Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 129

Раздача муки имела весьма хорошие последствия, и казаки были тронуты до слез вниманием и щедротами императрицы. До капитан-поручика Маврина стали доходить слухи, что большинство яицких казаков, находящихся в толпе самозванца, тяготятся своим положением, раскаиваются, но не решаются явиться с повинной; что многие, покинув толпу мятежников, скрываются по хуторам и, опасаясь за свои поступки казни, не являются. Маврин старался убедить, что все раскаявшиеся будут прощены и разоренным семействам будет выдаваемо вспомоществование. Кроткие меры Маврина и его попечительность об осиротевших семействах стали известны далеко за пределами яицкого войска и достигли до старцев, один из которых и советовал казакам везти Пугачева прямо в Яицкий городок. Некоторые, впрочем, не решались ехать вместе с самозванцем, опасаясь жестокого наказания.

– Не лучше ли, – говорили они, – послать в городок удостовериться, подлинно ли там не жестоко поступают с теми, кто сам является.

– Чего посылать удостоверяться, – отвечали другие, – будет ли милость или нет, а надобно его везти.

Остановившись отдохнуть на реке Узени и видя, что Пугачев не желает слезать с лошади, Творогов просил Федульева приказать нескольким казакам сесть на лошадей и следить за самозванцем. Двое из них, Железнов и Астраханкин, исполнили приказание и все время оставались на лошадях.

В это время Чумаков отправился в стан к оставшимся казакам и объявил им, что Пугачев арестован.

– Мы государя арестовали, – говорил Чумаков казаку Фофанову, – и хотим везти в Яицкий городок, так ты к нему не приставай.

– Куда другие, туда и я, – отвечал Фофанов, – куда команда пойдет, туда и я с ней.

По возвращении Чумакова с остальными казаками вся толпа стала переправляться через реку Узень ^[890]. Переправившись на противоположный берег, Пугачев подозвал к себе Ивана Творогова. Он просил отъехать с ним в сторону, говоря, что имеет нужду переговорить наедине. Творогов согласился, и они отделились от толпы.

– Иван, что вы делаете, – начал Пугачев, – ведь ты сам знаешь Божие писание: кто на Бога и государя руки подымет, тому не будет прощения ни здесь, ни в будущем веке. Ну что вам за польза: меня потеряете и сами погибнете. Если я жив не буду, то сын мой и наследник Павел Петрович вам за меня отомстит. Полно, подумайте хорошенько, не лучше ли кинуть это дело.

– Нет уж, батюшка, не говори, – отвечал Творогов, – что задумали и положили, то тому так и быть – отменить нельзя.

Путники продолжали ехать молча; в некотором отдалении от них ехали два сторожевых казака: Железнов и Астраханкин. Пугачев оглянулся назад и, видя, что казаки несколько поотстали, ударил по лошади.

– Прощай, Иван, оставайся, – сказал он торопливо и, повернув лошадь в сторону от дороги, думал ускакать в степь.

– Ушел! Ушел! – кричал Творогов и кинулся в погоню.

«А как моя, – говорил Творогов, – резвее его лошади была, то нагнал я его очень скоро и только что хотел было схватить его за ворот, но он имеющейся у него плетью ударил по рылу мою лошадь, которая, будучи чрезвычайно горяча, бросилась в сторону, сажен на десять. Потом, направя ее опять за ним, я догнал паки, но он то же с моей лошадью сделал; однако ж я и в третий раз близко гнался за ним, а между тем помянутые казаки, скакав чистым местом, взяли у злодея перед; и так напоследок стал он между нами посредине». Видя, что ускользнуть от преследователей невозможно, Пугачев соскочил с лошади с намерением скрыться в камышах; казаки сделали то же и бросились за ним. Настигнутый ими, самозванец ухватился за шашку Железнова и вытащил уже ее до половины, но казак Астраханкин успел схватить его за руки.

Прискакавший казак Федульев помог задержать Пугачева, и ему связали назад руки.

– Как вы смели, – говорил Пугачев как бы с сердцем, – на императора своего руки поднять, за это воздастся вам.

– Нет, брат, теперь больше не обманешь, – отвечали казаки.

Пугачев заплакал и стал божиться, что не уйдет более; он просил развязать ему руки. Казаки исполнили его просьбу, посадили на ту же лошадь и повезли далее. Они отправили нескольких человек по форпостам с известием, что самозванец арестован и, послали с тем же в Яицкий городок трех казаков: Василия Жигалина, Ивана Калмыкова и Ивана Хохлова.

Переночевав на речке Балыклее и отъехав от нее верст пятнадцать, казаки остановились покормить лошадей и расположились группами. Пугачев ходил среди толпы под надзором казаков. Заметив оплошность малолетка Харьки, положившего возле себя шашку и пистолет, самозванец схватил их и, обнажив саблю, с криком: «Вяжите старшин!» – бросился на Творогова и Чумакова, сидевших с казаками Федульевым, Железновым и Бурцовым. Казаки вскочили на ноги.

– Кого велишь ты вязать? – спрашивал Федульев, идя смело навстречу Пугачеву.

– Тебя, – отвечал самозванец с бранью и направил против него пистолет.

Курок был спущен, но кремень осекся.

– Атаманы, молодцы, – крикнул Федульев, – не выдавайте!

Казаки окружили Пугачева; он отмахивался саблей, но в это время Бурнов ударил его в бок тупым концом копья; самозванец повернулся в сторону удара, а Чумаков сзади схватил его за руки. Пугачев был обезоружен, связан и посажен на телегу, на которой ехали жена его Софья и сын Трофим, горько плакавшие.

Казаки спрашивали злодея, «сам ли он собой сие сделал, или другой кто присоветовал?». На что он сказал, что присоветовал ему казак Маденов, надеясь, что многие за него вступятся. Маденов был избит до полусмерти и брошен в степи, и «никто не знает, жив он или умер».

На пятый день путники остановились между Кожераховским и Бударинским форпостами и отсюда отправили Творогова и Чумакова вторично с известием, что казаки с арестованным самозванцем приближаются к городку. На форпостах не верили этому и не хотели давать посланным лошадей. С большим затруднением Творогов и Чумаков добрались до Бударинского форпоста, вблизи которого встретили яицкого сотника Харчова, высланного из Яицкого городка с 50 человеками казаков для разъездов. Они объявили ему, «что едут от своего государя, т. е. от известного злодея самозванца Пугачева в Яицкий городок с раскаянием, да и злодейский самозванец у них пойман и ведется, чтоб его в городе встретили с честью и отвели бы квартиру» (?) ^[891].

Обезоружив Творогова и Чумакова, сотник Харчов отобрал у них деньги и в сопровождении казака Горбушина отправил в Яицкий городок, а сам направился к Бударинскому форпосту.

14 сентября Творогов и Чумаков явились к старшине Окутину и им были представлены капитану Маврину. Последний принял их ласково, расспросил о подробностях ареста и затем оставил Творогова у себя, а Чумакова отправил с командой навстречу ^[892].