Хищник - читать онлайн книгу. Автор: Уилбур Смит cтр.№ 41

Возле отеля ее встретил черный лимузин "Майбах" с шофером. Водитель, как она сразу заметила, пытался спрятать пистолет в наплечной кобуре под форменной курткой. Тот факт, что ее так легко было заметить, успокоил ее. Это наводило на мысль, что он далеко не первоклассный специалист и, если возникнет такая необходимость, с ним можно будет справиться относительно легко. Настя сладко улыбнулась, когда он открыл ей дверь, решив сыграть роль хорошенькой маленькой женщины: одним из ее величайших удовольствий в жизни было видеть удивление на лице глупых, бандитских мужчин, когда они слишком поздно понимали, что она совсем не та, кем кажется.

Они выехали из города и углубились в лес, где за прошедшие десятилетия партийные воротилы построили свои дачи или загородные коттеджи. Сегодня все эти относительно скромные здания были снесены, заменены гротескно огромными особняками, храмами дурного вкуса для мужчин с незаслуженным состоянием, спрятанными за бесконечными километрами высоких стен, наблюдаемыми камерами безопасности, как будто мужчины и женщины за ними были заключенными государства, а не его владельцами. Наконец "Майбах" свернул с дороги и подъехал к богато украшенным кованым воротам, охраняемым будкой часового. Лимузин остановился у будки, водитель посовещался с охранником, и ворота распахнулись. Обрамленная деревьями подъездная аллея, встречавшая их, извивалась и огибала открытый ландшафт, усеянный деревьями, классическими глупостями и даже озером с древним каменным мостом на одном конце, который совсем не казался русским. Потом показался загородный коттедж Виталия Воронова, и Настя вдруг поймала себя на том, что прижимает руку ко рту, чтобы подавить смех. Здание перед ней было бы мгновенно узнаваемо для сотен миллионов людей по всему миру, потому что это было, по-видимому, совершенное воспроизведение замка Хайклер, величественного дома в Беркшире, Англия, наиболее известного как место расположения телевизионного Аббатства Даунтон.о

- Боже мой, - прошептала Настя про себя, - этот сумасшедший пьяный извращенец думает, что он граф Грэнтем.”

Машина с хрустом проехала последний участок гравия и остановилась перед главным входом. Водитель открыл пассажирскую дверь, и Настя поднялась по парадной лестнице к массивным, обитым гвоздями деревянным дверям, которые при ее приближении словно по волшебству распахнулись. Она приготовилась к тому моменту, когда они с отцом впервые за последние пятнадцать лет будут смотреть друг другу в глаза. Но когда она вошла в большой зал, первым человеком, которого она встретила, была ее мачеха Марина.

Марина была необыкновенно красива - Настя сразу поняла, откуда у Евгении такая внешность. Однако она была так безупречно одета, ухожена и накрашена, что казалась не столько живым человеком, сколько драгоценным предметом. Но в ее глазах было такое выражение, которое Настя сразу узнала, потому что много лет назад она видела его у своей матери. Это был отчаявшийся, сломленный взгляд женщины, из которой выбили всю радость жизни, чью душу раздавили жестокость и насилие. Сразу же всякая враждебность или подозрение, которые Настя могла испытывать к соблазнительнице, отнявшей у нее отца, исчезли, сменившись яростной решимостью защитить женщину, которая сама была беззащитна.

Марина даже не поздоровалась. Вместо этого она шагнула вперед, взяла Настю за руки и голосом, похожим на страдальческий шепот, спросила: "Как она?"

“Она жива и здорова, - заверила ее Настя, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать Марину в щеку. Она остановилась, когда их головы оказались рядом, и прошептала: - " Даю слово.”

Затем они отступили назад, и Марина возвысила голос до обычного тона одной женщины, приветствующей другую, и сказала: "Ты выглядишь так шикарно, моя дорогая. Ты должна сказать мне, где ты нашла этот божественный костюм. Разве она не прелестна, дорогой?”

Виталий Воронов неопределенно хмыкнул, входя в вестибюль. Он был одет в твидовый охотничий пиджак и пару брюк "плюс четыре", которые явно были работой портного Сэвил-Роу, но даже мастерство мастеров, которые их скроили и сшили, не могло скрыть вульгарности горчичного клетчатого узора, который выбрал Воронов, или того факта, что человек внутри них был грубым, некультурным хамом.

“Ты не говорил мне, что Анастасия такая красивая, - добавила Марина. “Ты, должно быть, очень горд.”

Воронов совершенно не обращал внимания на жену и смотрел на старшую дочь с безразличием, граничащим с презрением. Настя была оскорблена тем, как глубоко ранена маленькая девочка в ней полным отсутствием любви в его голосе. Она сказала себе, что никогда не должна была быть настолько глупой, чтобы ожидать хоть каплю отцовской любви от такой свиньи, как он.

- Иди, - сказал Воронов жене, отпуская ее взмахом руки.

"Еще одна причина ненавидеть его", - подумала Настя, глядя, как мачеха послушно исчезает в глубине огромного дома.

- Иди за мной, - сказал Воронов, ведя Настю в одну из приемных, выходящих в коридор. Как бы ни были верны архитекторы внешнему виду Хайклера, они не обращали никакого внимания на его внутреннее убранство. Домашнюю роскошь семейных портретов, антикварной мебели и огромных книжных шкафов, заполненных томами в кожаных переплетах, сменило вульгарное изобилие черного мрамора, сверкающих зеркал, сверкающего хрома, золотых безделушек и белой кожаной мебели, которая казалась более подходящей для борделя Шейха в центре Эр-Рияда или холостяцкой квартиры Колумбийского кокаинового барона, чем для семейного загородного дома.

Воронов сел в большое кресло, указал Насте, чтобы она заняла такое же напротив него, и взял с бокового столика телефон. - “Хочешь чего-нибудь выпить?- спросил он.

“Нет, спасибо.”

“Твоя потеря. Дай мне бутылку водки. Воронов положил трубку и посмотрел на своего старшую дочь. “Так чего же ты хочешь? Потому что если тебе нужны деньги, ты можешь просто отвалить. От меня ты ничего не получишь.”

“Нет, отец, мне не нужны деньги.”

“Хорошо. Так что же тогда?”

Официант в белом пиджаке-тоже с оружием, заметила Настя-поставил поднос на стол рядом с Вороновым. Настя увидела тяжелый хрустальный стакан и серебряное ведерко со льдом, из которого торчало горлышко водочной бутылки. Затем официант потянулся за бутылкой, завернул ее в сверкающую белую салфетку и налил в стакан до самого верха, прежде чем поставить бутылку обратно в ведерко. Затем он исчез, не сказав ни слова.

Настя смотрела это маленькое представление и позволила отцу хорошенько выпить, прежде чем заговорить. - “Есть много вещей, которые я хочу от тебя, отец, и они не будут стоить тебе ни рубля. Но прежде чем я точно объясню, что это такое, я хочу задать вам вопрос: ты хочешь умереть?”

Воронов поставил стакан и посмотрел на нее так, словно она несла какую-то тарабарщину. - “Что это за дурацкий вопрос? Конечно, я не хочу умирать.”

- Хорошо, потому что ты умрешь, и я буду тем, кто убьет тебя, если ты не сделаешь в точности то, что я скажу.”

Воронов расхохотался. - Ты? Убить меня? Не заставляй меня...”

Но он так и не закончил фразу. Каким-то образом, ибо Воронов никак не мог объяснить, как она это сделала, Настя преодолела расстояние между ними, прежде чем он успел пошевелиться. Она придавила его к земле сокрушительной хваткой за горло.