Любишь кататься - умей и кувыркаться - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Мазуркевич cтр.№ 6

- Конечно, милая, – легко согласилась женщина, засовывая в печь горшочек. – Сейчас за молочком схожу и поговорим. Ты какое больше любишь: коровье или козье?

- Коровье, – выбрала я знакомый продукт. Козье может и полезнее, но пробовать его доводилось только в очень далеком детстве, а последствия уже не поддавались восстановлению в моей девичьей памяти.

Женщина кивнула, принимая к сведению мой ответ, но вернулась с двумя бидончиками, которые были поставлены на стол. Вскоре к ним присоединился еще теплый белый хлеб, а уж когда из печки начали доноситься запахи, я едва слюной не захлебнулась. Да, хорошо у бабушки в деревни!

- А теперь и поговорить можно. – Женщина устало присела. – Ты откуда такая неопытная взялась? Хорошо хоть додумалась к людям попроситься. Эти узнали и ко мне принесли. А без моей-то помощи, что бы ты делала? Нельзя, нельзя вас, дурех молодых, свет смотреть отпускать. Влюбитесь в рожу кривую, да слова вихлястые, и пропадете совсем. На кого только похожа стала! И это кикимора! Цвет болотного общества!.. – А она говорила, и говорила, и опять говорила, и все про дурех молодых, кикимор каких-то. Пока наконец не припечатала: – Если свет белый так люб, то иди в КАКу поступай, неча шляться без дела!

Я едва не подавилась. Нет, то, что меня готовы отпустить, – это хорошо. Тут жаловаться не на что, но вот идти в какую-то каку, чтобы без дела не сидеть. Нет уж. В каку я не хочу. Если бы еще в школу какую-нибудь, то подумала бы еще, а тут кака. И вообще, мне домой попасть надо, предки наверное уже заявление написали и меня ищут. Так что не засиживаемся, идем в город и властям сдаемся. А там домой и спатьки. Не забыть еще в блоге расписать, как я страдала. Там такое любят!

- Кака это хорошо, – решила проявить дипломатичность я. – А ближайший город далеко?

- Так в ближайшем КАКа и находится, – пояснила женщина. – Но сейчас туда идти – смысла не имеет. Прием только недели через две начнется, а тут всего два дня пути. Что же тебе в городе одной делать! Попадешь в передрягу. Любят сейчас кикиморушек обижать. И не вступится никто. Болотный цвет редко с людями этими проклятыми контактирует.

- А с нелюдями? – развеселилась я. Раз уд это моя шизофрения, то удовольствие нужно получать.

- А с нелюдями торгуем. Разве не знаешь? Сама-то из какого болота? Забугорского или Подречного? Али еще дальше? Вересневого? Семиречного?

- Не знаю я, потеряшка. Проснулась в кустах с комарами, ни отца, ни матери не помню, – так прониклась собственной историей, что даже всхлипнула. – Совсем ничегошеньки не помню.

- Бедняжечка моя. – Засуетилась женщина. – Ничего, все хорошо будет. Узнаем мы, какое твое болото. Не оставлю я тебя, если нужно, сама выучу. Давно дочку хотела, да умер мой болотник. Не успели дитя народити. Ах, котенька, не брошу я тебя. Не бойся.

Мне даже стыдно стало, так обманывать бедную женщину. С другой стороны, если это игры моего сознания, то обманывать саму себя незазорно.

- А звать-то как, помнишь? – внезапно спросила женщина.

- Данька, – ответила прежде, чем успела подумать я. Нет, конечно, в паспорте было написано не так. Там я значилась Вересновой Даной Игоревной, но полным именем меня даже в школе не звали, так что простецкое Данька стало мне куда родней официального.

- И то хлеб, – проговорила женщина. – А меня Ванией зовут. Но чаще Ванична, так что если услышишь в селе, что Ваничну кличут, так это за мной. Где село-то видела?

- Нет, – призналась я, прикидывая, какой же обширный хронотоп у моих глюков. Село, некая кака в городе, сам город.

- Тогда, детонька, после еды и сходим. Наденешь платье другое и пойдем. А то не гоже девкам в таком сраме щеголять.

