Гладиатор по крови - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Скэрроу cтр.№ 43

Заметив на руках Макрона и Семпрония ссадины и ушибы, Плотий воскликнул:

— Вы ранены?

Семпроний покачал головой:

— Все в порядке. Ничего серьезного. Пригляди за арестованными. Немедленно сведи их вниз с акрополя. Оставь в амфитеатре. Пусть ночью попотеют там, а утром отпустишь их по домам. Всех, кроме Глабия. Этому нужна тихая и уединенная камера здесь, наверху, и никого не пускай к нему.

— Да, господин, — отсалютовал Плотий.

Сквозь ряды ауксилариев протиснулся Катон, разыскивавший встревоженным взглядом Макрона. Увидев друга, он улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Видел я, как они бросились за тобой. Признаюсь, в какой-то момент уже опасался худшего.

— Худшего он опасался! — возмущенно фыркнул Макрон.

Видно было, что он хотел перевести все в шутку, но, покачав головой, центурион шумно вздохнул:

— Вот хрень какая: худшее и впрямь было недалеко.

В последующие дни Катон занимался организацией питания жителей Гортины и беженцев, расположившихся в руинах и за стенами города. Ознакомившись с подробным перечнем припасов, собранных на акрополе, он решил, что их хватит местному населению, по крайней мере, на месяц. Теперь каждое утро с акрополя съезжали телеги, направлявшиеся к раздаточным пунктам, где за дневной порцией уже строились очереди. Возы сопровождали десятки ауксилариев, защищавших продовольствие и приглядывавших за тем, чтобы все терпеливо дожидались получения положенной порции продуктов.

В то же самое время были конфискованы запасы съестного, сделанные друзьями Глабия, а ставшее несъедобным зерно и мясо, которыми они торговали, сожгли в яме за городом. Поначалу торговцы протестовали, требовали компенсации и угрожали послать жалобы в Рим. Катон сдержанно рекомендовал им не медлить с жалобами и добавил, что пошлет собственный рапорт о безнравственном расхищении имперских фондов по сговору с Глабием. Коммерсанты немедленно притихли, а некоторые из них, более осведомленные о жестком характере императорского правосудия, даже предлагали вернуть крупные суммы, полученные ими от торговли испорченными продуктами по завышенным ценам.

Катон рассылал отряды по сельскому краю, занимавшему южную равнину, в поисках продуктов, чтобы пополнить запасы, хранящиеся на акрополе. Поступление и наличие продуктов каждый день изменялись, посему ему приходилось вести учет потребления, пока, наконец, однажды вечером, когда Семпроний обедал на акрополе в своих новых покоях, Юлия не предложила взять на себя это дело. Трапеза стала привычной, сенатор, его дочь, Катон и Макрон располагались на ложах перед невысоким столом. Семпроний сидел рядом с дочерью, Макрон располагался слева от сенатора, а Катон — справа от Юлии. Блюда были простыми, поскольку сенатор считал своим долгом во всем разделять лишения населения города Гортины. Тем не менее горстка уцелевших в землетрясении и не разбежавшихся кухонных рабов умела подать эти скромные и скудные кушанья с таким же шиком, как и подаваемые на великом пиру, и Макрон потреблял их с большим наслаждением.

— Чудесно! — проговорил он, поставив блюдо рубленой свинины с медовым гарумом [34] и слизывая с губ капельку соуса. — Всю ночь ел бы это вот.

— Как и все здешние горожане, оставшиеся за этими стенами, — заметил неторопливо жевавший Семпроний. — Однако нам приходится руководить, подавая всем пример, что, конечно, известно столь многоопытному центуриону.

— Что ж, — вздохнул Макрон. — Всему свое время и место.

— Увы, да. — Сделав глоток, Семпроний ненадолго задумался. — Скоро нам опять потребуется продовольствие.

— А как насчет Египта? — поинтересовался Катон. — Уж там-то, конечно, зерна более чем достаточно?

Семпроний кивнул. Расположенные вдоль Нила поля славились своей урожайностью и служили крупнейшим источником зерна для кишащего многолюдием Рима, давно привыкшего полагаться на оплачивавшиеся императорами регулярные раздачи хлеба.

— Я хорошо знаю тамошнего легата, Гая Петрония. Мы вместе служили на Рейне. Петроний был одним из трибунов конницы… Он хороший человек. Я мог бы попросить его, однако шансы на экстренные поставки невелики. Рим является первым и единственным претендентом на египетское зерно. И по правде говоря, нам следует рассчитывать только на собственные запасы. А это значит, что тебе надлежит вести доскональный учет их расходования, поступления и наличия.

— Согласен. Но мне потребуется помощь в ведении описей, господин. Вот если бы ты выделил мне нескольких твоих писцов…

— Мне их самому не хватает. Но я посмотрю, что можно сделать.

Юлия опустила тарелку и повернулась на ложе:

— А как насчет меня, отец? Я могла бы помочь Катону.

— Ты? — Семпроний приподнял брови.

— Почему бы и нет? Ты платил за мое образование лучшим учителям Рима. Думаю, подсчет мешков и амфор не окажется для меня трудным делом.

— Не сомневаюсь в этом, но я платил этим дорогим и лучшим учителям не для того, чтобы ты выполняла работу простого писца.

— Ну, конечно, — продолжила Юлия шаловливым тоном. — Но как там насчет руководства посредством личного примера? Разве в подобной ситуации эта идея относится не ко всем нам? Это покажет местным жителям, что даже высокопоставленные римляне разделяют их трудности. Тонкий политический ход, разве не так?

Бросив на нее короткий взгляд, Семпроний скорбно покачал головой.

— Благородные римляне, если хотите выслушать совет, слушайте: никогда не заводите детей. Или, если этого никак не удается избежать, никогда не балуйте их, иначе посадите себе на голову.

— Пью за благое пожелание! — рассмеялся Макрон и, подняв кубок с вином, одним глотком отпил половину содержимого.

Юлия нахмурилась:

— Разве я когда-либо не выказывала тебе должного почтения, отец?

— Ну, раз уж ты сама это упомянула…

Переглянувшись, оба разразились легким смешком.

Юлия похлопала отца по руке и потянулась к яблоку. С ласковой улыбкой посмотрев на дочь, сенатор негромко проговорил:

— Иногда ты так напоминаешь мне свою мать. Видят боги, как мне не хватает ее.

Он потупил взгляд, кашлянул, а потом торопливо взял чашу и протянул ее Макрону.

— Наполни ее, центурион. Я присоединяюсь к твоему тосту.

Когда ободки их чаш соприкоснулись, Юлия повернулась к Катону, взяла его за руку, погладила тыльную сторону ладони большим пальцем и улыбнулась.