С открытым сердцем. Истории пациентов врача-кардиолога, перевернувшие его взгляд на главный орган человека - читать онлайн книгу. Автор: Сандип Джохар cтр.№ 47

Мы переложили Джека на каталку и отвезли в соседний электрофизиологический кабинет, где ему должны были имплантировать дефибриллятор размером с брелок. Под яростным светом потолочных ламп с него сняли больничную робу. Для начала я протер его грудь тремя разными видами антисептического мыла. Потом я прижал к его груди прозрачную, пропитанную антибиотиком пленку. При установке дефибрилляторов инфицирование случается крайне редко, менее одного раза на тысячу операций, но, когда это происходит, устройство приходится извлекать хирургическим путем, так что нам нужно было очень внимательно относиться к стерильности операционной зоны. Вскоре Джеку уже вводили молочно-белый раствор для наркоза, в достаточном объеме для полного обезболивания, но не более, чтобы он продолжал самостоятельно дышать.

Экстравагантный электрофизиолог Шапиро явился в кабинет с присущим ему апломбом.

– Дорогая, я дома! – пробасил он медсестрам. Вместе с ним мы надели стерильные халаты, маски и перчатки. Потом я наклонил стол, опуская голову Джека ниже его ног, чтобы кровь наполнила вены в груди и сделала их более отчетливыми. Шапиро ввел в кожу и мягкие ткани груди новокаин.

– Это было больно, – пробормотал Джек, и Шапиро сказал, чтобы он помолчал.

– Вам сейчас опасно разговаривать, – серьезно заметил он Джеку, подмигнул мне и подкрутил капельницу с наркозом, увеличивая его подачу.

С помощью электрического ножа Шапиро сделал двухдюймовый надрез в левой верхней части груди, недалеко от плеча. Потом он прорезал слой желтого жира тупой стороной хирургических ножниц, обнажая белую блестящую поверхность фасции, а затем и пространство под грудной мышцей, где он сделал кармашек для дефибриллятора. Из-за худобы Джека мы решили разместить устройство под слоем мышц, чтобы оно не слишком выпирало. Я стоял сбоку от стола, в основном наблюдая за процессом. Иногда меня просили прижечь маленький кровоточащий сосуд, и тогда я брал электрокаутер и прикладывал его к месту кровотечения, пуская маленькую струйку кровавого дымка. Каждые несколько минут Шапиро отступал от стола и бодро подтанцовывал игравшей по радио музыке («Роксан» и «Рок Лобстер»).

Вскоре Шапиро ввел иглу двадцать второго размера в одну из грудных вен и оттянул рукоятку поршня до тех пор, пока она не поддалась, наполняя цилиндр багровой из-за низкого содержания кислорода кровью. Он ввел скользкую проволочку, смахивающую на тонкую гитарную струну, в иглу и провел ее в вену. Когда он удостоверился, что проволока вошла в вену, он извлек иглу.

– Никогда не отпускай проволоку, – сказал он, и я нервно кивнул в ответ.

Шапиро надел на проволоку пластиковый катетер и вынул ее из вены, оставив катетер на месте. Затем он ввел в пустую сердцевину катетера тонкий электрод и осторожно стал продвигать его к сердцу. На экране рентгеновского аппарата было видно, как проволока загибается в сердце, словно змея, готовящаяся к нападению. Соприкоснувшись с поверхностью правого желудочка, она едва заметно изогнулась. Катетер извлекли, а проволока электрода осталась на месте. Потом Шапиро провел вторую проволоку через крупную вену и подвел ее к поверхности левого желудочка. Он разместил генератор, который был размером с кредитную карточку, но около сантиметра толщиной, в подготовленный кармашек в грудной мышце и подсоединил его к проволочкам.

Мы закончили. Все усилия последних месяцев были не напрасны, и Джек, мой «магнитный» пациент, наконец-то обзавелся дефибриллятором.

