Заезд на выживание - читать онлайн книгу. Автор: Дик Фрэнсис cтр.№ 31

— Тут вот какое дело. Милли была хорошим ветеринаром, очень хорошим, но была склонна к преувеличениям.

— Помните снимок в серебряной рамке, где она снята рядом с лошадью?

Она кивнула:

— Конечно. Милли им очень дорожила.

— Почему? — спросил я.

— Там ее сняли с новорожденным жеребенком, — ответила она.

— Ну и что тут такого особенного?

— Это был первый жеребенок, которого она приняла, сразу по приезде в Лэмбурн, — ответила Элеонор. — Роды начались внезапно, среди ночи. Она как раз была на дежурстве. Но справилась прекрасно. Сама я тогда была в отъезде.

Я ощутил разочарование. Рассчитывал услышать что-то более интересное.

— А почему вы спросили об этом снимке?

— Потому что кто-то забрал его из дома Скота Барлоу, — ответил я.

— Что? Когда его убили?

— Этого я не знаю. Но снимка там нет.

— Может, из-за серебряной рамочки? — предположила она.

— Нет. Забрали только снимок, а рамочка осталась. Только поэтому я и узнал о пропаже фото.

— Ну, что я могу сказать о снимке… На нем Милли, рядом жеребенок, лежит в соломе, а на заднем плане кобыла и конюх.

— А вы случайно не знаете, что за конюшенный? — спросил я. — И кто мог забрать снимок?

— Понятия не имею, — ответила Элеонор. — А вот жеребенка, конечно, знаю. Поэтому Милли так и дорожила этим снимком.

— Продолжайте, — попросил я, когда она умолкла.

— Перешеек, — сказала Элеонор.

По этой ли причине пригласили Милли на вечеринку к Саймону Дейси? Или то было просто совпадением? Не слишком ли много совпадений?

Март 2009

Ко времени открытия скакового фестиваля в марте в Челтенхеме Стив Митчелл вот уже четыре месяца находился в заключении, и его имя больше не упоминалось в спортивных разделах газет, а также профессиональными игроками, делающими ставки на скачках. Митчелл и Барлоу были теперь вне игры, список фаворитов возглавлял Рено Клеменс, никто не сомневался, что в этом году он станет чемпионом.

В ноябре Брюс Лайджен просто из кожи лез вон на заседании королевского суда в Оксфорде, чтобы Стива Митчелла выпустили под залог. Неудивительно, что судья, выслушав его со всей любезностью и вниманием, снова отказал, решительно и бесповоротно. Во время заседания я находился рядом с Брюсом, но ничем ему не помог. А даже если б и помогал, результат был бы тот же. Выпускать под залог подозреваемых в убийстве не приветствовалось обществом, к тому лее несколько недавних громких дел, где выпущенные под залог подозреваемые совершили новые убийства, отбили у судей всякую охоту повторять свои ошибки. А потому шансов у нас не было никаких.

Вообще-то я не планировал посещать эти слушания, но за два дня до их начала получил очередное напоминание от «бог знает кого». Еще один узкий белый конверт, доставленный в контору не по почте, а лично. Нашли его на коврике у входной двери, и никто не видел и не знал, как он там оказался. И на этот раз в конверте лежал сложенный пополам листок бумаги, а в нем — снимок. Хорошо хоть на этот раз послание не предварял персональный визит от Джулиана Трента. Памятная эта встреча до сих пор жила в сознании, и пока я крепко сжимал конверт в руке, на лбу выступили капельки пота.

