История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 40

Батальон 17-го егерского полка майора Белавина, при котором находился и сам князь Цицианов, составлял резерв и поставлен был на площади против Карабагских ворот; против Тифлисских же ворот поставлен был батальон Севастопольского мушкетерского полка с приказанием препятствовать выходу неприятеля из крепости, и, в случае требования штурмующих, спешить как можно скорее на помощь. Артиллерия, которой в отряде было только 11 орудий, и в том числе три трехфунтовые пушки, свезена была к резервам, к коим отряжено было и по 100 казаков. Наконец татарской коннице, «недостойной по неверности своей вести войну обще с высокославными войсками», приказано было держать цепь вокруг форштадта или садов. Всем чинам отряда, сказано было в диспозиции, наблюдать, чтобы солдаты при штурме щадили женщин, детей и отсылали их в очищенные от неприятеля башни, к которым приказано было князем Цициановым приставить сильные караулы для их безопасности. Грабеж до совершенного истребления неприятеля строго запрещался.

До земляной стены отряд должен был дойти с крайнею тишиною, что легко было исполнить, так как окружавшие сады и заборы дозволили, при блокировании крепости, расположить войска на ближайший выстрел.

Половина 6-го часа утра назначалась для начала движения колонн к штурму, чтобы, пользуясь темнотою ночи, можно было приставить лестницы к земляной городской стене.

Диспозиция была исполнена с точностью; колонны подошли так тихо, что огонь из крепости был открыт тогда, когда наши солдаты были не далее как в 15 саженях от земляной стены, за которою, впрочем, оказалась другая – каменная. Неприятель начал кидать в атакующих каменья и стрелы, а между земляным валом и каменною стеною бросал «подсветы», сделанные из свернутых бурок, обмокнутых в нефть и зажженных для освещения штурмующих. Полковник Карягин, отделив на фальшивую атаку небольшой отряд, сам хотя и не должен был приступать к штурму, прежде чем услышит на стенах барабанный бой колонны генерал-майора Портнягина, но видя вред, причиняемый удачными выстрелами неприятеля, кинулся на лестницы и успел взойти на стену прежде колонны генерал-майора Портнягина. Отсюда Карягин отправил вдоль по стене майора Лисаневича, с батальоном его имени, который прежде всего овладел двумя башнями, из коих на одной был убит сам Джевад-хан ^[193], а затем отворил ворота.

Первая колонна, то есть генерал-майора Портнягина, не имела сначала такого успеха. Сделанная в земляной стене накануне штурма брешь указала неприятелю место главной атаки, а потому Джевад-хан сосредоточил все свои силы против этого пункта и заставил Портнягина оставить путь чрез брешь, а штурмовать крепость также при помощи лестниц, два раза приставляемых к земляному валу. Генерал-майор Портнягин первый взлез на стену, а за ним последовал весь отряд и овладел тремя башнями.

«Титло храброго, – доносил князь Цицианов, – не я даю генерал-майору Портнягину, а солдаты, им предводимые, единогласно в войске возглашали после штурма».

Овладев всеми башнями, войскам пришлось спускаться в город по каменной стене высотою в четыре сажени. Шести въездов на башни недоставало «нетерпеливости победоносного войска», которое, несмотря на то что снизу производился сильный ружейный огонь, перетаскивало с наружной стороны стены 14-аршинные лестницы и спускалось в город.

В городе между тем смятение было ужасное. Толпы татар, пеших и конных, в беспорядке толкались по улицам, ища ханского бунчука, «воинственного их маяка». Жены собрались на площадь и своим криком оглашали воздух. Солдаты очищали город от неприятеля. К полудню было уже все тихо. Все улицы были покрыты мертвыми телами. «Солдаты с лошадей снимали золотые уборы…» ^[194].

Таким образом, Ганжинская крепость, почитавшаяся лучшею во всем Адербейджане, не устояла против русских войск и пала перед ними полтора часа спустя после начала штурма. Джевад-хан и его средний сын Гусейн-Кули-ага пали жертвою своего упорства. Но, к чести наших солдат, ни одна из 8600 женщин, взятых ханом в город из деревень, в залог верности их мужей, и ни один младенец не погибли. «Человеколюбие и повиновение моему приказанию, – писал князь Цицианов ^[195], – доселе при штурмах неслыханное».

«Женщины и младенцы, ждавшие необходимой при штурмах смерти, обезоружили неукротимых, так сказать, львов, а вера, к довершению сего, погасила в них лютость, когда защищающиеся, видя их уже сошедшими в город, кинули ружья и даже самые татары начали креститься. Только в одном месте города пролилась кровь рекою. До 500 человек татар засели в мечеть, с тем, может быть, чтоб сдаться победителям, но один армянин сказал нашим солдатам, что между ними есть несколько человек дагестанских лезгин. Одно название лезгин было сигналом смерти всех бывших в мечети».

Два сына ханских, старший и младший, при самом начале штурма, перелезли чрез стену и, опустясь по веревке, скрылись. Такая оплошность с нашей стороны произошла от малочисленности в отряде кавалерии. Татарской же конницы хотя и было достаточно, «но она, – писал князь Цицианов, – ни к какой верной службе, кроме грабежа, не способна».

Сыновья Джевад-хана пробрались, как впоследствии оказалось, к Ибрагим-хану Шушинскому (Карабагскому), от которого князь Цицианов и требовал их.

Ганжа держала всегда в страхе весь Адербейджан, и крепость ее считалась между азиятцами оплотом от всяких на них покушений. Ганжа была стратегическим ключом всех северных провинций Персии. Вот почему князь Цицианов считал приобретение ее столь важным.

«Местное положение Ганжинской крепости, – писал он, – повелевает всем Адербейджаном.

Вот почему сие завоевание первой важности для России. Что касается до меня, то я еще не пришел в себя от трудов, ужасной картины кровопролитного боя, радости и славы. Счастливый штурм есть доказательство морального превосходства русских над персиянами и того духа уверенности в победе, который питать и воспламенять в солдатах считаю первою моею целью» ^[196].

Потеря неприятеля состояла в 1500 человек убитыми ^[197] и взятыми в плен 8585 мужчин и 8639 женщин. Ганжинская крепость в добычу нам доставила: 9 медных и 3 чугунных орудия, 6 фальконетов и 8 знамен с надписями ^[198], 55 пудов пороху и большой хлебный запас.