Арестант - читать онлайн книгу. Автор: Александр Новиков, Андрей Константинов cтр.№ 95

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Арестант | Автор книги - Александр Новиков , Андрей Константинов

Cтраница 95
читать онлайн книги бесплатно

Но были на зоне и свои аристократы: немалая рать нарядчиков, бригадиров, столовская обслуга, вахтеры, кладовщики и — над всеми ними — завхозы отрядов. О, завхозы! Для человека вольного слово завхоз звучит несолидно. Ну что — завхоз? Швабры, гвозди, скрепки, тряпки, плюс три уборщицы и вечно пьяный плотник дядя Коля в подчинении… На воле, ребята, это, может, и правильно. А на зоне завхоз отряда — царь, бог и воинский начальник. Для рядового осужденного отрядный главнее и хозяина, и кума. Живешь с ним в ладах — беды не знаешь. Поссорился… ну, скоро сам все поймешь.

По манере держаться, одеваться, разговаривать с лагерным начальством завхозы отличаются от рядовых осужденных так же, как те отличаются от опущенных.

Обнорский и Захаров со своими бачками подошли к окну раздачи, когда в столовую стремительно вошел завхоз 16-го отряда Зверев. Времени у Зверева было в обрез… Он кивнул кому-то на ходу, схватил шлемку и без очереди подошел к окну. На зоне это давно было неписаным правилом — завхозы, бригадиры в очередях не стоят… Обнорский этого еще не знал.

— Привет, Костя, — бросил Зверев мордатому мужику на раздаче и сунул свою шлемку.

— А может, в очередь станешь? — спросил кто-то сбоку. Зверев посмотрел направо, встретился глазами с крепким бородатым мужиком. Черные глаза смотрели с явным вызовом. Новенький, сразу определил завхоз, порядка не знает. Да и по одежке видно: ватник со склада, не обношенный еще. Штаны тоже новые… топорщатся, не ушиты. Да и кирзачи — новье.

— Спешу я, — сказал завхоз. Он вообще-то борзоту не любил, умел жестко поставить на место любого. До посадки был Александр Зверев опером в ленинградском уголовном розыске. Так что обламывать людей он умел. На Обнорского он посмотрел мельком: что, мол, с молодого возьмешь? — Спешу я.

— Они тоже спешат, — кивнул головой на очередь Обнорский. — Да и у меня восемь человек за столом этот бачок ждут.

Мордатый раздатчик протянул Звереву шлемку. Обнорский перехватил и опрокинул ее в свой бачок.

— Еще восемь порций добавь, — сказал он остолбеневшему раздатчику.

Пустая шлемка стукнулась о широкую доску прибитую под окном раздачи, противно забренчала… Очередь замерла, мордатый с недоумением посмотрел на Обнорского, потом вопросительно на Зверева.

— Я подожду, — негромко сказал завхоз. — Спешит человек. Обслужи, Костя, человека…

Раздатчик хмыкнул, навалил в бачок каши с тушенкой. Обнорский отошел.

— Приятного аппетита, — сказал ему вслед Зверев.

— Спасибо, — буркнул Андрей. Он шел, слегка прихрамывая, и ощущал затылком внимательный взгляд Зверева. Как и большинство впервые попавших на зону людей, Обнорский был настроен на борьбу. Он ежесекундно и от любого ожидал проявления агрессии… На обычной зоне Андрей со своим характером был бы обречен. Стояли звери около двери. В них стреляли, они умирали.

Бывший ленинградский опер Александр Зверев отсидел в тринадцатой уже больше двух лет. И три было еще впереди, статья у завхоза 16-го отряда была нехорошая — вымогательство. Терпеть борзоту от какого-то фраера Сашке было не в струю, но стерпел.

«Ладно», — подумал Зверев. — «Ладно. Ты у меня, хромой, еще поплачешь».

Он снова сунул шлемку в окно.

