100 великих тайн дипломатии - читать онлайн книгу. Автор: Марианна Сорвина cтр.№ 91

Еще одна новость вселила в них оптимизм: Франция и Англия объявили Гитлеру войну. Было 4 сентября 1939 года. Но это вышла странная война: ни одно из государств в течение многих месяцев не вело никаких активных боевых действий. Только на Вестерплатте этого еще не знали. А немецкое радио гордо трещало: «Вся Силезия у нас в руках!»

– Пропаганда, – сказал Кречман. – Врут, гады!

– Да что их слушать! Ты Варшаву поймай.

Радист Казимеж Расиньский поймал органный концерт, и все мрачно замолкли, уставившись на радио.

– Что это такое? Тебя же просили найти Варшаву.

– Это и есть Варшава, – ответил Расиньский.

Очевидно, в тот момент они наконец поняли, что их бросили.

Вестовой доложил:

– 29 раненых, из них 20 – тяжело. Нет ни перевязочных средств, ни лекарств.

У защитников форта осталось 6 ящиков мин и 16 ящиков зарядов для противотанковых орудий, 6 тысяч винтовочных и пулеметных патронов.

Дозорные обнаружили саперный батальон противника. А немцы уже вводили новые части. Разведгруппа из трех человек подползла к железной дороге и застала прибытие немцев с цистерной горючего. Полякам удалось подорвать и цистерну, и немцев. Но теперь уже начался обстрел полуострова с моря – с прибывших судов.

Майор Сухарский принял решение. Он понимал: все это бессмысленно и нужно попробовать спасти тех, кто остался.

– Вывесите белый флаг!

Белый флаг на штабе был хорошо виден на 1-м и 3-м постах, но бойцы не верили. Кстати, капрал Ян Гембура, который еще 2 сентября по решению майора Сухарского о капитуляции вывесил белый флаг на крыше командного пункта обороны, был там же застрелен по приказу командор-поручика Франтишека Домбровского как дезертир и пораженец. До самого конца Домбровский и Сухарский конфликтовали по вопросу о капитуляции. Когда уже в конце этой боевой недели командор-поручику вновь передали приказ коменданта вывесить белый флаг над окопом, Домбровский с вызовом потребовал письменного распоряжения. Услышав об этом, майор грозно крикнул:

– Скажите ему, чтобы не валял дурака!

Так Вестерплатте сдался немцам. Сухарский вышел к немецкому командованию. Переводчиком при нем был старший сержант артиллерии Леон Пиотровский. С немецкой стороны в переговорах участвовал командир учебного саперного батальона подполковник Карл Хенке, который спросил у Сухарского: «Но зачем же было так долго сопротивляться?»

За кулисами этого подвига горстки людей остались дипломатические переговоры поляков с британцами и немцами. Риббентроп сообщил Гендерсону приготовленные для ожидавшегося польского уполномоченного германские предложения – 16 пунктов. Гендерсон телеграфировал их содержание в Лондон и английскому послу в Варшаве Кеннарду.

В это время министр иностранных дел Польши Юзеф Бек размышлял: он никак не мог решить, надеяться ему на англичан или нет: «Бек полагал, следовательно, на основе британских заверений, что уже спустя несколько часов после начала войны между Германией и Польшей Англия начнет нападение на Германию с воздуха. В те часы, когда польские министры спешно укладывали в Варшаве свои чемоданы, у польского правительства была лишь одна надежда, что Англия сдержит свое обещание и придет на помощь» (С. Лозунько «Уродливое детище Версаля», из-за которого произошла Вторая мировая война»).

Еще в середине августа маневры Бека по отношению к СССР и западным державам были изложены в телеграмме посла Кеннарда лорду Галифаксу:

«Ему [Беку] сообщили из Москвы, что, когда маршал Ворошилов запросил разрешения о проходе русских войск через польскую территорию, объединенная делегация ответила, что Польша является суверенной страной и поэтому она должна выразить свое отношение к этому вопросу. Он [Бек] был благодарен за такой ответ и выразил пожелание сделать все, что в его силах, чтобы облегчить выполнение задачи объединенной делегации, которая, как он понимает, является трудной». Позиция польского министра была связана с той надеждой, которую он возлагал на Англию и Францию. Тем самым он обрек свою страну на неравную схватку с гитлеровскими войсками и последующее позорное поражение.

30 августа 1939 года польское правительство объявило всеобщую мобилизацию, а 31 августа польское телеграфное агентство передало по радио сообщение, в котором германские предложения об урегулировании данцигского вопроса (те самые 16 пунктов) были названы «неприемлемыми и наглыми». Утром 1 сентября Бек позвонил Кеннарду и сказал, что война между Польшей и Германией началась. Ответ из Великобритании выглядел ожидаемо: «В связи с тем обстоятельством… что Польша готова вступить в непосредственные переговоры с германским правительством, правительство Его Величества надеется, что при условии, если процедура и общие рамки переговоров будут удовлетворительным образом для обеих сторон согласованы, польское правительство будет подготовлено без промедления предпринять этот шаг».

В годы Второй мировой войны роль дипломатии казалась особенно важной – возможно, за всю мировую историю. Это было связано и с разрушительным характером самой страшной войны в истории человечества, и с последующим применением атомного оружия, в котором стала видна реальная угроза существованию человечества. Мир вступал в новую фазу геополитических интересов, когда появились такие понятия, как холодная война, политика сдерживания. В то же время стало понятно, что только через разумный диалог и большое терпение можно избежать мировой катастрофы.

Какие-то моменты истории получили больший резонанс, какие-то менее известны. В годы войны было немало дипломатических встреч, которые освещались в прессе и изучались исследователями. Но были и такие, которые казались теневыми, спонтанными, неожиданными. Взять хотя бы переломный 1942 год… Хотя нет: переломным стал все же 1943 год, а в 1942-м еще шли ожесточенные бои. Его визит пришелся на 12–14 августа 1942 года, когда началось наступление на Сталинград и в городе шли бои за каждый дом.

Не опасно ли было британскому официальному лицу, первому человеку в правительстве, летать через весь континент в такое время? Уже 31 июля 1944 года погиб выдающийся французский писатель и опытный летчик Антуан де Сент-Экзюпери. А еще через четыре с половиной месяца,15 декабря того же года, пропал с радаров самолет американского композитора Гленна Миллера. Эти трагедии произошли в конце войны. А тут 1942 год. Невольно возникают вопросы: как выстраивался этот маршрут? Было ли какое-то прикрытие?

Причина вояжа Черчилля в СССР в самый разгар войны была далека от романтической экзотики: он прилетел в Москву через Каир и Тегеран, поскольку проводил смотр своих войск в африканской пустыне. Он был озабочен предстоящей операцией «Факел» и положением с нефтью, на которую могли посягать гитлеровские войска: впоследствии, во время Тегеранской конференции, Черчилль вновь проявит интерес к нефти, но не в рамках переговоров со Сталиным, а сепаратно, с шахом Ирана. И, судя по сохранившимся кадрам, зафиксировавшим поездку Черчилля, расслабившиеся в пустыне британцы произвели на премьера куда меньшее впечатление, чем организованные советские войска, показанные ему в Москве.