История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 113

После личного знакомства с наиболее влиятельными лицами генерал Сысоев просил митрополитов Кутатели и Генатели уведомить его письменно: все ли жители их паствы имеют искреннее желание оставаться покойными и можно ли на них положиться настолько, чтобы ходатайствовать о прощении ^[545].

Митрополиты уклонились от прямого ответа и заявили, что могут уведомить об этом, только «сообразившись с народом» ^[546]. С этою целью митрополиты за своею подписью разослали циркулярное письмо ко всем князьям и дворянам, чтобы они прислали на Красную речку своих уполномоченных, для объяснения с генерал-майором Сысоевым ^[547]. Обещая их встретить и быть посредниками в переговорах с русским генералом, митрополиты уклонялись от непосредственного участия в светских делах.

«Ваше превосходительство, – писал Сысоеву генатский митрополит Евфимий ^[548], – отношением своим требовали от меня, дабы уверил я вас о верности своей, равно и вверенной мне паствы, к государю императору. Я о пастве моей ничего не знаю, кроме духовных дел. Она имеет начальника, через которого можете удостовериться. Что же до меня касается, то возобновляю ныне присягу свою, принятую прежде сего перед св. Евангелием и крестом, чтобы пребыть верным его императорскому величеству и по званию своему молиться о его особе. Я никогда не был ему изменником и под конец дней моих не буду. Измена во мне никогда не имела места. У паствы моей есть свой начальник; через него извольте удостовериться и увериться в истине».

Сысоев находил, что единственным средством узнать истину была присяга, и с этою целью он приказал приводить жителей к присяге, но не принуждать их к принятию ее ни кроткими, ни строгими мерами, а предоставить в полную волю каждого, присягать или нет. В выражении этой воли должно было обнаружиться, скрывают ли имеретины свое недоброжелательство или будут оставаться покорными. В случае отказа присягнуть решено было предоставить каждому округу выбрать по пяти человек депутатов и прислать их в Кутаис, для объяснения генералу Сысоеву причин неудовольствия. Вслед за таким объявлением, в девяти верстах от Кутаиса, на р. Черной собралось до 200 человек жителей Кутаисского и Шаропанского округов, изъявивших желание принять присягу.

Вместо того чтобы воспользоваться таким желанием, успокоить и, под благовидным предлогом, распустить их по домам, генерал Сысоев отправил к ним присяжный лист, в начале которого было написано: «Я, нижеименованный, раскаявшись чистосердечно в поступке моем, оказанном при начатии введения преобразования в здешнем крае духовной части, и расторгая сделанную мною по тому случаю присягу, обещаюсь и клянусь и проч.».

Не понимая причины, почему их заставляют расторгнуть произнесенную ими между собою присягу, и не считая за собою поступков, в которых они должны раскаяться, собравшиеся отказались присягать по присланному им листу и взамен того составили свое клятвенное обещание и просили дозволить им присягнуть по нем.

«1819 года, июля 26-го дня, – говорилось в этом клятвенном обещании ^[549], – мы, нижепоименованные, обещаем вам и клянемся всемогущим Богом, перед Его святым Евангелием и крестом, в том, что собрание наше и общественное скопище Кутаисского и Шаропанского округов имело предметом своим не что иное, как только чтоб насчет выдаваемого преосвященным Феофилактом приказания о штатном учреждении просить нашего генерала; кроме сего, против его императорского величества Александра Павловича изменнических и противных произношений и мыслей между нами не имелось. Первая наша присяга на верность государю тверда, и ничего о нарушении оной между нами не говорено. Хотя из имеретин кто на нас клевещет пред начальством, но мы извещаем, что по тем доносам ничего между нами не произнесено против государя императора и против его войск ничего нами не предпринято».

Не дозволив присягать по этому листу и находя, что упорство имеретин доказывает нечистосердечное их раскаяние, генерал Сысоев обратился к народу со своим воззванием.

«Жители Имеретин! – писал он ^[550]. – Вы утверждаете мнением своим, что поступок ваш, оказанный при начатии введения преобразования духовной части, есть не преступление против присяги, прежде данной вами на верность свою его императорскому величеству великому государю Александру Павловичу, самодержцу всероссийскому; но сие утверждение ваше происходит от неискренности и непризнательности. Оною священною клятвою вы клялись всемогущим Богом и пресвятым его Евангелием: что хотите и должны его императорскому величеству и его всероссийского престола наследнику, который назначен будет, верно и нелицемерно служить и во всем высочайшей воле повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови.

Все изданные и впредь издаваемые от постановленной его величеством власти узаконения или учреждения принимать с должным послушанием и оные по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, восстановленное его императорским величеством в отечестве вашем спокойствие и тишину по крайней возможности своей соблюдать и никаких сношений с возмутителями отечества вашего, прямо или посредственно, тайно или явно, не токмо делом, но внушениями или иным чем – замыслом, действием и намерением не иметь, – где сей обет ваш?

Правительство русское, заботившееся о благе вашем, желало, правилами, утвержденными его императорским величеством, преобразовать и улучшить в Имеретин духовную часть, находящуюся в совершенном неустройстве, но вы с неповиновением и буйством не допустили учреждение сие. В таком случае, когда бы, по известности вам пользы того учреждения и по привязанности к прежним своим правилам, желали остаться при них, для вас оставалась позволительность с покорностью просить о том начальство; но вы, вместо снискания благоуважения, в оскорбление российских законов, дерзнули собираться мятежными скопищами, делать заговоры и подтверждать единомыслие своею присягою.

При начатии описания, каковое потребно было для введения учреждения, вы, в поддержание явного сопротивления своего, остановили отправленных для того чиновников и еще грозили им, что ежели бы они не оставили сего описания, то произошли бы худые последствия, как между тем некоторые и были уже вами задержаны. Среди таковых заблуждений ваших были еще из вас, которые смекали в волнении вашем свою пользу и выгоду и потому утверждали более вас в оном, разглашая, что хотели переменить христианскую веру, оставить без доходов ев. церкви, а из вас брать в солдаты, и, одним словом, внушали о том, что можно только было изобрести хитрому, коварному и злонамеренному уму. Сии недоброжелатели ни русскому правительству, ни вам не преступили ли верноподданнической обязанности? Исчислив, можно сказать, коротко ваши деяния, я тем вас уличаю в погрешности вашей против присяги вашей, а не менее перед всеавгустейшим монархом и его законами.