Тайна вечной жизни - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Б. Морозов cтр.№ 79

Черты лиц негритянской принадлежности принадлежат и западноафриканцам, и мулатам. Знаменитый барельеф «Дядя Сэм», о котором так много говорят «альтернативщики», на проверку оказывается обыкновенным индейцем. Белыми в Америке были только «боги». А вот ольмекские барельефы изображают или черных, или, что вероятнее, мулатов. У этих людей курчавые бороды и широкие губы.

Говоря о финикийских или карфагенских путешествиях в Африку, нужно помнить, что головы принадлежат приэкваториальным неграм, а карфагеняне и финикийцы — не негры. Возможно, что и первые, и вторые о существовании Америки знали; но для обеих этих народов плавания в Америку были бы неэффективными с экономической точки зрения. Например, перевозка раба из Америки в Африку обошлась бы гораздо дороже стоимости этого раба. А перевозка колониста – дороже обустройства этого колониста на своей родной земле. Они не могли найти в Америке ничего такого, чего бы не было в Старом свете.

Период взаимодействия Старого и Нового света продолжался, скорее всего, до разгрома Карфагена римлянами. Вместе с карфагенским флотом исчезло и знание о материке по ту сторону Атлантики. И доказательство этого, более чем явное – карфагенский корабль, найденный у берегов Бразилии. Тип корабля толком определить не удалось, он был слишком поврежден, но амфоры были марокканскими. Описано и представлено публике множество подобных находок – кладов античных монет, выбитых в камне изображений средиземноморских кораблей, керамических изделий, остатков кораблекрушений, но все они не вызывают стопроцентного доверия ни официальной науки, ни альтернативной. «Бразильский» корабль стал подтвержденным фактом только потому, что ко времени, когда его признали, большинство амфор было растащено ныряльщиками–любителями.

Жертвоприношения

Люди не придумывают предрассудки на пустом месте; то, что является предрассудком, ранее было действием, имеющим практический смысл. Люди к предрассудкам постепенно приходят, неправильно изменяя необходимые действия, обычно в силу исчезновения причин этих действий. Третий действительно не должен прикуривать от одной спички — но только в том случае, если за огоньком следит снайпер. Когда Кортес завоевывал Мексику, жертвоприношения в этой стране были лишенным всякого смысла диким предрассудком. Неизбежно должна была существовать древняя традиция, по которой жертвоприношения имели бы свой практический смысл.

Исходя из общих правил развития, чем глубже в историю, тем более наблюдательным, а, следовательно, практичным и последовательным должен быть человек. И даже в глобальных координатах эта линия прослеживается: от абсолютно практичной обезьяны до обременного множеством предрассудков жителя современной цивилизации. Если проводить исторические параллели, то ацтекская цивилизация была аналогом современной. Она была финалом развития, не допускающим развития вообще.

Склонность к уничтожению себе подобных наблюдалась у всех индейцев доколумбовой Америки. Причем на севере индейцы вели непрерывные межплеменные войны, а на юге приносили массовые жертвы.

У некоторых племен индейцев до середины прошлого века был обычай: прежде чем завести ребенка, мужчина должен был убить врага; в крайнем случае враг мог быть заменен медведем. Но эта концепция может исходить только из биологического принципа ограниченности жизненного пространства. Эту концепцию современный человек не может принять, но способен понять. В Центральной Америке все было иначе.

Жертвоприношения совершались для того, чтобы предотвратить конец света. Предотвратить его таким образом можно только в том случае, если конец света рассматривать с биологической точки зрения, в качестве человеческого вырождения.

В американской мифологии достаточно часто повторяется идея: люди превратились в обезьян. Это можно понять каке шифр; но обычно так называют людей с недостаточным интеллектом. Тогда «закат N–го солнца» — это закат солнца разума, когда интеллектуальный потенциал упадет до нуля. Именно этого конца света боялись те, кто приносил жертвы в доисторическую эпоху. А буквальное понимание вызвало более поздние, не имеющие смысла кровопускания. У всего когда–то был смысл. И когда–то каким–то древним гуманистам было больно смотреть, как мучаются обреченные дети и как страдают их родители. По большому счету с этим, как данным «от богов», можно было смириться; но ресурсы поддержания жизнедеятельности ограничены. Потому у некоторых народов не только число детей было ограничено, но и число имен.

Если искать смысл жертвоприношений, то он может быть только один – избавиться от неполноценных членов сообщества перед лицом полного вырождения. Не облекая процесса в мистическую форму, это было бы невозможно навязать даже примитивным нациям. Рано или поздно общество приходит к возможности содержать больных. Число ущербных членов общества постоянно увеличивается. Начинает падать интеллект — он в данном случае падает первым. После чего общество становится нежизнеспособным и гибнет под тяжестью собственных генетических проблем или под ударами не столь гуманистичных конкурентов.

На одной из индейских плит Монте–Албана, поселения или центра, относящегося к культуре полумифического народа ольмеков, выбита чуть ли не инструкция по проведению жертвоприношений.

К первой части стоит отнести комплект барельефов «танцоры», на котором изображены люди с различными аномалиями развития: горбуны, карлики, дебилы и т.д. Некоторые не имеют явных признаков вырождения – возможно, эти экземпляры были просто недостаточно интеллектуальны. Далее воины захватывают таких людей в плен. На несчастных надеты драгоценные украшения — признак того, что их принесут в жертву. На барельефах изображены не только что родившиеся дети — возможно, родившемуся с отклонениями давали шанс проявить себя полноценным членом общества, и только при невозможности этого приносили их в жертву.

На другом барельфе (Ла Вента) изображена вторая часть инструкции: две женщины, одна из которых предлагает в жертву больного ребенка, а другая отказывается приносить в жертву здорового.

Так что в жертву больных приносят не совсем воины — скорее всего, это представители чего–то вроде «биологической полиции». А воины должны были навести порядок в случае если зависимые или соседние народы не захотят вводить у себя такую практику. Атцеки не считали такой порядок злом. Они были уверены, что творят добро. И даже свои войны по захвату жертв называли «войнами цветов».

Идеи отбраковки больных распространены по всему миру. В греческой Спарте детей, родившихся больными, скидывали со скалы. В Риме их разрешалось убивать безболезненными способами. В соверменном Китае родившихся больными разрешено убивать в течение трех дней. В фашистской Германии разрабатывались подобные концепции полноценности, но здесь решили не размениваться на мелочи и сразу перешли к худшему ацтекскому варианту. Некоторые адепты «науки» синергетики предлагают сократить численность населения путем прихода к планированию пола: 10 мальчиков на 1 девочку. Тысячелетия проходят – дикость остается.

Все вышеприведенные общества считали себя верхом цивилизации. В примитивных обществах подобной практики нет, поскольку больные в них не выживают. У народов, живущих в особенно суровых условиях, требующих постоянной борьбы за выживание, института жертвоприношений никогда не было. А военнопленных там или едят, или превращают в рабов. Практично и первое, и второе; но приносить людей в жертву не практично. Жертвоприношения – это или продукт цивилизации, или наследие ранее существовавшей цивилизации.