Насильно твоя - читать онлайн книгу. Автор: Алёна Борисова cтр.№ 14

Я не могла сказать ему, что безумно скучала, что не могла спать без него и даже есть. Что без него я лишь существовала, а не жила. Рустам ни за что мне не поверит, не простит.

— Хватит! — выкрикнула я и зажала уши руками. — Думаешь только тебе тут было плохо? Я тоже не находила себе места и не только от страха.

Мои руки резко схватили и откинули в стороны. Я в испуге уставилась на мужчину. Сейчас он напоминал мне разъяренного медведя, готового разорвать свою добычу на куски. Бешеный взгляд, взъерошенные волосы, стиснутая челюсть и сжатые в кулаки ладони.

— Ты хоть знаешь дрянь, что со мной было пока ты шлялась в каком-то мухосранске? Я ведь убить тебя был готов, как только найду. — он сжал мою шею и смотрел с такой ненавистью, что я мысленно уже попрощалась с жизнью.

— Тогда лучше убей, чем ненавидеть всю жизнь. — прохрипела я, чувствуя, как заканчивается кислород.

Но к моему удивлению, Рустам наоборот меня отпустил. Я упала на пол и закашляла, разминая горло. Что в этот момент делал мужчина, не видела. Перед глазами всё плыло, а в голове снова появился шум.

Чувствовала, как мужские руки приподняли меня за талию и куда-то повели. Перед собой я не видела ничего, лишь темнота и красные пятна.

— Ты слышишь меня? — в сознание ворвался голос Рустама. Я подняла на него глаза и зрение потихоньку начало возвращаться ко мне. — Доминика?

— Слышу. — выдохнула я.

— Что с тобой сейчас было? — показалось или Рустам действительно побледнел.

— Я не знаю. — говорить было тяжело, будто я пробежала не один километр.

— Ты что-то употребляла пока жила в том болоте? — раздраженно спросил он.

— Я там даже не ела, о чем ты?

— Не ела? — нахмурился мужчина.

— Да, Рустам. Я там ни спать не могла, ни есть. Доволен? — с раздражением в голосе ответила я.

Мужчина молча встал и засунув руки в карманы брюк, отошел к окну. Я знала этот жест с его стороны. Так Рустам всегда обдумывал свои планы и действия.

— Тебе нужно отдохнуть после дороги. Завтра поговорим. — он повернулся ко мне и внимательно осмотрел. — ты правда похудела очень. Прежде чем ложиться спать, нужно поесть. Распоряжусь и тебе принесут что-нибудь.

— Спасибо. — выдавила из себя, не отрывая взгляда от него. Я скучала, очень скучала.

Рустам молча вышел, а я устало откинулась на подушку. Слезы текли по щекам, а в груди всё сжималось от тоски по отцу и по прикосновениям Рустама.

Через несколько минут в комнату постучались и вошла та самая домработница. Она молча прошла и со стуком поставила поднос на стол. Я даже не смотрела в ее сторону, не до этого было. Но кажется она решила иначе.

Открыв глаза, наткнулась на её тень рядом. Тяжело вздохнула и села на кровати.

— Что тебе? — спросила, встречаясь с ненавистным взглядом.

— Зачем ты вернулась? Тебе здесь никто не рад. Он вернул тебя, чтобы успокоить своё самолюбие. Ты не нужна ему.

— А тебе то что от этого? Носишь свои чашки, вот и носи дальше.

— Думаешь самая умная? — усмехнулась она. — Ты его не знаешь так, как я.

— Тогда что же ты до сих пор еду то носишь его любовницам? — с издевкой спросила я. — Не заслужила повышение?

— Ты пожалеешь, что вернулась. — выплюнула она.

— Пошла отсюда. — не знаю откуда, но я нашла в себе силы встать и указать ей на дверь.

Бульон в тарелке так вкусно пах, что плюнула на ненормальную домработницу и за пару минут съела всё, что мне принесли.

Сразу же появилась сонливость и я забравшись под одеяло, уснула крепким сном.

Рустам

Я дал Доминике время, чтобы отдохнула. Её синяки под глазами, торчащие кости и бледный цвет лица, говорили сами за себя. Она скучала, я видел это по глазам. Точно так же тосковала по мне, как и я. Но вернуться не могла, боялась, что не приму или обижу.

Да, я не подарок и иногда перегибаю палку, но в отношениях с Доминикой, наоборот, засунул свою гордость куда подальше. Что ей не хватало? Почему сбежала, если сама себя же изводила все эти дни?

До утра не заходил к ней в комнату. Даша сказала, что она еще не просыпалась. Не стал будить, сон будет ей только на пользу. Так же, Даша сказала, что она съела абсолютно всё, что уже ни могло не радовать.

Ближе к обеду, когда Доминика так и не проснулась, решил проверить её сам. Постучал в свою же комнату, но ответом мне была лишь тишина. Сначала хотел развернуться, но передумал. Открыл дверь и вошел.

Сел рядом с ней и взял за руку. Провел второй рукой по её лицу и тут же замер. Её губы были синими, а кожа бледной. Тут же пощупал пульс — есть.

Тут же поднял ее на руки и побежал к машине. Доминика, девочка легкая, тяжести от нее не было.

— Слава, заводи, быстро. — крикнул своему водителю на ходу. Тот сразу же прыгнул за руль и завел машину.

Я еще не успел закрыть дверцу, а он уже дал по газам. Всё-таки не зря его десять лет назад взял под своё крыло. Молодой пацан вырос и стал понимать меня с полу слова. Одного взгляда или слова хватало, чтобы он поймал мою мысль.

Всю дорогу ехали двести километров в час, но даже эта скорость казалась мне медленной. Я сжимал руку Доминики и мысленно молил Бога, чтобы всё обошлось. Гладил её волосы и проклинал себя, за то, что оставил одну.

Неужели я так ошибался, когда верил её словам? Неужели настолько я ей неприятен, что она решила себя отравить? В доме никого больше не было, кроме моих работников. Но они все люди поверенные, что не могли за моей спиной сделать такую подлость. Получалось, что Доминика отравила себя сама.

Я не доктор, но за прожитую жизнь, научился ставить приблизительный диагноз. И то, что сейчас я видел, с большой вероятностью было отравление.

Как только Слава нажал по тормозам возле клиники моего товарища, я с Доминикой на руках бежал, как сумасшедший. Голова уже плохо соображала, в висках стучало от страха. Я впервые в жизни испугался чего-то. Испугался потерять дорого мне человека.

— Генаааа. — орал я во всё горло, как только переступил порог клиники. — Позовите Гену, срочно.

Подлетели медсестра с каталкой, я аккуратно уложил на нее свою девочку, бледную и казалось, уже не живую. Откуда-то появился Гена, оттолкнул меня и забрал Доминику. Меня с ней не пустили, сказали подождать в коридоре.

Долгие полтора часа никто ничего не мог сказать по поводу состояния Доминики. Медсестры лишь разводили руками и просили дождаться, когда выйдет Геннадий Юрьевич.

За это время я уже успел обдумать всю свою жизнь и принять не простое для себя решение. И пусть я буду жалеть об этом всю жизнь, но так будет лучше для всех.