Хм, сраме? Это она про мою ставшую подозрительно чистой пижаму? Так и не срам вовсе! Длинная, до самых коленок, кофта с рукавчиками, выреза и в помине нет – мерзну я, горло продувает, вот и выбираю тщательно.

- У вас есть во что мне переодеться?

- Да, сейчас принесу, – кивнула Ванична, поднялась и неспешно скрылась на лестнице. Интересно, здесь весь дом под болотом сидит? А что, удобно. Никто не полезет в топь. Живи – не хочу. Ну точно кикиморина хатка. Мне вспомнились мои собственные мысли про бюрократов. А что? Здесь точно утопнут. Мне самой-то страшно выходить, а по ту сторону прыгать… Кочек нет, – услужливо подсказала память. Да уж, в такой ситуации остается только полет осваивать. Хотя, говорят, за деньги чиновник на все пойдет. Хм, а крылатые бригады чиновников существуют? Хотя, если это моя больная фантазия – здесь и не такое будет.

- Держи, дочка, – как совсем незаметно прошел этот переход с наименованием меня. И, что странно, моя вечно протестующая суть не возражала в этот раз, принимая данное обращение как само собой разумеющееся. Нет, я точно в бреду. И как давно? А шутник-депилятор, это тоже больная фантазия, или он существовал на самом деле. Какой-нибудь фриковский, как тот приставучий. Нес какую-то ересь. А про что он говорил?

Голова отозвалась странной болью. Нет, не вспомню уже, что он хотел. Отшила и отшила, и дело с концом. Точнее, с сарафаном, который мне довольно вручили. А что? Сарафан неплохой. Из натуральных тканей. Полезный, как сказала бы моя бабушка, кожа в ней дышать будет. Ну и что, что из моды вышел давно. Кто это моде следует? Жертвы? Оно и видно.

Выбирать между тем не приходилось. Вернувшись в свою «палату», я быстренько переоделась в длинные плотные штанишки, рубашку (длинную такую, с рукавами до колена) и сверху нацепила сарафан. Да уж, выглядела видимо потешно, хотя Ванична встретила мое появление с одобрением, да и сама она, присмотревшись, носила схожий с моим сарафан. Хм, значит, будет делать хорошую мину при плохой игре. Как там в песне? Я иду такая вся в Дольче Габана? Вот и отлично. Если там, на показах, модели сохраняют покерфэйс, то что обо мне говорить? Мы, так сказать, тренированные суровой цивилизованной действительностью, где ходят перекатываясь попы, отплясывают скелеты, а про барби с собачками вспоминать страшно. Нет уж, лучше сарафан.

Придав своему лицу высокомерное выражение, которое было призвано лишний раз подчеркнуть всю тщету окружающего мира, я была направилась к выходу вслед за Ваничной, когда случайно заметила самый страшный предмет в жизни девушки. Нет, не угадали, весов здесь не было. Да и существует множество девушек, которым плевать на их вес. А вот на внешность… да, поистине самый страшный враг любой красавицы и не очень (типа меня) зеркало, против его вердикта даже апелляцию не подашь. Можно конечно попытаться, но в нужный момент тональник просто смоется, или тушь потечет или еще что-то случится из разряда приятных неожиданностей.

Так вот, со священным трепетом я устремилась к этому оракулу и замерла. Нет, я, конечно, знала, что далеко не красавица, но чтобы до такой степени?! Куда делись мои девственно целые брови, которых в жизни пинцет не касался, а прыщ на носу? Моя гордость, мой талисман, мое спасение от лживости окружающих? Куда подевался мой драгоценный прыщ? Верните его немедленно! А нос жабкой! Он никогда правильной формы не был! Это что за извращение! Хочу назад картошечку. Эта форма шла мне к бровям. И не так жалко было об скейт стукаться. Подумаешь сломаешь, было бы что ломать. А теперь?! Вот как? Как с этим безобразием жить? А глаза? Куда мешки делись? Куда мне сны теперь запихивать? Да уж, поиздевались мои глюки. Единственное, что осталось в прежних традициях – грива. Только сейчас и она была совсем другой. Зеленой, как болотная тина, и с колтунами. И это мои милые, гладкие и послушные, которые никогда не доставляли проблем? Ну хоть что-то глюки сделали правильно!