История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5 | Николай Дубровин | страница 99 | pharmateka.ru

На другой день после выступления Симоновича отряд генерала Портнягина также оставил Думанисы. Встречая жителей укрывающимися в горах, Портнягин почти на всем пути не встречал сопротивления, и только по приближении к Ахалциху конная партия в 1500 человек пыталась остановить его движение. Высланные вперед казахские и шамшадыльские татары рассеяли неприятеля и преследовали его до самых стен крепости. Остановившись вблизи Ахалциха, Портнягин выслал разъезды вправо и открыл сообщение с главнокомандующим.

Последний, по неимению дорог, принужден был разделить свой отряд на две колонны: одну – под начальством генерал-майора Титова (батальоны Херсонского гренадерского и 9-го егерского полков), а другую – под командой генерал-майора князя Орбелиани (батальон Кавказского гренадерского, батальон Кабардинского и батальон, составленный из драгун). В авангарде шли все казаки, подчиненные полковнику Денисову 9-му, и присоединившиеся к отряду два батальона 9-го егерского полка, под начальством маркиза Паулуччи.

Следуя в таком порядке к Ахалциху, главнокомандующий 11 ноября подошел к Сахиро и тотчас же приказал маркизу Паулуччи рекогносцировать крепостцу Ацквер (Ацхур), стоявшую на берегу р. Куры и считавшуюся ключом Ахалциха. В крепости оказалось весьма мало гарнизона, и потому Тормасов, не занимаясь побочными действиями, ринулся далее и 14 ноября подошел к Ахалциху.

Из Имеретин давно уже сообщили Шериф-паше о движении русских войск, и он приготовился к обороне. Земляной вал, с палисадом, составлял главную ограду Ахалциха, за которой было собрано до 10 000 человек. Шериф-паша заперся в крепости и решился не выходить в поле. Для обложения Ахалцихской крепости приказано было отряду генерал-майора Портнягина переправиться через р. Цалку и, следуя левым ее берегом, занять позицию при с. Марди; бригаде генерал-майора Титова стать на правом фланге главного корпуса, примыкая к р. Цалке, а второй бригаде, генерал-майора князя Орбелиани, – примыкая к той же реке, расположиться на левом фланге. Сообщение между этими двумя отрядами производилось по мосту, устроенному у деревни Суплиси.

Таким образом, 15 ноября Ахалцих был обложен с трех сторон, а четвертая оставлена для отряда генерала Симоновича^[468], который, прибыв 16-го числа, расположился между отрядами Титова и князя Орбелиани.

Со вступлением наших войск в Ахалцихский пашалык жители пограничных селений добровольно покорились и оставались покойными, но жившие внутри пашалыка скрылись с семействами и имуществом в горы. Узнав об этом, Тормасов приказал милиции, состоявшей из грузин, мингрельцев и татар, числом до 3000 человек, рассеявшись по всему пашалыку, выводить в наши пределы христианские семейства. Бывшим в составе милиции князьям грузинским предоставлено право собирать христиан и отправлять их в Грузию, с тем что выведенные будут принадлежать им, как «собственные крестьяне тем, кто их достанет». Тем жителям, которые оставят пашалык добровольно и переселятся в Грузию, обещаны многие выгоды и пять лет льготы от налогов.

На рассвете 19-го числа была назначена атака возвышенности Кая-Паша, занятой неприятелем и командующей над крепостью. С этой целью отряду генерала Портнягина приказано было подойти к мосту и в 3 часа ночи произвести фальшивую атаку: «бить в барабан, кричать, и если будет неприятель, то и стрелять». Точно такую же фальшивую атаку должен был произвести и генерал-майор князь Орбелиани с драгунским батальоном и с частью милиции.

В это время из отряда генерала Титова майор Прибыловский с батальоном егерей должен был подойти к деревне Ивлити и, наступая со стороны реки, занять курган Кая-Пашу и выбить оттуда неприятеля. С появлением Прибыловского на кургане приказано было генералу Симоновичу отправить на тот же курган пять рот егерей. Все было исполнено в точности, и в 5 часов утра возвышенность Кая-Паша была занята нашими войсками. Турки заметили атаку только тогда, когда наши егеря бросились в штыки. Застигнутые врасплох, они были вытеснены весьма скоро и с большими потерями. На возвышении были тотчас же поставлены два трехфунтовых единорога, которые нельзя было иначе поднять на гору как разобранными и на руках; устроенное турками укрепление было приспособлено для действия против крепости.

Узнав об обложении Ахалциха, гарнизон Ахалкалак оставил крепость и отступил. Оставленный с небольшим отрядом у крепости Ацквер (Ацхур) полковник Печерский получил приказание потребовать сдачи города. Если гарнизон согласится сдаться, то обещать начальнику награду, а гарнизону полную свободу идти куда кто пожелает^[469], но если гарнизон станет упорствовать и город будет взят силой оружия, то объявить, что весь гарнизон будет перевешан^[470].

Между тем у Ахалциха, в ночь с 16 на 17 ноября, против каждой из четырех бригад было заложено по две батареи на возвышенностях, отстоявших от города не более как в 400 саженях. Неприятель хотя и пытался ночной вылазкой уничтожить наши работы по возведению батарей, но был прогнан картечью и штыками с большим уроном. В следующую ночь батареи были окончены и вооружены орудиями. Огонь их, поддерживаемый беспрерывно в течение трех дней, наносил значительный урон туркам; неприятельские орудия были сбиты, и в крепости произведено несколько пожаров. Принужденные добывать воду под нашими выстрелами, турки несли большие потери. Почти ежедневно они производили вылазки, но всякий раз терпели неудачу.

Блокада Ахалциха шла весьма успешно, но скоро оказался недостаток в продовольствии и отчасти в боевых припасах. Подвижной транспорт, следовавший к отряду, принужден был остановиться в 50 верстах и не мог двинуться далее за истощением волов. Тормасов приказал поднять его на вьюки и для этой цели собрать в Карталинии возможно большее число лошадей. «Поберегите, однако же, казахских и шамшадыльских татар, – писал главнокомандующий правителю Грузии^[471], – ибо они усерднее служат государю, нежели грузины, которых я не просил с собой и которые, вместо пользы, делают мне только тягость, а о повиновении, которого в сей нации никогда не было видно, я уже и не говорю»^[472].

Сбор лошадей, в особенности в Грузии, не изобиловавшей коневодством, не мог быть произведен скоро, и доставка провианта была весьма затруднительна. К этому надо прибавить, что 21 ноября в милиционных войсках появилась заразительная болезнь, по всем признакам – чума. Взятые в тот же день в плен турки объявили, что и в крепости появилась моровая язва. Хотя милиция была тотчас же отделена от остальных войск и приняты все меры предосторожности, но через два дня чума обнаружилась в Тифлисском и Саратовском полках.