Как и в тот раз, посреди листка бумаги жирным черным шрифтом были выведены строки:

ХОРОШИЙ АДВОКАТИШКА БУДУ СЛЕДИТЬ ЗА ТОБОЙ В ОКСФОРДЕ В СРЕДУ СДЕЛАЙ ВСЕ, ЧТОБ МИТЧЕЛЛА НЕ ОТПУСТИЛИ ПОД ЗАЛОГ ПОМНИ: ИЛИ ПРОИГРЫВАЕШЬ ДЕЛО, ИЛИ КТО-ТО ПОСТРАДАЕТ

На фотографии была моя покойная жена Анжела. Если точней, то был снимок, сделанный с фотографии Анжелы в серебряной рамочке. По бокам от нее я увидел несколько предметов, прекрасно мне знакомых. Снимок улыбающейся Анжелы я поставил на туалетный столик в нашей спальне вскоре после ее смерти. И каждый день, просыпаясь, я говорил Анжеле: «Доброе утро, дорогая». Стало быть, кто-то пробрался ко мне в дом, чтоб сделать этот снимок. Меня охватил гнев при одной только мысли об этом, но затем он сменился страхом. Кто эти люди, черт возьми?

Я сидел за столом у себя в кабинете, нервно ломал пальцы и размышлял. Сегодня понедельник, и впереди у меня несколько свободных дней. С тем чтоб не повторилась прошлогодняя ситуация, когда мне пришлось торчать в зале заседаний, вместо того чтоб вместе с Сэндменом принимать участие в скачках в Челтенхеме, я попросил Артура так составить расписание, чтоб освободить целую неделю.

Я только что закончил дело по крупному супермаркету на окраине, где обнаружились просроченные продукты, и мой клиент его выиграл. Такими довольно заурядными делами обычно кормились многие начинающие барристеры, с них начинался их карьерный рост. В сложных и громких криминальных делах главным защитником, как правило, выступал королевский адвокат. Однако многие компании, в том числе и крупные, хорошо известные фирмы, предпочитали нанимать юниоров в тех случаях, когда дело приходилось иметь с «маленькими людьми»: поставщиками, штатными сотрудниками — или же с какими-то нарушниями правил санитарии. Нанимать в этом случае королевского адвоката означало, по их мнению, заранее признавать себя виновными, уже не говоря о том, что стоили такие защитники очень дорого. У многих юниоров была прекрасная репутация по части ведения именно таких дел, к тому же на них можно было изрядно сэкономить. Но оплачивались их услуги весьма неплохо, а потому некоторые из юниоров вовсе не спешили влиться в ряды королевской адвокатуры — из страха потерять хорошую кормушку.

Лично мне всегда нравилось работать в королевских судах по делам, связанным с криминалом, но большую часть денег я все равно зарабатывал в городских судах или же на дисциплинарных слушаниях разных профессиональных институтов.

Но только не на этой неделе. Я твердо вознамерился принять участие в стипль-чезе. Сэндмен успешно прошел квалификацию, отчасти благодаря своей победе в прошлом году, и Пол в конце января уверял, что лошадь находится в отличной форме, как бы давая тем самым понять, что если ему не удастся победить в этом году, это будет не вина Сэндмена. Мне явно намекали — чтобы не стать слабым звеном в паре, наезднику не мешало бы подготовиться и войти в надлежащую форму.

И вот уже на протяжении нескольких недель я бегал, по большей части в обеденное время, что заодно избавляло от искушения присоединиться к коллегам и поесть в пабе «Грей» или же в другом заведении, коих рядом с нашей конторой было великое множество.

Кроме того, в середине февраля я отправился на долгий уик-энд в Мерибель, горный курорт во Франции, где катался на лыжах и, превозмогая боль в икроножных мышцах, поднимался и спускался с гор. Мне нравилось кататься на лыжах, но на этот раз жизнь я себе выбрал нелегкую. Жил в шале, которое делил с четырьмя совершенно незнакомыми мне людьми, единственной страстью всей их жизни был снег и только снег. День мы проводили на склонах, садились на подъемник, поднимались на самую высокую в окрестностях гору и возвращались в шале вконец измотанными, когда уже начинало смеркаться. Затем я несколько часов проводил в сауне, где потел и сгонял лишний вес, а уже после этого съедал богатый протеинами ужин и заваливался спать.