Каникулы в Чернолесье - читать онлайн книгу. Автор: Александр Егоров cтр.№ 19

—Ты забываешь, что нас двое,— сказал я.— А ты один.

—Ну…— раздался еще один голос.— Это с какой стороны посмотреть…

Еще одна тень мелькнула за спиной Вика, и я понял, почему этот Феликс так долго и неуместно понтовался. Просто тянул время.

—Он уже не очень-то один,— проговорила Майя, выходя из темноты в пятно лунного света. Чтобы пройти, она толкнула плечом Феликса, и тот молча попятился.

—Привет,— сказал я, потому что не знал, что еще сказать, но она даже не ответила. Она как будто даже не смотрела в мою сторону. Опустила морду и принюхалась к нашим следам.

—У-у,— пропела она удивленно.— Наш Сергей сам научился превращаться? Я всегда говорила, что у него большой талант.

Феликс промолчал.

—Что это?— Майя тронула лапой розочку, сиротливо лежащую на земле.— Откуда это здесь?

—Наш пионер вез тебе цветочки,— сообщил Феликс, ухмыляясь.— Подумать только, какие нежности. Может, ему было бы лучше перекидываться в котенка?

Мне снова захотелось броситься на него, но Майя стояла прямо между нами. Даже больше того. Она припала на передние лапы и уткнулась носом в белый цветок.

—Ты не романтик, Феликс,— протянула она.— И потом, котятки бывают такие славные… ох! Что это? Чья это кровь на иголках? Конечно. Я же чувствую. Ты прижимал этот цветок к сердцу, мой маленький Сережик. Как мило.

Майя подняла глаза на меня, и я клянусь — в этих глазах светилась самая настоящая нежность, и я уже был готов все ей простить. Она была совсем рядом, и я мог лизнуть ее в морду, и даже уже высунул язык и зажмурился, но в этот миг произошло кое-что другое.

Феликс прыгнул. Я видел только черную тень в лунном свете. Он прыгнул из-за Майиной спины, и я не успел собраться. Он сбил меня с ног и вцепился мне в горло. Он утробно рычал. Я знал, что он меня не отпустит. «М-ма…» — жалобно вскрикнул я, но не смог больше дышать и умолк.

В следующую бесконечную секунду откуда-то сверху раздался непонятный шум, за ним резкий удар, а потом Феликс разжал челюсти, взвизгнул как побитая дворняга, и откатился в сторону — и кто-то еще вслед за ним. Я попробовал глотнуть воздуха и захлебнулся кровью. Я еще слышал звуки борьбы и чей-то беззвучный смех — мне не хотелось думать о том, что я знаю, кто это смеялся. Потом все исчезло.

* * *

Вокруг по-прежнему было темно. Я лежал на холодной земле, неудобно подвернув руку. И что по руке бегут мурашки, и что земля холодная, я оценил не сразу. И не сразу понял, что жив.

И что я снова человек.

Было страшно трудно дышать. Да, именно так. И страшно, и трудно. Адски болела шея. Я вспомнил, почему, и тихонько застонал.

—Сергей,— услышал я голос.— Не шевелись. Будет больно.

Вик говорил холодно и спокойно, как всегда. Но я не зря умел превращаться в волка, и он тоже. Я мог читать его мысли. Только сейчас это были не мысли. Это была бешеная радость, что я жив. Да, пожалуй, так. Здесь я вынужден добавить: кажется, еще никто на свете не был так рад бессмысленному факту моего существования.

—Вик,— сказал я и постарался больше ничего не говорить.

Только высвободил затекшую руку.

Холодными пальцами он взял меня за запястье и легонько сжал. Это он так слушал пульс.

—Тихо,— сказал он.— Лежи и не двигайся. Слишком много крови потерял.

—Погоди…— Я кое-как подтянул руку к своей шее.— Что это… за тряпка?

—Я нашел твою футболку. Она почти чистая. Надеюсь, ты не получишь заражения. Просто замерзнешь. Это не навсегда.

Я улыбнулся. В полной темноте это тоже было бессмысленно, но иногда люди улыбаются даже без расчета на то, что это кто-то увидит.

Вот и я ещё улыбался, но у меня оставались вопросы.

—Скажи, где они?— спросил я.— Ну… Майя и этот?

—Ушли,— ответил он коротко.

—Но что случилось?— спросил я.— Я же помню, он прокусил мне горло… ч-черт… как больно…

—Тебе не надо разговаривать,— тихо сказал он.— Мы можем не разговаривать. Сейчас. И дальше.

Я понял, о чем он. Я прислушивался к его мыслям. Это было необычным занятием. Я как будто видел картинки, и даже чувствовал запахи, и даже заметил, что если закрыть глаза, то начинаешь слышать их еще лучше.

Я видел то, что он хотел мне рассказать. И даже то, что он не хотел. И он очень стеснялся того, что я могу увидеть, хотя это и было глупо, ведь я уже видел.

—Ты чертов вампир,— сказал я неслышно и даже усмехнулся, тоже беззвучно.— Хорошо, что я ничего не помню.

—Так всегда делают… волки, если кто-то ранен,— сказал он виновато.— Иначе рана не заживает. Мы умеем лечить языком. Ты можешь не верить, если не хочешь.

—Погоди-ка,— сказал я.— Но ведь я тогда был уже… человеком?

—Нет,— соврал он, и я знал, что он краснеет до ушей.

—Ах ты собака худая,— выругался я, как настоящий волк.— Ну что мне с тобой делать?

С ним и не надо было ничего делать. Да я и не смог бы. Я смог только кое-как привстать и сесть на земле. Наощупь отряхнул с голых боков хвою и какие-то шишки. Вокруг было темно: я забыл сказать, что мы, как обычно, вернулись в тот самый момент времени, откуда вышли. Ну то есть откуда мы стали волками. Поэтому наша ночь продолжалась.

—Дай телефон,— сказал я.— Пожалуйста.

Вик молча поднялся, подошел к моему самокату и откинул седло. И принес мне, что я просил.

Он не знал, где лежит телефон, просто читал мои мысли.

Я включил фонарик и посветил на него.

Нет, я не увидел призрака или зомби. Это был все тот же Вик, мой друг. С длинными белокурыми волосами и в холщовой рубашке. Которую, кстати, не мешало бы сменить: она вся была в бурых пятнах, которые даже не все успели засохнуть.

Мой взгляд задержался на этой рубашке.

—Спасибо, Вик,— только и сказал я.

Выключая фонарик, я успел увидеть, как он улыбается.

Я набрал номер деда. После полуминуты ожидания он взял трубку.

—Где ты,— спросил он.

Я встревожился. В его голосе звучал даже не гнев, а усталость. И еще безнадежность. Иногда таким голосом говорила тетя Элла, и я немножко жалел ее в эти минуты.

—Я… я пошлю тебе геометку,— сказал я.

Герман хмыкнул и ничего не сказал. Это было на него не похоже.

—Жди меня там,— велел он.

Я отключил звонок и поднял голову. Луна снова вылезла из-за облаков, и стала видна эта проклятая шахтерская дорога, и на этой дороге никого не было. Больше никого. Только мой самокат стоял прислоненным к стволу.

—Вик,— позвал я.

Ответа не было.

—Вик!