Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 118

– Это пустое, – заметил Пугачев, – я ему сделаю и всю шапку в кистях, такую, что еще никакой государь их ханам не жаловал.

Тем не менее сделать такую шапку оказалось невозможно, и тогда Пугачев выбрал из награбленных денег несколько рублевиков с портретом покойного императора Петра III и приказал приделать к ним ушки.

Подойдя к стану мятежников, Ценден слез с лошади, пал перед Пугачевым на колени, приказал бывшей при нем свите преклонить значки, поцеловал руку самозванца и поднес ему подарки, состоявшие из сукон и китаек. Пугачев роздал их своим старшинам, разбил для Цендена особый шатер и наградил его 50 руб.; двум его братьям дал по 30 руб. и по кафтану из красного сукна. Отправившись затем на судно, самозванец распечатал свои сундуки и дарил калмыков деньгами, тафтами, шитыми платьями, парчами и медалями, «в которые вдевая ленты, у кого какие случились, накалывали на левой стороне груди» ^[835]. Многие старшины получили также медали и в ознаменование этого события пили всю ночь.

– Если с помощью калмыков, – говорил при этом Пугачев, – да возьму я Царицын, – то еще более награжу их.

Положение Царицына и средства его обороны. – Деятельность полковника Циплетева. – Приближение Пугачева к Царицыну. – Встреча его с донцами на реке Нечетной. – Неудачный исход сражения для правительственных войск. – Действия под Царицыном. – Отбитие мятежников. – Разорение Сарептской колоши. – Последнее поражение, нанесенное Михельсоном Пугачеву у Сальникова завода. – Бегство Пугачева за Волгу.

Значительный по населению город Царицын был средоточием управления так называемой Царицынской линии, соединявшей Дон с Волгой и состоявшей из земляного вала, тянувшегося от Качалинской станицы и до Царицына. На этой линии, кроме Царицына, находилось три крепостцы и один редут, защищаемые всего 300 человек, при 12 медных и 61 чугунном орудии. Содержание разъездов и охранение вала по всему его 60-верстному протяжению возлагалось на донских казаков, которые и высылали на линию летом 1200, а зимой 800 человек казаков, при особом атамане. В 1774 году атаманом был Василий Перфилов, который и жил в Царицыне. Комендантом города и крепости был энергичный полковник Циплетев, знакомый нам еще по происшествиям во время содержания в Царицыне самозванца Богомолова.

Появление Пугачева под Оренбургом заставило Циплетева принять меры к наблюдению за луговой стороной Волги. Расставив казачьи посты против станиц Волжского войска, Циплетев протянул их вниз по Волге до Черного Яра, а у Ахтубинского шелкового завода поставил заставу из пехоты при одном орудии. Повсюду устроены были маяки, т. е. шесты с наверченными на них пуками соломы. Зажигание соломы должно было служить сигналом угрожающей опасности. На главнейших путях были устроены заставы и приказано останавливать всех подозрительных лиц. Сообщив атаману войска Донского об угрожающей Царицыну опасности, полковник Циплетев просил его выслать несколько полков в помощь Царицынской линии. В самом Царицыне находилась 1-я легкая полевая команда под начальством секунд-майора фон Дица, которая служила подвижным резервом для всей линии и, как мы видели, была выслана навстречу Пугачеву в отряде князя Дондукова.

С уходом полевой команды в Царицыне остались четыре гарнизонные роты ^[836] и 300 человек вооруженных жителей, которым было указано, в каком месте и что они должны были делать в случае нападения неприятеля. Впоследствии этот гарнизон был усилен небольшой командой полковника Бошняка, прибывшего из Саратова, но, ввиду того что в городе находилось до 900 человек пленных турок, положение Циплетева нельзя назвать легким.

«Вашему превосходительству покорно представляю, – доносил Циплетев астраханскому губернатору ^[837], – что линия крайне слаба и людей в крепостях с форпостом к охранению постов находится до 300 человек, врознь расставленными расстоянием на 60 верстах». Признавая, что такие силы не могут оказать никакого сопротивления, Циплетев просил разрешения свести все команды в Царицын, «где вернее надеяться можно спасти оных, а притом и крепость; конница для разъездов служить может». Все население вокруг Царицына находилось в полном восстании и царицынский комендант, собирая войска для защиты крепости и города, просил помощи у донцов и у астраханского губернатора. Донцы поспешно собирали полки и шли к Царицыну.

Независимо от этого, наказной атаман войска донского Сулин, получив известие, что Пугачев приближается к Царицыну и что его партии «волочатся уже в хуторах войска донского», сформировал еще несколько полков для подкрепления верховых станиц. Все служилые казаки, состоявшие на льготе до отставки и жившие на пространстве от Маноцкой до Терновской и из Донецких станиц, были вызваны на службу и сформировано два полка: Макара Грекова и Якима Карпова. Из возвратившихся с Кубани на льготу полков Павла Кирсанова, Матвея Платова и Якима Уварова выбраны тысяча человек доброконных и хорошо вооруженных; из них сформировано два полка: Кирсанова и Платова и приказано как можно поспешнее следовать к Царицыну ^[838].

Вслед за тем было получено известие, что высланный из 2-й действующей армии отряд генерал-майора князя Ивана Вахустовича Багратиона находится уже близко и 16 августа надеется прийти в Царицын. Это известие ободрило Циплетева и жителей. «Если калмыцкие войска, – доносил комендант ^[839], – злодею не доставят конца и не решат истреблением его, то не только Астрахань с низовыми городами, но и Царицын прикроется князем Багратионом, а Хоперская крепость и губерния Воронежская – Себряковым». По мнению Циплетева, если Пугачев будет продолжать движение вперед и «в средину взойдет», то кроме «пронырливого побегу» ему избавиться нечем. Мечтая о том, что калмыки отгонят у мятежников лошадей и заставят их сесть на суда, Циплетев, при содействии артиллерии майора Харитонова, воеводского товарища Хатьянова и смотрителя Ахтубинских шелковых заводов, коллежского асессора Рычкова, устроил четыре береговые батареи и две на судах. «Могу доложить о крепости, – доносил он ^[840], – что, надеясь на помощь Божию, ее не отдать. По усердию всех штаб– и обер-офицеров единодушно приняли меры; оба батальона ^[841] против куртин лагерем расположили, выдав имеющиеся здесь комиссариатские новые палатки, уже с неделю ночуем, как я, так и все у стен готовимся принять».