Теперь пора было проверить устройство, вызвав у Джека фибрилляцию. Представитель компании Medtronic, галантный седеющий мужчина, который присутствовал на процедуре, чтобы помочь с испытанием устройства, позвал меня с другой стороны кабинета:

– Идите сюда, – сказал он, стоя у маленького компьютера. – Теперь вам надо «убить» своего пациента.

Мне нужно было простимулировать его сердце в период уязвимости, чтобы вызвать фибрилляцию желудочков. Я нажал несколько клавиш, отдавая команду три раза синхронизироваться с ударами сердца, а потом дать еще один импульс через фиксированный промежуток времени, и попытался подобрать момент под период уязвимости, чтобы вызвать остановку сердца. Поток электрических импульсов издавал забавные мультяшные звуки, словно Pac-Man ^[62], поедающий точки. Сначала я настроил подачу дополнительного импульса через 330 миллисекунд. На экране появилось несколько загогулин, но ритм быстро пришел в норму. С таким же результатом я проверил 320, 310 и 300 миллисекунд. Успехом увенчалась следующая попытка – на 290 миллисекунд. На экране частокол сердечного ритма Джека сменился синусоидальной волной, колеблющейся на нескольких разных частотах. Это и была желудочковая фибрилляция, ритм смерти.

– Процесс пошел, – с радостным возбуждением сообщил представитель производителя. Он начал вести отсчет: – 5… 10… 15…

Дефибриллятор был запрограммирован на разряд через восемнадцать циклов синусоидальной волны. Хотя в течение всей операции Джек бодрствовал, сейчас я обнаружил, что он потерял сознание. Я услышал глухой удар, словно кто-то ударил кулаком в костлявую грудь Джека, и его тело слегка подпрыгнуло на столе. Дефибриллятор сработал. Экран показал острый пик, паузу, а затем ЭКГ вернулась в норму. Медсестра слегка похлопала Джека по щекам:

– Просыпайтесь, – сказала она. – Мы закончили.

После процедуры я спросил у Шапиро, что бы мы делали, если бы не сработал ни имплантируемый, ни внешний дефибриллятор.

– Такое уже случалось, – ответил он. – Иногда попадаются такие вялые сердца, что устроить фибрилляцию можно, а вывести из нее – уже нет. – Он замолк и стал вытирать руки. – Нас это не радует, – сказал он, словно вспомнив какой-то нехороший случай. Он снова взглянул на меня и повторил: – Нас это не радует.

* * *

Через несколько недель Джек пришел ко мне на прием в клинику. Он был в своем котелке и винтажном пиджаке и казался еще более стильным, чем обычно. Он сказал, что лучше себя чувствует. Он прибавил в весе. Его лицо выглядело ярче и свежее, чем обычно.

Он перестал пользоваться своими магнитами, потому что больше не мог прикладывать их к телу, не нарушив работу дефибриллятора. (Скорее всего, именно из-за этого он так долго отказывался от имплантации этого устройства.) Я осмотрел место имплантации. Оно было еще покрасневшим, но сухим и ровным. Разрез был прикрыт небольшими пластырями.

– Надомный медбрат посоветовал мне дополнительный диуретик для снятия отека ног, – сообщил Джек, бодро залезая на смотровой стол. – Что вы об этом думаете?

Я не смог сдержать улыбки. Я уже много месяцев советовал ему принимать диуретик.

– Думаю, это хорошая идея, Джек, – ответил я.

Он напомнил мне, что прежде чем выписаться из больницы после операции, он согласился принимать больше фозиноприла, одного из прописанных ему кардиологических лекарств. «Иногда у меня от него кружится голова, – сообщил он. – Можно, я буду принимать половину дозы?» Я рассмеялся. Джек, когда-то бывший моим самым непокорным пациентом, наконец-то встал на сторону современной кардиологии. Кто бы мог подумать, что для этого надо было всего-то воскресить его из мертвых?