Мой милый победитель - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Додд cтр.№ 30

Вот этого она как раз и не хотела. Не хотела еще большего сближения, ведь в малейшем неосторожном жесте с его стороны ей уже виделась попытка опутать ее сетями соблазна.

— Нам еще многое нужно успеть, милорд, — Шарлотта зажала между большим и указательным пальцем страницы тетради с непройденным материалом. — А времени до приезда гостей из Сереминии осталось мало. Если у вас нет желания обсуждать правила поведения в городе, может быть сегодня поговорим о лошадях и охоте? Мне кажется, эта тема вам больше по душе.

Винтер с царственным спокойствием проигнорировал ее предложение — точь-в-точь халиф из «Тысячи и одной ночи»:

— Вы слышали историю о моем побеге в Эль-Бахар?

— Если не ошибаюсь, вы покинули родину после смерти отца.

— Так вы интересовались моей судьбой? — оживился молодой человек. — Не стоит смущаться, мисс леди Шарлотта. Меня тоже интересует ваше прошлое.

Вот вам и фамильярность — неизбежное следствие праздной болтовни между учителем и учеником. Шарлотта склонилась над тетрадью и прочла вслух заголовок:

— «Джентльмен на охоте».

— О себе вы рассказывать не хотите. Хорошо. Мне было пятнадцать, когда умер отец. Утрата причинила мне невыразимую боль.

— «Джентльмен выбирает себе скакуна, руководствуясь его выносливостью и живостью, — продолжала читать Шарлотта. — Вместе они тренируются, пока не научатся двигаться, как одно целое».

— Папа был старше отцов моих сверстников, но болезни обходили его стороной. Я думал, ему сносу не будет.

Девушка потеряла строку, на которой остановилась. Точнее, слова перед глазами потеряли всякий смысл.

— Когда речь заходит о родителях, так думают все.

— Постойте, вы тоже потеряли отца?

Шарлотта покачала головой, и Винтер высказал следующее предположение:

— Значит, мать?

— Охота, — почти отчаявшись, напомнила о теме урока девушка.

— Понимаю: оба одесную Отца Небесного.

Молодой человек говорил так проникновенно, Шарлотта и сама не заметила, как произнесла:

— Оба ушли из жизни.

— Но не из сердца, — он одарил ее блаженной улыбкой.

Видимое чистосердечие Винтера все же не внушало девушке доверия, и она приготовилась еще раз напомнить, что не станет перед ним исповедоваться.

— Мисс леди Шарлотта, повторю снова: вам следует отказаться от корсета.

Пойманная врасплох, девушка опустила глаза на талию: китовый ус изрядно досаждал, местами врезаясь в тело, но внешне это вовсе не было заметно.

— Вы сняли туфли, как я велел, и только выиграли от этого. Посмотрите на себя, — укоризненно продолжал молодой человек, — так напряжены и зажаты, хотя сидите на удобных, мягких подушках. Если вы снимете корсет, то, возможно, даже сможете улыбаться, и не будете выглядеть так, словно у вас крутит в животе.

От неслыханного унижения Шарлотта закрыла глаза.

— Прошу прощения, милорд, за то, что моя внешность вам неприятна, но как гувернантка я должна предупредить: недопустимо упоминать в разговоре слово «корсет».

— Помню, помню, вы говорили.

— Как нельзя говорить «крутит в животе». Винтер кивнул:

— Еще одно запретное слово — «пучит».

— Совершенно верно.

— Но ваша внешность мне чрезвычайно приятна. Терпение девушки лопнуло:

— Прошу вас, ни слова о том, как выглядит ваша гувернантка! И никаких комментариев относительно частей тела, которые могли привлечь ваше внимание! — внушала Шарлотта непутевому ученику, похлопывая ладонью по тетради. — Даже если вы желаете сделать даме комплимент, выбирайте для этого самые общие выражения и ни в коем случае не конкретизируйте…

— В присутствии посторонних. Это я усвоил. Но в собственной комнате я волен говорить, что вздумается.

— Я полагала, что эту комнату мы выбрали в силу ее нейтральности.

— «Нейтральность», — грустно улыбнулся Винтер. — Неужели это о нас с вами?

Его слова отрезвили Шарлотту. Препираться с ним она не станет. И размышлять над глубинным значением сказанного девушка тоже не желала.

Осторожно, взвешивая каждое слово, она сказала:

— У нас общая цель, поэтому не думаю, что нас можно считать врагами.

— Не знаю, кто мы и что мы, мисс леди Шарлотта, но подозреваю, что достаточно скоро мы это выясним.

— Так вы интересовались моей судьбой, — напомнил Винтер, Нет, не интересовалась. И что он имел в виду, говоря: «Не знаю, кто мы и что мы, но скоро мы это выясним». Что еще за странная оговорка?

Обхватив рукой колено, молодой человек смотрел в темное окно, словно вглядываясь в прошлое.

— После похорон отца я в почтовой карете поехал в Лондон. Там в порту попыхивал грузовой корабль, готовый отплыть в Марсель. И я возомнил себя Ясоном, отправившимся на поиски золотого руна, — Винтер вдруг уронил голову в ладони и рассмеялся. — Я нанялся разнорабочим. И неделю мучился от морской болезни, не замечая красот Атлантического океана, потом — Средиземного моря. Приходилось драить палубу до волдырей на ладонях. И знаете, никогда раньше я не ел хлеба с запеченными в нем жучками.

Шарлотта издала звук, выражавший отчасти сочувствие, отчасти — отвращение.

— Да, это было ужасно. Усугублялось положение тем, что матросами на корабле служили грубые, жестокие французы. Они обзывали меня сопляком, и я чувствовал себя глубоко несчастным. Отправляясь в путь, я не подозревал, что придется терпеть такие лишения. Я был тогда на грани срыва, но тешу себя мыслью, что головы не потерял. Я быстро смекнул, что зря отказался от прежнего привилегированного положения, — ироничный огонек в глазах молодого человека вдруг погас, и он продолжал совершенно серьезно. — И тогда же я провалил свой первый экзамен на звание джентльмена.

Вопрос мимо воли сорвался с уст девушки:

— Каким образом?

— В то время как мать особенно нуждалась в моей поддержке и заботе, я думал только о себе.

Шарлотте хотелось заткнуть уши. Если Винтер будет продолжать в том же духе, в ее душе может зародиться уважение.

— Несмотря на молодость и безрассудство, я понимал, что своим побегом отца я все равно не верну. Более того, мой поступок огорчил бы человека, которого я боготворил. Но я использовал его смерть как оправдание для воплощения собственных желаний. Я отправился на поиски приключений.

«Стань снова бессердечным варваром, — хотелось сказать Шарлотте. — Будь, как раньше, отвратительным и грубым. Спрячь свою ранимую душу, чтобы я оставалась добропорядочной гувернанткой и не проявляла неприличного интереса к отцу своих воспитанников».