Царская экспертиза - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Ракитин, Ольга Ракитина cтр.№ 18

Неслышно вошедшая с подносом горничная принесла графин сока, судя по цвету апельсинового, и большое блюдо с фруктами: ананасом, апельсинами, яблоками, веткой чёрного винограда.

— Попробуйте нашего свежежатого сока. Мы его сами давим из померанцев и добавляем лимон. Очень вкусно! — предложила Максименко. — Заодно и мне налейте.

Она внимательно смотрела Шумилова, и во взгляде её читалось лукавство, кокетство и Бог знает, что ещё. Была в этом взгляде откровенность молодой самки, интригующая и возбуждающая одновременно. Алексей слегка опешил и, понимая, что слова собеседницы в данном случае живут какой — то своей, абстрактной жизнью, ничего не имеющей общего с тем, что на самом деле она думает и хочет сказать, включился в эту игру. Словно бы не замечая провоцирующей похотливости взгляда, обнажившихся до самых плеч рук Александры Егоровны, Шумилов принялся деловито рассказывать о Петербурге, о своём кратком путешествии, о результатах посещения «Общества поземельного кредита».

— Я составил выборку из вариантов, которые могли бы представить интерес для вас. — Алексей Иванович извлёк из внутреннего кармана записную книжку. — Давайте, я вам продиктую, а потом мы с вами их обсудим.

— А может, вы мне сами всё напишите? — спросила Максименко.

В планы Шумилова никак не входило оставлять в доме этой женщины образец своего почерка. Не потому вовсе, что он опасался какой — то провокации или подлога, а просто в силу той рефлекторной осторожности, что с некоторых пор сделалась его второю натурой.

— Уж извините меня, Александра Егоровна, — как можно мягче ответил Шумилов. — Но сие никак не возможно. Во время переговоров каждая из сторон свои деловые записи ведёт сама.

— В самом деле? Ну, давайте я запишу, — согласилась Максименко; опустив кота на пол, она извлекла из письменного стола лист бумаги и приготовилась писать. — Вы начинайте с самого крупного поместья.

Под диктовку Шумилова она принялась покрывать лист крупными нечитаемыми каракулями, высовывая при этом язык и старательно сопя. Эпистолярные потуги купчихи — миллионщицы повергли Шумилова в состояние, близкое к шоку; он не мог поверить своим глазам. «Господи, да тут не то что женской гимназии, тут и двух классов образования нет," — потрясённо подумал Алексей Иванович. — «И она ещё что — то там лепетала о германских университетах и чтении Сенеки по — латыни.» В течение четверти часа Александра Егоровна усеяла лист буквами — уродцами и многочисленными кляксами; видимо, устав писать, она спрятала язык, закрыла рот и махнула рукой:

— Ну, пожалуй, шести этих вариантов хватит. Дальше, я вижу, уже мелочь идёт.

Развлекаясь, она принялась пририсовывать кляксам ножки, усики и крылья, отчего лист оказался вскоре усеян отвратительного вида тараканами, клещами и божьими коровками. Занятие это необыкновенно позабавило купчиху, и она с искренним удовольствием предалась забаве. Шумилов старался не выказать своего чрезвычайного удивления увиденным, но в глубине души был сражён зрелищем взрослой женщины, развлекающейся точно шестилетний ребёнок. В конце — концов, Александра Егоровна, видимо, всё же поняла неуместность своего развлечения; с видимой неохотой она отложила изрисованный насекомыми листок и позвала кота:

— Ну — ка, Пират, иди ко мне, иди к мамочке, шельмец.

Шумилов принялся было рассказывать Александре Егоровне о достоинствах и недостатках тех шести самых крупных поместий, что она выписала на лист, но быстро понял, что женщина его почти не слушает. Максименко рассеянно и невпопад кивала: «Ага… угу… да — да», но было видно, что мысли её где — то далеко. Это невнимание также поразило Алексея Ивановича, он — то считал, что сделки на четыреста — пятьсот тысяч рублей должны представлять интерес для покупателя.

Шумилов наколол широкой фруктовой вилкой ломтик ананаса и принялся его жевать; Александра Егоровна немедля оживилась и подалась всем телом к столу:

— А мне дайте винограда. Сама же не могу — видите, руки заняты, — со смехом произнесла она весьма игривым тоном, указывая на кошку.

Предполагалось, очевидно, что Шумилов должен накормить её виноградом с руки. Он несколько смутился такой смелой просьбе, но виду не подал. «Барышня явно берёт быка за рога», — подумалось Алексею. — «Но уж как — то совсем брутально она меня соблазняет, фантазии ни на грош.» Однако отказаться было совсем неловко. Шумилов взял ветвь винограда за хвостик, намереваясь поднести её ко рту Максименко, как неожиданно из — за полуоткрытой двери кабинета донёсся молодой звонкий голос с мягким немецким акцентом:

— Ксаня, этого Петра взашей надо гнать! Представляешь, он опять…

А через долю секунды на пороге показался и сам обладатель чудного голоса и немецкого акцента — Аристарх Резнельд. Был он в красной атласной рубахе — косоворотке с распахнутым воротом, без головного убора, в коротких сафьяновых сапожках с мягкими голенищами, одним словом, вырядился казачком, каковым никогда не был. Увидев обернувшуюся к нему Максименко и Шумилова с веткой винограда в протянутой руке, он как бы осёкся, резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену, одним словом изобразил ту гамму чувств, которую должен был бы пережить на его месте любой человек, невольно вторгшийся в чужой разговор. На лице немца промелькнуло конфузливое выражение, но он быстро взял себя в руки, улыбнулся и, уже не торопясь, вошёл в кабинет, протягивая Шумилову руку.

— Здравствуйте, Алексей Иванович. Давненько изволили не бывать. Извините, если помешал…

Резнельд был фальшив каждым своим жестом и словом. Шумилов был готов заключить какое угодно пари на то, что немецкий юноша подслушивал его разговор с Александрой Максименко от первого слова до последнего; наверняка, стоял где — нибудь за портьерой в соседнем зале, либо через зал, смотрел в щель между дверью и косяком, и боялся чихнуть. А тут вмешался, возмутившись, видимо, провокационной игрой дражайшей «Ксани». «Что ж, голубки, посмотрим на ваш домашний театр», — не без ехидцы подумал Шумилов, но вслух, разумеется, ничего такого не сказал, а поднявшись навстречу Аристарху, широко улыбнулся:

— Доброе утро, дорогой Аристарх Карлович, вот кого действительно приятно видеть, так это вас! Я руководствуюсь тем принципом, что в гости лучше явиться поздно, чем никогда.

— Так что там с этим Петром, Аристарх? — с негодованием в голосе спросила Александра Егоровна, она сбросила с колен персидского кота и вся подобралась в кресле; видимо, сочла появление своего немецкого друга совершенно неуместным. Впрочем, женщина тут же справилась с эмоциями и буквально через секунду уже совсем другим тоном — елейным и умиротворённым — пояснила Шумилову. — Петр — это наш работник наёмный, кровельщик.

— Он ведь, подлец, крышу над каретным сараем не перекрыл давеча, а сейчас такой ливень! Он, шельма, с утра пьяный, а дождь зальёт новый возок, весь бархат погниёт! — с деланным возмущением в голосе запричитал Аристарх.

«Хреновый артист, ни единому слову не верю». — Шумилов в душе потешался над разворачивавшимся перед его глазами представлением.