Голодная Гора - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 118

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Голодная Гора | Автор книги - Дафна дю Морье

Cтраница 118
читать онлайн книги бесплатно

Но никакой ошибки не было. Шахты на Голодной Горе прекратили работу. Огни в котельной погасли, и холодные трубы, из которых больше не шел дым, мрачно поднимали к небу свои черные лица. Смолк лязг и грохот механизмов. На руднике воцарилось странное молчание, нарушаемое только беспокойными шагами растерянных людей, которые не хотели расходиться. В конторе все бумаги были уложены в мешки или ящики и увезены. Хэл вот уже пятый день работал до десяти часов вечера, и у него рябило в глазах, так что он почти ничего не видел. Куда бы он ни пошел, куда бы ни поехал, ему непременно встречался кто-нибудь из шахтеров, стоящих без дела на дороге с тем же растерянным и озлобленным выражением, что было у Джима Донована. Женщины, стоя у дверей своих коттеджей, переговаривались между собой резкими голосами. Дети, свободные и возбужденные, бегали, гоняясь друг за другом, в опустевшем сарае, где помещалась обогатительная фабрика, или строили дворцы на кучах шлака, который еще не успели убрать. Никто их не останавливал. Они могли делать, что хотят. Не стало никакого порядка, никто за ними не смотрел. Четыре дня, пять дней, шесть дней, и работа по приведению в порядок книг и документов была почти закончена. Люди начали расходиться, отправлялись, собравшись группами, в деревню, возвращались оттуда пьяными, вваливались в пабы и распевали там песни. Шахта мало-помалу приобретала покинутый вид. Дверь в механический цех была распахнута и раскачивалась на сломанных петлях.

– Всюду царит полное запустение, – говорил Хэл своей жене. – Не хочу больше видеть эту шахту, глаза бы мои на нее не глядели. Почему я, идиот, не уехал пять месяцев тому назад, когда отец ее продал?

Пастор, его жена и Джинни делали все, что было в их силах, чтобы помочь шахтерам и их семьям, тем, кто ничего не отложил на такой вот непредвиденный случай. Тому Каллагену приходилось нелегко, потому что самые бедные семьи не ходили в его церковь, они находились в ведении католического священника.

– Сейчас не время для религиозных разногласий, – сказал Том, когда патер пришел к нему посоветоваться. Это был молодой неопытный человек, совсем еще мальчик, назначенный в Дунхейвен всего полгода назад. – Мы должны действовать вместе, попытаться хоть чем-нибудь помочь людям. Слава Богу, что это несчастье обрушилось на нас летом, а не среди зимы.

Молодой священник был только счастлив работать вместе, пользуясь советами более опытного человека. Было решено, что в одной из комнат пасторского дома будет устроен склад продуктов и одежды, с тем чтобы каждый нуждающийся мог обратиться туда и попросить то, что ему нужно. Заведовали этим складом Джинни и ее мать. Пастор же вместе с мистером Гриффитсом непрерывно ездили в Слейн к властям, ведающими эмиграционными делами, поскольку больше половины всех шахтеров требовали, чтобы им предоставили возможность выехать еще до наступления осени, с тем чтобы попытать счастья в Африке, Австралии или в Америке. Легче было тем, кому удалось скопить немного денег, а также квалифицированным шахтерам. Они скоро снова встанут на ноги, и отправить их будет нетрудно. Те же, у кого не было определенной специальности – наземные подсобные рабочие, кочегары и другие, – обычно тратили свою получку сразу же, ничего не откладывая, и поэтому они представляли серьезную проблему для Дунхейвена. Многие из них были местные, здесь родились или приехали из соседнего графства и работали на шахтах чуть ли не с самого детства. У них не было никакой другой профессии. Пожилые шахтеры, философски спокойные и покладистые, возвращались на свой клочок земли. В конце концов, почему бы не посидеть для разнообразия на солнышке, ничего не делая? К зиме что-нибудь да подвернется. А молодые, возбужденные и недовольные, слонялись, собравшись группами, по всей округе, готовые на любое буйство, считая, что имеют право на всякое безобразие, поскольку их к этому вынудили. Они ломали заборы, воровали кур и свиней, грабили сады – дух терроризма стал распространяться все шире и шире, так что теперь сами пострадавшие шахтеры уже не вызывали сочувствия, а местные власти грозили, что вызовут солдат из гарнизона на острове Дун.

– Все это рассосется, – говорил Саймон Флауэр, муж Кити, который обладал таким же легким и терпимым характером, как его дед и тезка. – Через пару месяцев эти ребята начнут копать картофель, заведут свиней и превратятся в таких же мирных обывателей, как мы с тобой. А пока пусть себе порезвятся.

– Верно, – поддержал его пастор. – Я согласен с вами. Все это пройдет. Они перебесятся и вернутся на землю. Но до тех пор эти бедолаги могут доставить достаточно неприятностей и себе и другим людям.

– Все это очень серьезно, – сказала Джинни. – Некоторые наши соседи просто боятся Джима Донована и его шайки. Его люди забросали камнями миссис Гриффитс, когда она ехала в Мэнди, повредили ногу пони, так что он захромал. И знаете, я уверена, что именно они разбили окна на почте.

Никто из них по-настоящему не понимает, думал Хэл, кроме, возможно, его тестя, каким ударом было для молодых людей Дунхейвена закрытие шахт, да еще такое скоропалительное. Шахты на Голодной Горе, знакомые им с самого детства, а до них – их отцам; шахты, на которые они смотрели, даже не отдавая себе в этом отчета, как на источник существования, теперь опустели, из них ушла жизнь. Больше всего людей раздражало то, что в недрах горы было еще сколько угодно руды, которую можно было добывать и добывать. Они не могли понять, как получилось, что такой ценный минерал вдруг лишился всякой цены.

– Разве миру больше не нужна медь? – спрашивал Джим Донован.

Как было ему объяснить, что виной всему дешевая рабочая сила в Малайе. Нет, думал Хэл, гораздо проще поставить Джиму Доновану хорошую порцию виски и посоветовать не думать о неприятностях. Что же до него самого, то он был счастлив снова оказаться свободным. Он радовался тому, что шестичасовой гудок больше не нарушает его сна, что он, если хочет, может нежиться в постели до десяти часов, а потом, высунувшись из окна своей спальни и глотнув летнего воздуха, принять решение: взять этюдник и, запасшись бутербродами, отправиться в Клонмиэр. И там, в полном одиночестве, рисовать тихие бухты перед домом, невысокий горб острова Дун и зеленую громаду Голодной Горы.

– Это лучшее, что ты когда-либо написал, – сказала Джинни, когда через три дня он принес домой картину, на которой еще не высохли краски. – Ты знаешь. Я уверена, что ты отвезешь ее в Лондон и пошлешь в Академию, они ее примут, и ты сможешь ее продать. Получишь, наверное, сотню гиней.

– Скорее сотню отказов, – улыбнулся Хэл. – Нет, дорогая, лучше уж не буду рисковать, не хочется подвергаться унижениям. Это подарок Джону-Генри к рождению, ведь ему как раз исполняется два года. Он сможет смотреть на нее, когда вырастет, будет видеть солнце над Голодной Горой, как я его написал, и думать о том, сколько счастья и богатства эта гора принесла нашей семье. К тому времени, когда ему исполнится двадцать один год, из труб уже будет расти трава.

Они стояли рядом, глядя на картину, и в это время дверь в гостиную отворилась, и в комнату вошел пастор. В руках у него было письмо, и он улыбался.

– У меня для тебя новость, Хэл, – сказал он. – Но ты ни за что не догадаешься, какая.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию