Венская прелюдия - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Богачев cтр.№ 14

Только Агафья отперла засов (привычка запираться осталась у неё с Петербурга, и Танечка постоянно бранила няню за излишнюю подозрительность, не принятую в этих тихих краях), как ко входу галопом, поднимая в темноте клубы пыли, прискакал хозяин. Следом, с грохотом и шумом на подводе примчались Тимофей и Прошка. Два коня были привязаны сзади к телеге на длинной узде.

— Агафья! Ставь воду греть быстро! Где Таня?! Беги к ней, пусть рвёт простыни на повязки! — скомандовал Лузгин, быстро привязывая своего коня.

— О, божечки! Да что стряслось-то? — Когда Агафья волновалась, у неё появлялась одышка, и приходилось класть руку на свою большую грудь, чтобы успокоить сердцебиение.

— Диван готовь! У нас раненый! Быстро воду, быстро повязки! Да где же Таня?! А ну, тихо! — Командный голос капитана заставил собак поджать хвосты и сбиться в кучу. — Прошка! Давай сюда! Тимофей за ноги, мы с тобой под плечи!

Задержавшись на несколько секунд, Агафья всё же рассмотрела на сене в подводе громадного мёртвого волка, замершего в оскале, и стонущего Завадского.

— Эх, раструсили, чертяки! Да головой! Головой заносите, что ж вы ногами вперёд тащите? — Бас Завадского утвердил Агафью во мнении, что она не ошиблась в своих предположениях. — Ну Лёнька, ну чертяка! Вот это гостеприимство!

Агафья бежала с подсвечником впереди настолько быстро, насколько ей позволял возраст. Татьяна Борисовна, ещё толком не проснувшись, с трудом отделяла свой страшный сон с дуэлью и собаками от происходящего в реальности. В зал втащили под руки Завадского, который, стиснув зубы, пытался в присутствии дам не издать ни единого звука.

— Говорил я тебе, Палыч, уж лучше бы я цепью его задавил, или рогатиной! — сказал кузнец, едва сдерживая злость.

Здоровенный Тимофей сейчас походил больше на провинившегося семинариста, чем на молотобойца, которому не было равных в округе в кулачных боях.

— Меня?! Цепью давить? Да за что? — искренне возмутился Завадский.

— Эх, барин… да откуда ты свалился на мою голову! — прорычал Тимофей сквозь зубы. — Я ж не за тебя, я ж за того волка…

— Откуда свалился? Да с коня свалился! Которого ваш Прохор подстрелил! Столько трофеев с трёх выстрелов… волк, я и конь… Это же надо так, залпом! В лучших традициях русской армии! Как учили! Как Суворов велел! Прямо удача у вас сегодня… кстати, Лёня… кто за коня будет платить? Я или твой этот боцман? — Капитан Завадский, без сомнения, пытался приободрить своих спасителей, кивнул в сторону кузнеца.

— Вот сейчас, барин, зубы зажми! Тебе лежать надо! — Тимофей моргнул Прошке, и тот в такт закинул стонущего Завадского на диван. Лузгин только и успел, что подсобить.

Тимофей удовлетворённо крякнул, вытер пот со лба и отошёл на несколько шагов назад, оценивая, как хороший художник, сложившуюся композицию. Раненый гость Палыча лежал на диване, стиснув зубы. Справедливости ради следует заметить, что Завадский понимал всю нелепость ситуации и теперь не издавал ни звука. Он винил в случившемся исключительно себя — вышел прямо на волка, которого собаки загнали в сектор обстрела.

Татьяна Борисовна успела уже прийти в себя и вернулась из спальни, откуда прихватила громадную простыню, которую тут же принялась рвать на полосы.

— Раздевайте его. Агафья! Долго там ещё? Неси таз с водой. Леонид Павлович, настойку доставайте из подвала.

Завадский приподнял голову, чтобы рассмотреть кровоточащую рану на наружной стороне правого бедра:

— Ну надо ж такое! Столько лет безупречной службы, а пострадал от дружеской пули…

Кузнец, стоявший с виноватым видом ближе к окну, тут же пробасил:

— А я говорил Палычу, негоже палить из незнакомого ружья… Этот его новый Бердан…

— Бердан номер два! Скажи, как палит, Тимофей! А отдача какая! Вот это сила! — Прошка первый раз за всё время подал голос. — Мне б такое ружьё, да с патронами… Ммм… и шкурами потом займусь. Много ты своей рогатиной добудешь?

— Так, друзья мои… попрошу во двор, — Татьяна Борисовна взяла власть в свои руки, тем более что Агафья уже нагрела воду. — Вы, капитан Лузгин, можете остаться. Будете подавать повязки.

Рана оказалась неглубокой. Пуля прошла под кожей навылет, но крови всё же пустила достаточно. После дезинфекции раны и последующей перевязки Завадский почувствовал себя гораздо уверенней.

— Не думал, что наша долгожданная встреча произойдёт при таких обстоятельствах, — громко сказал Лузгин, наливая раненому половину стакана дезинфицирующей жидкости собственного производства. Себе адъютант налил полный. — Давай, за твоё здоровье, друг Завадский! Жить тебе сто лет.

Не дожидаясь, пока раненый примет удобное положение, адъютант в несколько больших глотков выпил содержимое стакана и напоследок только поднёс к носу рукав.

— Ого… — Завадский оценил крепость мутноватой настойки, но полностью всё не осилил.

Его удивлённый взгляд перехватила Татьяна Борисовна:

— Да, мой друг. Леонид Павлович теперь не брезгует. Свежий воздух, видите ли…

Закончив перевязку, Татьяна Борисовна предпочла откланяться, чтобы оставить друзей наедине и, наконец-то, выспаться.

— За всей этой суматохой даже не спросил, а в чём причина столь неожиданного визита? Для чего я так срочно понадобился, и почему ты оказался в секторе обстрела вместе с волком? — спросил адъютант, наливая из графина следующий стакан себе и Завадскому.

— Нет, нет, с меня хватит!.. крепкая, чертовка… — Завадский решительно махнул рукой.

— Ну? Так всё же? Ты год почти не появлялся, и тут — такая спешка. Рассказывай.

— Не скрою, вчера я даже не догадывался, что окажусь здесь. Всему причиной — обстоятельства непреодолимой силы. И даже не пытайся со мной спорить. Ты теперь мой должник, и отказаться ни под каким предлогом не можешь. — Завадский указал на перевязанную ногу. — Мы должны ехать. У нас поручение от министра иностранных дел. Все тонкости узнаешь в дороге. Прежняя жизнь вернулась, мой дорогой друг!

— Я ещё в нынешней своей жизни порядок не навёл, — задумчиво ответил адъютант, вытерев рукавом мокрые губы, как это делает Трофим после первого стакана. — Оказывается, у людей есть заботы и другого рода, кроме как анализировать, выслеживать, стрелять и гонять на каретах с плотно занавешенными окнами. Я вот машину паровую приобрёл… В долги влез. Мне летом забот будет — по самое горло.

Захмелевший Леонид Павлович утвердительно несколько раз кивнул, будто соглашался сам с собой, но затем неожиданно поднялся, дружески похлопал Завадского по плечу:

— Приехал бы кто другой — послал бы к чёрту. Тебя — не могу. У меня два условия. К концу июня я должен быть дома, и ты в этом предприятии участвуешь вместе со мной. Сноровка не та уже, да и отвык я сольные партии исполнять. Всё больше к людям тянет. Да, мой хромой дружище?