Каникулы в Чернолесье - читать онлайн книгу. Автор: Александр Егоров cтр.№ 45

В домике горел свет. Вот чье-то лицо прижалось к стеклу изнутри, и мое сердце сжалось. Я узнал маму. И даже почти вспомнил ее — такой, какой я видел ее тогда, в самый последний день, когда я ее видел. Когда я сидел в своем уютном гнезде за сеткой, прижимая к груди игрушечную собачку-хаски, и еще не знал, что вся моя прежняя жизнь сейчас закончится.

Дверь прицепа отворилась, и на ступеньках появился мой папа, Матвей Волков. Он с тревогой посмотрел вниз, на черный туман, который заполонил все вокруг. Но не его он боялся. Он был смелым, мой отец, даже в свои двадцать два, или сколько ему было тогда. Сейчас я точно знал это.

Он вглядывался куда-то вдаль, туда, где заканчивалась кое-как видимая, смутно знакомая реальность — поляна возле старых шахт — и начинался мрачный Черный Лес. Оттуда ползла липкая темнота. И еще что-то или кто-то, кого я не мог видеть. А он, кажется, видел.

Матвей спустился по ступенькам и без боязни вступил в черную липкую жижу, и она поглотила его ноги по самые колени. Однако он даже не смотрел туда. Он видел что-то иное — там, далеко, у кромки сосен.

Я тоже пригляделся.

Полупрозрачные фигуры стояли там, выстроившись полукругом. В их руках я видел старомодное причудливое оружие — длинные ружья, шпаги, а у кого-то, кажется, даже копья, щиты и мечи. На головах у них были странные уродливые шлемы; некоторые шли вовсе с непокрытой головой, их отвратительные седые космы трепал ветер. Я видел — или мне казалось, что видел,— их глаза, которые светились красным, как крохотные угольки из костра, который сильно позже, десять лет спустя, разведет на этой поляне девушка по имени Майя, которая так любит играть в колдунью. Все это было похоже на фильм ужасов, только я не знал, как его выключить.

Фигуры медленно приближались.

Парень, который стоял возле вагончика, замер в нерешительности. Он знал их. Он не боялся. Он просто не знал, что делать.

Он переместился на несколько шагов ближе к своей «Ниве», которая не без труда тянула наш вагончик, а сейчас скучала, крепко прицепленная к нему специальным буксирным устройством. И вот что произошло вслед за этим: стоило Матвею пройти эти несколько шагов, как серые фигуры все, как одна, повернули свои головы в касках. Они следили за ним. Они шли именно к нему.

Матвей попробовал перебежать в другую сторону. Призраки заметили его маневр. Повернулись и продолжили свое движение.

—Ч-чертовы сволочи,— выругался Матвей.

Я подумал, как это удивительно: я и сейчас иногда ругаюсь точно так же. Хотя даже не помню его голос.

Кажется, он принял решение. Бросился к своей машине. Склонился над буксирным устройством. Рванул рычаг, отключил какие-то электрические разъемы. Затем рванул дверь и уселся за руль.

Коротко проскрежетал стартер, и мотор завелся. Фары зажглись, и мутная тьма нехотя расступилась — но ушла недалеко. Небольшой автомобиль сдвинулся с места, вагончик остался стоять. Матвей резко рванул руль в сторону, развернул машину и остановился.

Призраки повернули свои морды — как мне показалось, с неудовольствием. Издали они грозились своими мечами и ружьями. Им оставалось проползти не более сотни шагов, и они подступили бы вплотную. Я уже видел, что за первым рядом солдат-мертвецов вырастает и второй, а за вторым — третий. Эти последние бойцы были поновее: они носили мундиры времен Второй мировой, рваные и выцветшие, зато со злобными значками вроде двойной молнии.

Снова хлопнула дверь прицепа, и на пороге появилась моя мама. Матвей опустил стекло водительской двери.

—Маша, останься с сыном,— сказал он.— Не бойся. Я скоро вернусь. Мне нужно… позвонить. По работе. Ты же знаешь, здесь телефон плохо ловит.

—Кому ты собрался звонить?— рассердилась моя мама.— Ты не можешь подождать до утра?

Она не видела призраков. Меня не зря называли полукровкой: моя мама была самой обыкновенной девушкой. Она даже не подозревала, какие чудеса ее окружают и какие опасности ей грозят. Она так и не узнала об этом до самого последнего дня. До этого самого дня.

—Не волнуйся,— сказал ей мой отец.— Я скоро вернусь. А ты иди в дом… погода меняется. Наверно, будет гроза.

Она взялась за ручку двери. Сделала вид, что возвращается, но не двинулась с места. Тогда он помахал ей — и мне. И через силу улыбнулся.

—Привезу Ежику что-нибудь вкусненькое,— сказал он.— Вернись в дом. Пожалуйста.

И он нажал на газ. «Нива», оставшись без прицепа, легко вырвалась из липкой грязи и покатилась прочь. Армия мертвецов, которую видел только я, бесшумно ринулась за ним. Их было много. Вблизи их лица казались расплывчатыми, как медузы в море. Они размахивали оружием, спешили, обгоняли и отталкивали друг друга. Кажется, среди них встречалась даже кавалерия. Их серые ряды тянулись и тянулись, редели и, наконец, иссякли.

Матвей увел их прочь и пропал навсегда. Они убили его. Ослепили, столкнули с обрыва и снова сгинули, будто их и не было.

Он увел их, иначе они убили бы нас всех.

Мне хотелось кричать. Я ничего не мог изменить. Я не мог переделать прошлое. Я не мог спасти своего отца, как он спас меня. Снова и снова это случается со мной, думал я — и скрипел зубами, как волк.

Меня выбросило из этой локации так же неожиданно, как я туда и попал.

—Теперь ты видел?— спросил Гройль.

Я кивнул. Слезы, кажется, так и не показались на моих глазах, и я был этому рад. Я не хотел плакать при нем.

—Теперь ты веришь?

Я снова кивнул.

—Показать тебе еще кое-что?

Я просто закрыл глаза.

Щелчок — и я снова был внутри. В том чертовом времени и в том чертовом пространстве. Мой сон повторился в точности.

Я лежал в своей кровати за прочной сеткой и прижимал к груди Пушистика. За окном висел предрассветный туман.

Я слышал, как кто-то ходит там, снаружи. Сухие сучья хрустели под чьими-то ногами. Фиолетовые тени скользили по стенам вагончика. Стекло покрылось изморозью, как если бы северные олени Санта-Клауса надышали на него с улицы, но я был уже большим и понимал, что в июле не бывает никакого Санта-Клауса.

Мне было холодно и страшно.

Кто-то остановился у двери. Взялся за ручку. Дверь подалась и понемногу начала отворяться. За ней клубился черный туман, и этот туман потихоньку втекал внутрь.

Я, который был тогда, дико заорал, и тот я, который был сегодня, услышал свой собственный детский голос.

На этом месте я всегда просыпался. Но не сегодня.

Над сеткой я видел того, кто вошел. Черная фигура с бледным лицом. Черный человек был закутан в бесформенный черный плащ. Черный капюшон скрывал лоб, но холодные глаза светились, как фары на моем игрушечном грузовике.

Я закричал еще громче. Он поднял руку, и у меня перехватило горло от ужаса. Я сжал белого щенка, будто он мог меня защитить. Пушистик еле слышно подал голос (в нем была устроена простенькая пищалка).