Ветер с Варяжского моря - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 73

Маленький Тролль головой был умнее многих взрослых, но сердце его еще дремало в детском неведении. Он не понимал, что среди любых бурь судьбы, среди войн и разорений, радость и печаль любви способны заслонить человеку весь мир. И не только юной девушке, но и воину, и даже седобородому старику.

– Я пойду соберу вам еды на дорогу, – сказала Арнора. —Да, а вы знаете, как вам выйти из Конунгаберга?

– Я что-то слышал, что из дома ярла есть подземный лаз к обрыву у ручья, – сказал Ило.

– Ничего ты об этом слышать не мог, – отрезала Арнора. – Потому что об этом запрещено болтать. Ты просто знаешь чужие мысли!

Маленький Тролль ухмыльнулся. Так было даже лучше.

– Нужно рассказать все хозяйке, – решила Арнора. – Я думаю, она пустит вас к подземному лазу. Она будет только рада сделать такой подарок Эйрику. Надо же чем-то отплатить ему за Дубини ярла! Идем. – Она шагнула к двери хозяйской спальни и поманила за собой Снэульва. – Расскажи ей сам, в чем дело.

Снэульв неохотно пошел за ней. Загляда сидела возле Тормода и кое-как старалась пригладить волосы. Пальцы ее дрожали, на ресницах еще не высохли слезы. За Арнорой и Снэульвом закрылась дверь.

Лейв молчал, опираясь локтями на колени и глядя перед собой. Загляде было грустно и тоскливо, словно она сейчас отрезала какой-то кусок своей жизни. Но что она могла поделать?

– Не плачь больше, Береза Серебра, – тихо сказал он, подняв глаза на Загляду. – Не бойся. Я никому ничего не скажу и не трону его. Я не хочу причинять тебе новой печали. Хотя, может быть, со мной ты была бы счастливее даже за морем. Но от судьбы не уйдешь. У нас говорят: чужая беда может стать и твоей. Я не хочу, чтобы ты плакала, понимаешь?

– Устами людей гласит судьба! – подал голос Тормод. – Я тоже был когда-то молодым. Ты можешь мне не верить, Лейв сын Бьерна, но я понимаю тебя сейчас лучше, чем ты можешь представить. И вот что я скажу тебе. Зло само покарает себя, а добро само вознаградит тебя. Постарайся это запомнить. И еще одно: в Гардах очень много красивых девушек, поверь человеку, который прожил здесь двадцать лет!

– Это я запомню! – Лейв быстро поднялся со скамьи, как будто вдруг сообразил, что просидел здесь слишком долго.

Он улыбался, но глаза у него были как серо-голубые стеклянные бусины. Шагнув к сидящей на полу Загляде, он быстро наклонился, повернул к себе ее лицо, крепко поцеловал ее и быстро вышел в гридницу. Загляда закрыла лицо руками. Ей казалось, что все это происходит в горячечном тяжелом сне, в котором самое плохое то, что не можешь ничего понять – где явь, где бред, что хорошо, а что плохо. «Хуже нет болезни, чем томленье духа!» – часто повторял Тормод поучения Одина. И в этом Одноглазый был прав.

Теперь надо рассказать о Новгороде, о том, как туда дошла весть о набеге Эйрика ярла. Утром, на пятый день после того как на Волхове перед Велешей появились корабли с красными щитами на бортах, по ладожской дороге в Новгород въехал рослый широкоплечий парень в серой грубой рубахе. Запыленный конь его заплетал ногами, потертая лыковая упряжь была связана узлом кое-как. Позади парня сидела, крепко обхватив его за пояс, растрепанная девчонка лет двенадцати.

– Эй, человече, где тут княжий двор? – хрипло окликнул парень первого же встречного новгородца.

– Княжий-то двор возле торга, на Торговой стороне! – ответил тот, с любопытством оглядывая парня, его усталого коня и девчонку позади седла. – Да только князя-то там нету. Тебе на что?

– Беда у нас. Варяги Ладогу разорили. А вы не слыхали?

– Да что ты говоришь! – посадский мужичок озадаченно сдвинул на затылок свой войлочный колпак. – Батюшко Велесе! Какие ж варяги? Свои? Или чужие?

– Ты бы, дядя, указал мне, куда ехать! – Парень не настроен был пускаться в долгие разговоры. – Коли князя нету, кто тут за него?

– А за него посадником Столпосвет. Его двор в детинце. – Мужичок махнул рукой, показывая направление. – Тебе там всякий укажет. Так что, говоришь, у вас приключилось-то?

Но парень хлестнул коня сложенным вдвое обрывком веревки, заменявшим ему плеть, и поскакал к детинцу. Мужичок посмотрел им вслед, подумал, почесал в затылке и принялся стучать в ближайшие ворота.

Этим парнем был Веретень, порожский кормщик. Завидев подходящий снизу по реке большой вооруженный отряд, порожцы и не подумали сражаться, а похватали что попало под руку и кинулись в лес. Веретень почитал себя счастливым – сам ушел целый и сестру увез. Коня ему успел дать мытник Прелеп с условием, что он предупредит людей выше по Волхову. По всей реке жители разбегались в леса, угоняли скотину. Веретеню ради его спешной вести несколько раз дали переменить коня, и он добрался до Новгорода быстро, всего за четыре дня.

Такой же как был, усталый и грязный, он прошел в гридницу Столпосветовых хором. Ласка шла за ним, покачиваясь и цепляясь за локоть брата. После четырехдневной скачки ее едва держали ноги, но отстать от брата и переждать в одном из верхних городков, куда едва ли дошли бы викинги, она ни за что не соглашалась.

К ладожскому вестнику сбежался весь дом Столпосвета и вся его дружина. Ласка с любопытством разглядывала статного боярина с темными волосами и почти седой бородой, словно он окунул ее в муку. А Веретень тем временем рассказывал:

– Ерик нурманский на Ладогу пришел с войском. Дым над Волховом стоял, будто весь город сгорел, и с ним посад до самого Извоза. К нам в Порог воев с триста пришло, а сколько в Ладоге осталось, и не знаю.

– Да уж верно, не меньше! – рассуждали гриди. – А ведь знают, гады, что в Пороге мыто берут серебром, есть им чем поживиться.

Столпосвет послал отроков за боярами и городскими старостами. Князь с большой ратью был в походе и ушел далеко – теперь не догонишь. Нужно было решать, собирать ли рать на помощь Ладоге самим, или посылать весть князю Вышеславу. К последнему склонялись больше. Один Столпосвет стоял за то, чтобы собрать войско в самом Новгороде, только бы скорее.

– Пока до князя гонец доскачет, пока князь соберется назад повернуть, Ерик давно в море уйдет! – говорил Столпосвет боярам и старостам. – Сколько добра, сколько людей увезет! А сами нагоним – может, хоть кого отобьем!

Бояре и старосты качали головами.

– Твоя забота понятная! – отвечал Столпосвету за всех боярин Разумей. В Новгороде его звали еще Себе-На-Умеем, потому что он во всяком деле видел прежде всего выгоду для себя самого и всякое же дело старался повернуть к своей пользе. Но сейчас он выражал общее мнение, и все подтверждали его речь согласными кивками. – У тебя, Столпосвете, дочь в Ладоге, за тамошним варягом. Дочь, вестимо, жалко, да мы за нее не можем наших детей осиротить. У нас в Новгороде и так мужиков негусто осталось – самые удалые с князем в Заволочье ушли, только и осталось, чтобы было кому работать. А малую рать послать – только даром погубить. А ну как и к нам сюда варяги пойдут? Так в своем детинце их сподручнее встретить.