Когда он проснется - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 41

– Как я понимаю, это, скорее всего, были жулики, – упавшим голосом выговорил Валерий Николаевич, – а это значит…

– Это пока что ничего не значит, – нетерпеливо заметил Турецкий, – итак, что было сказано Елене Александровне по телефону?

Валерий Николаевич взъерошил волосы, почесал затылок и начал:

– Понимаете, я-то разговора не слышал. Передал ей трубку, и все. Да и Лена больше слушала и кивала. Ну пару раз «да» сказала. А потом взяла блокнот и сказала – «записываю», ну, скорее всего, адрес. Потом нажала на отбой и вызвала по телефону Игоря. Он приехал минут через пятнадцать, они собрались и ушли.

– Неужели она вам ничего не сказала?

– Почему не сказала? Сказала. Вот что: «Они просят приехать, чтобы опознать некоторые найденные ими вещи. Мы с Игорем быстро съездим и вернемся». Тогда я предложил поехать вместе с ними, но она сказала, что в доме кто-то должен оставаться на телефоне. Вдруг позвонят похитители. Лена упомянула, что это именно вы, Юрий Петрович, на этом настояли. Вот и все. Они вышли и уехали.

– На чьей машине?

– На машине Игоря. Но в этом ничего удивительного нет – она часто ездила вместе с ним.

Турецкий постучал по столу костяшками пальцев.

– Сейчас попробуем позвонить на сотовые телефоны Елены Александровны и Игоря. У него есть сотовый?

Валерий Николаевич кивнул.

Однако в трубке раздавались только отбойные гудки.

– Что теперь делать? – с замиранием выговорил Валерий Николаевич.

– Ничего, – буркнул Турецкий, – ждать.

Как только это стало возможным, после августовского путча ГКЧП в девяносто первом году Елена Александровна вышла из членства в КПСС, а после возрождения КПРФ не стала восстанавливать свой партбилет. Ей неоднократно звонили бывшие коллеги, уговаривали вернуться. Она отказалась.

И кто знает, как сложилась бы после девяносто первого года личная карьера Елены Александровны… Не исключено, что после выхода из КПСС и решения навсегда порвать с коммунистическими идеями Мартемьянова бесславно завершила бы свой карьерный взлет в качестве директора школы или же, в силу деятельной натуры, как многие ее коллеги, основала какой-нибудь личный маленький бизнес. Однако, как это ни парадоксально теперь звучало, благодаря полной моральной дискредитации КПСС в глазах советских граждан, партийная карьеристка Мартемьянова вознеслась к вершинам большой политики, и случилось это перед самым развалом Советского Союза и КПСС.

Трамплином для начала ее крупной политической карьеры послужили выборы в Верховный Совет СССР – первые по-настоящему свободные демократические выборы восемьдесят девятого года.

То был удивительный год – эпоха политической романтики. Все жили предчувствием великих грядущих перемен, все верили, что впереди их ждет некое справедливое реформированное социальное общество. Впервые граждане страны, провозгласившей лозунг «Каждая кухарка должна управлять государством», захотели выдвинуть во власть людей интеллектуальных, образованных, известных и потому, можно сказать, случайных.

Случайных в том смысле, насколько случайным чувствует себя в большой политике интеллигент-писатель или знаменитый музыкант, прославленный университетский профессор или священник…

Елена Александровна оказалась выдвинутой от своего избирательного округа на безальтернативной основе, но в те времена это казалось обычным делом. До нее депутатом Верховного Совета от этого округа в течение лет пятнадцати бессменно избиралась доярка из соседнего хозяйства, как-то раз, давным-давно, надоившая от коровы-рекордсменки фантастическое количество литров молока, в котором могли бы утонуть Голландия и Австрия, вместе взятые. Еще в бытность свою секретарем райкома комсомола Елена Александровна познакомилась с этой дояркой, которую звали Олимпиада Григорьевна Пономарева.

Во время сессии Верховного Совета доярка с красивым русским именем Олимпиада Григорьевна жила в Москве, в гостинице «Россия», откуда ее возили на экскурсии в Кремль, Третьяковку и Большой театр. В последние годы Пономарева была избрана еще и секретарем Верховного Совета, сидела прямо за Брежневым в президиуме, а по окончании сессии возвращалась в родной колхоз и продолжала работать дояркой. О своих депутатских обязанностях Пономарева рассказывала односельчанам по-простому: «Поднимаю руку, когда все поднимают».

Поскольку в Верховном Совете она должна была олицетворять образ русской крестьянки, партийные стилисты придумали ей накладную русую косу в руку толщиной, которую Олимпиада Григорьевна должна была укладывать венцом и закалывать шпильками. Так что по возвращении на родину Олимпиада Григорьевна простоволосой разгуливала лишь по дому да по подворью, а когда выходила за ворота, например в сельский магазин за хлебом, то накручивала фальшивую косу.

В восемьдесят девятом году на место передовой доярки в Верховный Совет пришла Елена Александровна Мартемьянова. И вот уже исполнилось без малого десять лет, как она шаг за шагом подымалась по ступенькам политического олимпа.

Выборы в Госдуму девяносто шестого года возглавляемое Еленой Александровной немногочисленное движение «Женщины во власть» с треском провалило, не набрав не только необходимые пять процентов голосов, а едва-едва дотянув до одного процента.

В принципе Мартемьянова предполагала, что в России исключительно женскую, феминистическую организацию ожидает фиаско, – это вам не Швеция – но ее смогли подбить на эту авантюру активистки движения.

У самой Елены Александровны оставался шанс побороться за депутатское кресло самостоятельно, как независимому кандидату от одномандатного избирательного округа. Времена изменились, и пройти в Госдуму на волне гражданского «энтузизизма» масс стало невозможно. Драть горло на митингах, агитируя за каждый голос, когда против тебя работают целые типографии, а почтовые ящики потенциальных избирателей засоряются пачками цветных глянцевых буклетов и листовок, – это похоже на гонки черепахи и паровоза.

Теперь за каждым депутатом должен был стоять «золотой запас». «Женщины во власть», порастерявшие за предыдущие четыре года и без того малочисленных сторонников и сторонниц, стартовым капиталом не обладали. Последние крохи они истратили на рекламные видеоролики.

Восторженные помощницы приволокли в кабинет Елены Александровны молодого человека, который, развалясь в кресле и закинув на колено ногу, обутую в модный тупоносый ботинок, снисходительным тоном пояснил, пощелкивая огромной блестящей зажигалкой, что может «слепить им крутой навороченный ролик со всеми примочками», и всего-то за смешные деньги: триста баксов за десять секунд готовой продукции. Готовую работу он предоставит через неделю.

Нагруженный папками с программными материалами движения «Женщины во власть», молодой человек ушел и исчез на два месяца. Когда до выборов в Думу оставалось дней десять, а всякая агитация была почти бесполезной, он возник вновь, и на стол Елены Александровны легла заветная видеокассета.