Сын губернатора - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Рузанова cтр.№ 20

Сегодня дежурит другой мужчина, но не менее представительный, чем предыдущий.

- Да, меня предупредили, - кивает он.

Поднимаюсь на лифте и захожу в квартиру. Если не отвлекаться и делать все быстро, есть шанс с Греховцевым не встретиться. Поэтому, не теряя времени, раздеваюсь и сразу заглядываю в ванную комнату. Там, на полу обнаруживается ящик с моющими средствами.

Интересно, а раньше как в квартире порядок поддерживался? Предыдущая домработница со своим приходила? Как-то странно…

Надеваю перчатки, развожу моющее средство в воде и, взяв тряпочку, выхожу в прихожую.

- Ты кто такая? – застает меня врасплох.

От неожиданности я подскакиваю на месте и едва не расплескиваю мыльную воду.

В дверях спальни Германа стоит заспанная девушка в мужской футболке и с рассыпанными по плечам длинными светлыми волосами.

- Я?.. – теряюсь с ответом, - эмм… я…

- Горничная? – подсказывает она.

- Да… горничная. Герман должен был предупредить.

- Герман Дмитриевич, девочка, - ледяным тоном проговаривает девушка, - не забывайся.

Заглушив волну зародившейся в груди ярости, прохожу мимо нее и скрываюсь в гостиной. Остервенело полируя поверхности тряпкой, решаю сегодня же уволиться.

Пошел он к черту со своей помощью! Чем работать у него лучше, чем в баре? Там мыла и здесь мою. Там унижали, и здесь - не лучше.

Прислушиваясь к звукам, доносящимся из квартиры, ловлю себя на том, что вид девицы в его футболке пробуждает что-то нехорошее внутри. Доставляющее реальный дискомфорт. Паршивое чувство.

Немного подумав, решаю, что это зависть.

Боже… это правда…

Закусываю губы и тру тряпкой еще усерднее.

Я завидую этой блондинке. Потому, что она носит его футболку, потому что она ходит по его квартире, как хозяйка, а не как горничная. Потому что она ему ровня.

Пока я работаю в гостиной, блондинка принимает душ. Выходит через полчаса с тюрбаном из полотенца на голове и все в той же футболке. Тихо напевая себе под нос, проплывает мимо меня, берет что-то в шкафу и останавливается над моей головой.

- Я вижу пыль.

- Где? – спрашиваю я, прослеживая за ее взглядом.

- Вон там на верхней полке, - указывает пальцем на шкаф у окна.

- Я там еще не мыла.

- Медленно работаешь, - выносит девушка вердикт и уходит, оставляя после себя запах мужского геля для душа.

Сучка.

Она торчит в квартире еще с полчаса, пьет кофе и, смерив меня строгим взглядом, наконец, избавляет от своего общества.

Только после этого я решаюсь зайти в спальню Германа. Там ведь тоже убрать надо.

Постель разобрана, шторы задернуты, а воздухе витает какой-то терпкий запах. Наверное так пахнет то, чем они здесь занимались.

Утихшее на грудиной свербение возвращается и приносит с собой обиду. Морщу нос и прикрываю его ладошкой в перчатке. Это не зависть, это – ревность.

Моя женская сущность эгоистично хочет Греховцева себе.

И плевать ей, что он брезгует мной.

Всхлипнув, встряхиваю головой и решительно распахиваю шторы. Застилаю кровать, делаю влажную уборку и пылесошу.

Примерно через два часа я заканчиваю. Еще раз обхожу всю квартиру, что проверить результат своей работы и только после этого ухожу домой.

На часах время обеда, поэтому перед возвращением в общежитие решаю зайти в супермаркет за чем-нибудь съестным.

Не торопясь, гуляю вдоль прилавков. Кладу в корзинку молоко, сырок, свежий батон и… о, мать моя женщина… упаковку сосисок.

Я больше не нищенка.

Выкладываю все на кассе и, пробежавшись глазами по стойке, добавляю к покупкам шоколадку.

Выхожу на улицу и слышу, как звонит в кармане куртки телефон.

На экране номер тети Люды. Нашей соседки в деревне. Первая мысль – дед снова во что-то вляпался.

- Здрасти, Теть Люд! – отвечаю настороженно.

- Рая! Ой, Рая… чего случилось-то! – плачет в трубку.

- Что?

- Рая, дед-то твой того… помер!..

- Как помер?! - шепчу одними губами, чувствуя внутри все обрывается.

- Вот так! Два дня уж…

- Как два дня?..

- Два дня он не выходил из дома, а сегодня Захарыч к нему с бутылкой пошел, а он там… мертвый.

- Боже…

Я еле стою. Ноги становятся ватными, в руках слабость.

- Приезжай хоронить, - проникает в затуманенное сознание голос тети Люды.

Билет на автобус мне удается взять только на утро следующего дня. Я не спала всю ночь, и теперь у меня нещадно болит голова. Нет, не плакала, не получилось выдавить ни слезинки. Просто, глядя в потолок, всю ночь думала, смогу ли я достойно проводить деда в последний путь.

Прибыв в семь часов на вокзал, в банкомате снимаю с карты все деньги и добавляю их к наличке. Не густо. Даже мне понятно, что нормальные похороны обойдутся раз в пять дороже.

Но я все же надеюсь на посильную помощь соседей и поселковой администрации.

Спустя три часа, автобус, раскачиваясь из стороны в сторону из-за разбитой дороги, въезжает в деревню. На автостанции меня уже ждет тот самый Захарыч. Его старую красную Ниву вижу издалека.

- Вот ведь, Райка, - вздыхает усатый мужичок, - помер наш Петрович.

Я судорожно затягиваюсь морозным воздухом и с трудом открыв дверцу, сажусь на пассажирское сидение.

- От чего умер? Известно уже?

- Да кто его знает! Мы тогда с ним выпили… немного…

Немного? Серьезно? Обычно они так напивались, что Егор Захарович засыпал, сидя на стуле, и спал так до утра или до тех пор, пока не упадет на пол.

- Он говорит, ты иди, Захарыч, я спать буду… Ну, я домой пошел, а он прямо в тулупе на диван завалился. На этом диване-то я его через два дня и нашел…

Какой ужас! Бедный дед. Как бы я его не ненавидела, смерти никогда не желала. Тем более, такой.

- Сердце, наверное, - продолжает рассуждать Захарыч, - или печень, он в последнее время жаловался.

- Где он сейчас? Его увезли?

При мысли о том, что он все так же лежит на диване, у меня мороз по коже идет. Я очень боюсь покойников.

- Забрали, ага… Участковый приезжал, вызвал кого-то, они его в райцентр в морг забрали.

- Как его оттуда забрать, чтобы похоронить?

Я в этом ничего не понимаю. Когда умерла мама, мне почти семнадцать было, но я ничего не помню. Ревела несколько дней, а кто похороны организовывал, даже не задумывалась.