— Может, еще кто спешит? — спросил он очередь.

Очередь промолчала. Костя-раздатчик оскалил пасть с железными зубами.


В литейке все было черным — стены, потолки, пол и даже люди. В горячем воздухе висела чугунная пыль, дым. Тяжело пахло горящим металлом, выгорающей серой. Свет ртутных ламп едва пробивался сквозь копоть из-под пролетов крыши. В темени светились формы с остывающим чугуном. Цвет металла менялся по мере остывания; от почти белого к желтому, потом к красному, потом к красному, припорошенному пеплом… оттенков великое множество… Красиво. И напоминает ад.

Андрей подкатил тележку с кокилем под жерло печи, нажал на рычаг — жидкий чугун хлынул в кокиль. Разлетелись в стороны брызги. При попадании на асбестовые рукавицы расплавленный чугун, как правило, не причинял вреда. Рукавиц не хватало… Разной степени ожоги были в литейке нормальным явлением.

Прогрохотал над головой тельфер. Рядом с Обнорским проехала, покачиваясь на цепях, огромная, пышущая жаром болванка. Даже в холодном тамбуре она будет остывать больше часа… Андрей передвинул телегу так, чтобы подвести под жерло второй кокиль. Нажал на рычаг. Он работал в литейке уже две недели. Сюда он попал по протекции Сашки Зверева. Сам Обнорский об этом, разумеется, не знал. Работа была адски тяжелая, изматывающая. За смену легкие прогоняли через себя столько испарений расплавленного чугуна и легирующих присадок, что к вечеру уже не хотелось курить. Дым сигареты казался сладким. Сочетание воздействия ядовито-угарного воздуха, жары и тяжелого труда навряд ли можно было компенсировать литром молока в день… Андрей работал в литейке уже две недели. Приближался новый, девяносто шестой год. Новый год — он и в зоне Новый год. Всем хотелось встретить его по-человечески: устроить какой-то стол, попить хорошего чаю… если удастся — организовать спиртное. В литейках перед праздниками резко возрастал расход чимергеса — спиртового лака для фиксации земляных форм. Пить эту гадость было нельзя, но зэки разрабатывали свои способы очистки. Самый простой заключался в том, что лак лили на морозе тонкой струйкой на стальной лом — все неспиртовые компоненты замерзали, а спирт стекал в подставленную емкость. Оперчасть активно выявляла нарушителей, но чимергес все равно перегоняли. Даже после очистки холодом спирт вонял, как химический завод по производству гуталина. В больших количествах он разрушал почки и зрение… Все равно пили. Иногда оперчасть обнаруживала емкости с брагой изымала запрещенный сахар и дрожжи. Зона готовилась к Новому году. Размечтавшись, осужденные даже поговаривали об амнистии. Понимали, что для многих из них никакой амнистии не будет, но-а вдруг? Все-таки девяносто шестой год — год выборов президента.

Андрей откатил тележку в сторону и взялся за другую. Норма за смену составляла девяносто отливок. Он подвез тележку к печи.

В столовой Зверев встретил Адама — бригадира-чеченца из черной литейки. Сел рядом, достал из специального чехольчика на поясе стальную ложку. Не торопясь начал есть.

— Как там мой крестник, Адам? — спросил Сашка.

— Обнорский-то?

— Он самый.

— Вкалывает, как сто китайцев. Выносливый черт, хоть и хромой.

— Да ну? Он же из интеллигентов… журналист! Адам отломил кусок белого хлеба, ответил:

— Вот тебе и журналист. Пашет, как заведенный. Я его, как договаривались, на самую тяжелую работу ставлю… перевоспитываю трудом.

Адам хохотнул, но Зверев не поддержал.

— Ну, а вообще-то, что он за человек?

— Вроде нормальный. С юмором, в шиш-беш играет не худо. Твой, кстати, земляк.

— Да ну? Питерский?

— Питерский. Ты что, не знал?

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению