Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения - читать онлайн книгу. Автор: Дэмион Сирлз cтр.№ 15

Его сочувствие к пациентам имело глубокие личные корни: когда Блейлеру было семнадцать, его сестра стала впадать в кататонический ступор и была госпитализирована в расположенную неподалеку от их деревни клинику Бургхёльцли. Семья возмутилась поведением тамошних «мозгоправов», которым, казалось, микроскопы интереснее, чем люди, и которые даже не могли говорить с пациенткой на одном языке. Блейлер решил — согласно некоторым версиям биографии, к этой мысли его подтолкнула мать — стать психиатром, который сможет по-настоящему понимать своих пациентов. Хотя он никогда не писал и не говорил публично о болезни своей сестры, Анны-Паулины, отрицать решающее влияние ее истории на его выбор профессии невозможно. Один из ассистентов Блейлера, работавший с ним в Бургхёльцли в 1907–1908 годах, вспоминал: «Блейлер часто говорил нам, что даже самые глубокие кататоники могут быть чувствительны к устному убеждению. Он приводил в качестве примера собственную сестру… Однажды Блейлеру нужно было вывести ее из дома в момент, когда она пребывала в состоянии крайнего возбуждения. Он решил не заставлять ее, не применять силу, а… говорил с ней в течение нескольких часов, до тех пор, пока она наконец не оделась и не пошла с ним. Блейлер использовал этот пример как доказательство того, что вербальное убеждение возможно».

Анна-Паулина прожила вместе с Блейлером в его квартире в Бургхёльцли почти тридцать лет — со времени смерти их родителей в 1898 году и до ее собственной смерти в 1926 году. Помощник психиатра вспоминал: «Из своей комнаты я мог видеть, как она целый день монотонно слоняется по залу взад-вперед. Дети Блейлера были в то время очень маленькими, и они, казалось, не замечали присутствия своей тети. Когда они хотели куда-нибудь вскарабкаться, то просто использовали ее в качестве “подставки”, как неодушевленный предмет вроде стула. Она никак не реагировала на это, у нее не было никакой эмоциональной связи с детьми». Блейлер жил бок о бок с самыми экстремальными проявлениями шизофрении, и на протяжении всей карьеры в Бургхёльцли перед глазами у него был живой пример человечности шизофренического больного. Его первопроходческие исследования начались в его доме.

Конечно же, каждое новое поколение стремилось исправить ошибки предыдущего. Психиатры регулярно обвиняли своих предшественников в бессердечности или по крайней мере в следовании заблуждениям. На самом деле и до Блейлера психиатры — от Фореля и Крепелина до отца научной психиатрии Вильгельма Гризингера — были людьми по всем статьям приличными, заботливыми и отзывчивыми врачами. Но в Бургхёльцли дела действительно обстояли намного лучше. Вспоминает ассистент Блейлера: «То, как они смотрели на пациента, как обследовали его, было практически откровением. Они не просто подвергали пациента классификации. Они разбирали его галлюцинации, одну за другой, и пытались определить, что каждая из них значит, а также почему пациент переживает именно эти конкретные галлюцинации… Для меня все это было новым и шокирующим». Сдвиг в сторону терапии, в центре которой стоял пациент, начался не в Бургхёльцли, не там он и закончился, но Блейлер воспитал поколение психиатров, вырастив их как среди своих студентов, так и среди помощников, включая собственного сына Манфреда, Карла Юнга и Сабину Шпильрейн, двух будущих начальников Роршаха, и самого Роршаха. В наши дни попросту немыслимо, чтобы психиатр не был способен разговаривать с пациентом на одном языке, и это во многом стало возможным благодаря Эйгену Блейлеру.

Карл Юнг прибыл в Бургхёльцли в декабре 1900 года, чтобы работать ассистентом Блейлера. Он уже становился заметным персонажем в мире науки, а впоследствии стал одной из самых выдающихся фигур, человеком, который неоднократно видоизменял психологическую область в последующие десятилетия.

