История армянского народа. Доблестные потомки великого Ноя - читать онлайн книгу. Автор: Жак де Морган cтр.№ 27

Город занимал площадь около 75 гектаров.

Мы не знаем, из чего состоял древний Ани, насколько он был велик и занимал ли город всю возвышенность. Возможно, он помещался только в южной части, где господствовал холм с цитаделью, и эту гипотезу подкрепляют следы стен и ворот, которые еще можно различить в самой узкой части выступа. Однако нет никаких сомнений в том, что строительство стен, защищавших город с севера, началось при царе Ашоте, сразу же, как только он выбрал Ани в качестве убежища для своего двора, поскольку эта сторона участка места была самой уязвимой, по сути единственной, через которую враг мог попытаться проникнуть в город. Работы над этими стенами были закончены при Смбате II (977–990).

В Европе есть немало городов, которые по-прежнему окружены своими средневековыми укреплениями, например Авиньон, Эг-Морт, Каркасон в одной только Южной Франции, но и на Востоке подобного рода руины встречаются так же часто. Например, валы, построенные в Трапезунде еще при Комнинах. Фрагменты фортификаций – это все, что осталось от Антиохии, а на горах, глядящих на Тбилиси, можно видеть руины грузинского акрополя. Однако ни один из этих городов нельзя сравнить с Ани ^[59] в том глубоком впечатлении, которое производит на путешественника этот мертвый город. Затерянный в середине обширной пустоши, он несет на себе глубокие раны, полученные в час гибели.

Ани при Багратидах был крупным и красивым городом с множеством церквей, дворцов, с великолепными стенами из разноцветного вулканического камня, часто легкого, как пемза. Главными религиозными сооружениями были собор и храмы Апостолов, Святого Стефана, Святого Георгия Просветителя, Искупления, но город мог похвалиться таким количеством часовен, что у жителей вошло в поговорку клясться тысячью и одной церковью Ани. Сегодня не различить ни улиц, ни площадей, ни рынков.

Этот город был плодом трудов не одного Ашота, а всех правителей династии Багратидов, которые с удовольствием улучшали свою столицу, а также и армян всего региона, щедро жертвовавших ему в течение нескольких веков (885– 1077). Ани олицетворял Армению, которая столь долго находилась в бедственном положении. Прежние поколения видели Арташат, Тигранакерт, Двин и другие процветающие армянские города, но все эти столицы пали одна за другой, исчезли, оставив только смутные воспоминания. Возвысив Ани до положения столицы, Ашот дал армянам митрополию, центр, которому, как тогда казалось, суждено было простоять вечно. В его стенах царь соединил светскую власть и духовный авторитет. Ани стал сердцем Армении.

Великий Гарун аль-Рашид, только что воцарившийся в багдадском дворце как повелитель правоверных, оказался гуманнее своих предшественников. Арабы прочно утвердились на завоеванных землях, и двор халифов, постепенно выкристаллизовавшись из неотесанной толпы первых воинов ислама, стал менее грубым и более изысканным. Наследников Умара окружала неограниченная роскошь, делая их более снисходительными.

Халиф, чью власть над Арменией обеспечивали арабские сановники в араратской стране, приказал своим наместникам Язиду II (786–788) и Хузиму (798–818) относиться к армянам не так сурово. Эти правители, однако, не умерили свою жестокость. Будучи фанатичными мусульманами, они не питали ничего, кроме ненависти и презрения, к христианским народам, отданным им на милость, и не останавливались даже перед самыми гнусными злодействами в кровопролитии и удовлетворении своей алчности. В области Багреванд чиновник Язида, за отсутствием лучшего предлога для потворства своим бесчеловечным прихотям, велел задушить одного из собственных рабов и бросить в овраг у Эчмиадзина. Затем в его убийстве он обвинил монахов, и все ради того, чтобы разграбить их святыни и убить сорок два насельника.

К счастью, не все арабские наместники были варварами, и армяне в своих летописях прославляют доброту некоторых из них, в первую очередь Хаула (818–835), которого послал в Армению халиф аль-Мамун. Но сами арабы были подвержены страшному соперничеству, и мусульманин по имени Севада организовал заговор против Хаула. Армяне совершили ошибку, заняв сторону в этой борьбе, и понесли наказание, ибо правитель Армении разбил маленькое войско Севады. Позднее, во время мятежа, поднятого персом по имени Бабан или Бабек, армянин Баграт, которого халиф аль-Мутасим поставил править Араратским регионом, помог арабам подавить беспорядки.

Несмотря на проявленную им верность, халиф аль-Мутаваккиль поставил вместо Баграта мусульманина Абу-Сета, за которым последовал его сын Юсуф, чьи притеснения заставили армян снова взбунтоваться. Мятеж стал новым предлогом для того, чтобы предать Армению огню и мечу. Армянскую знать перебили, народ поработили, города, деревни, церкви поглотил пожар, а всех армян, отказавшихся принять ислам, безжалостно истребили.

Наконец, после целого ряда арабских наместников, все более фанатичных, жадных и жестоких, чем их предшественники, халиф аль-Мутаваккиль, поняв, что его империя никогда не заставит Армению покориться, если не вернуть ей довольно большую долю самоуправления, назначил князя Ашота из Багратидов правителем его страны и пожаловал ему титул «князь князей» (859). Новый наместник не разочаровал ни своих подданных, ни халифов. Он оказался верен своим господам, восстановил страну и собрал армию, командовать которой поставил брата Абаса.

«Армения уже начинала процветать при власти Ашота, когда Иахаб, сын Севады, араб, родственник Багратидов, попытался, подобно своему отцу до него, свергнуть правителя. Но военачальник Абас с небольшим войском разгромил мятежные силы на берегах Аракса. Поле битвы было названо Полем Сорока, потому что, по словам армянских историков, 40 тысяч человек одолели 80 тысяч, которые бились за Иахаба.

Избавившись от соперника, Ашот посвятил все силы материальному и моральному благополучию своего народа. Он велел построить новые города, в которые привлекал много иноземцев, поддерживал сельское хозяйство и способствовал торговле строительством новых дорог» (Франсуа Турнбиз).

Монета императора Василия I

Устав драться с этим энергичным народом за обладание провинцией, на которую претендовали греческие императоры, а также озабоченные движением племен на восточных и северных границах Арабской империи, халифы постепенно пришли к мысли о создании южнее Кавказа государства, которое они могли бы использовать в качестве щита от нашествий с русских равнин и таким образом положить конец ссорам с византийскими императорами. В Константинополе на Армению также смотрели как на потерянную для Византии и считали, что лучше приберечь легионы для защиты Малой Азии от честолюбивых сарацин. Теперь, когда Сирия и Месопотамия исчезли, обладание Арменией уже не представляло той важности, которую оно представляло, когда враги Рима в основном находились в Персии. Императоры и халифы несомненно пришли к согласию, ибо оба их двора одновременно даровали титул царя Ашоту Багратиду (или Багратуни). Мохаммед Биллах послал из Багдада эмира Ису, который от имени своего повелителя халифа прибыл в Ани и торжественно признал Ашота царем, доставив ему венец, облачение и одежду, и греческий император Василий, сам армянин по происхождению, также послал новому правителю знаки царской власти.