утвердит, а в противном случае и к достойному повиновению принудит. Однако ж, и при сем состоянии помаленьку со всем корпусом подаюсь».

Наступившие жестокие морозы задерживали движение, а неверно обозначенные на карте расстояния между селениями сбивали все расчеты Кара: вместо одного перехода приходилось делать два или ночевать в степи.

К 6 ноября генерал-майор Кар с отрядом Варнстедта дошел до деревень Мустафиной и Сарманаевой, где и решился ожидать присылки к нему из Казани артиллерии и прибытия гренадерской роты 2-го гренадерского полка.

В это время в отряде Кара находилось налицо: 631 человек армейских солдат, 740 гарнизонных, 96 вооруженных татар, конных поселенных и экономических крестьян, всего 1467 человек с пятью орудиями.

Несмотря на разнохарактерный состав своего ополчения и ограниченность боевых сил ^[710], генерал-майор Кар признавал, что быстрота действий есть единственное средство для успеха. «Ныне употребить одно средство остается, – писал он графу Чернышеву ^[711], – ввести волнующуюся чернь в границы повиновения их должности, предприятием к разбитью злодейской толпы с теми только войсками и расположением, что ваше сиятельство из рапортов моих усмотреть изволите».

Все еще опасаясь, чтобы Пугачев, узнав о приближении войск, не «бросился» по Яицкой линии или, перебравшись за реку, не пошел киргизской степью, генерал-майор Кар вторично отправил 4 ноября приказание полковнику Чернышеву, чтоб он как можно скорее выступил из Сорочинской крепости и занял Татищеву, а затем, со всеми предосторожностями, следовал к Чернореченской крепости.

Обещая подкрепить его людьми, провиантом и фуражом, генерал-майор Кар поручал ему зорко следить за неприятелем и при первом покушении его к бегству преследовать самым настойчивым образом, «ибо если я, – писал он ^[712], – не успею поспешить, то, по крайней мере, для преследования в тыл вышлется из города Оренбурга за ним корпус». Кар требовал, чтобы Чернышев донес ему, когда дойдет до Татищевой, дабы соображать с этим и свое движение, и ранним появлением с одной стороны «не отогнать сего злодея от теперешнего места, чрез что в преследовании подвержены будут лишним затруднениям».