Начав в 1902 году, Юнг и еще один врач-ассистент из Бургхёльцли, Франц Риклин, разработали первый экспериментальный метод выявления шаблонов в бессознательном — словесный ассоциативный тест. Испытуемым давали прочитать список из ста различных слов и спрашивали, какая мысль первой приходит в голову в связи с каждым из них. Врач с секундомером в руках замерял время, потраченное ими на ответы. Потом пациенты должны были перечитать список и попытаться вспомнить свои изначальные ответы. Любые отклонения — долгие паузы, провалы в памяти во время второго раунда, на удивление непоследовательные заключения, топтание на месте и повторяющиеся ответы — могли быть объяснены только бессознательными актами подавления воспоминаний, некой спрятанной в сознании «черной дырой», втягивающей и искажающей те ответы тестируемого, что касались его потаенных желаний, или заставляющей лгать и притворяться, давая ответы, уводящие в противоположном направлении. Юнг называл эти скрытые центры «комплексами». При помощи теста удалось эмпирически установить, что большинство из них имели сексуальную подоплеку.

Благодаря этому врачи из Бургхёльцли сумели совершить «беспрецедентное и экстраординарное» открытие. Независимо от Фрейда — и делая нечто совершенно иное, чем абстрактные беседы с лежащим на диване невротиком, — им удалось обнаружить конкретное доказательство работы бессознательных процессов, которые, как оказалось, были свойственны «нормальным» людям ничуть не в меньшей степени, чем душевнобольным. Они мгновенно поняли, что результаты их работы подтверждают построения Фрейда, и вскоре словесный ассоциативный тест был включен в методику психоанализа. Врачи импровизировали со словами-стимулами, чтобы спровоцировать определенную линию мышления, или использовали выявленные на начальных этапах комплексы в качестве стартовых точек для терапии. У методики был огромный потенциал в криминологии. Юнг и Риклин создали современный психологический тест.

Вслед за этим в Бургхёльцли разразилась настоящая вакханалия сеансов тестирования: врачи замеряли реакции больных секундомером, расшифровывали их сны, подвергали психоанализу своих пациентов, жен, детей, друг друга и самих себя. Они радостно набрасывались на каждый признак бессознательного, который им удавалось обнаружить: каждую оговорку или описку, провал в памяти, рассеянно напеваемую мелодию. Блейлер писал, что психоанализ на годы стал их способом узнать и понять друг друга. Его старший ребенок, Манфред (рожденный в 1903 году), и старшая среди детей Юнга, Агата (родившаяся годом позже), вспоминали, что в детстве оба они находились под тотальным психоаналитическим наблюдением. Публикации, посвященные словесному ассоциативному тесту, включали в себя анонимные результаты Блейлера, его жены, ее матери и сестры, а также самого Юнга.

Блейлер был впечатлен открытиями Фрейда и, как только узнал о них, сразу захотел использовать эту методику для помощи глубоко психически больным, а не только страдающим от сексуальных комплексов частным пациентам, как это делал сам Фрейд. Вскоре он нашел, что результаты достаточно убедительны, чтобы можно было донести информацию об этом до создателя метода. Он сделал это в книжной рецензии 1904 года, воспользовавшись случаем, чтобы заявить громогласно, насколько мог, что «Исследования истерии» и «Толкование сновидений» Фрейда «открыли новый мир». Похвала со стороны одного из самых передовых психиатров Европы дорогого стоила. Затем он написал Фрейду лично: «Дорогой и досточтимый коллега! Мы здесь, в Бургхёльцли, являемся пылкими поклонниками фрейдистских теорий в психологии и патологии». Как часть набирающей обороты в Бургхёльцли «эпидемии» самоанализа, он даже послал Фрейду конспекты нескольких собственных сновидений, спрашивая совета относительно их толкования.