Ларец - читать онлайн книгу. Автор: Елена Чудинова cтр.№ 155

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Ларец | Автор книги - Елена Чудинова

Cтраница 155
читать онлайн книги бесплатно

— Те, что братнины, тебе вовсе малы, — заметила Параша вместо приветствия. — Гляди, уж швы расползаются.

— Чего Катька говорила за сюрприз… — начала было Нелли, но осеклась: на диване лежал человек, связанный чем-то вроде широкого синего пояса. Украшенные бахромою концы торчали у него изо рта.

— Это еще кто таков? — Филипп вошел вслед за Нелли.

— Давешний кучер приволок, — пояснила Параша, ловко направляя по оборке пыщущий жаром кораблик. — Для отца Модеста, мол, а больше ничего не разъяснял.

Ухватив оплывший салом оловянный подсвечник, Нелли кинулась к лежащему.

— Ба! Да сие наш певун! — засмеялся Роскоф.

И вправду то был Индриков, только рыжей обыкновенного, поскольку с куафюры его изрядно осыпалась пудра. Нелли не могла и вообразить, насколько выразительней делаются глаза, когда человек лишен дара речи. Зеленоватые, они, казалось, побелели от злости, и Нелли могла бы поклясться, что глаза сии обзывают их с Филиппом такими страдными словами, что половину из них она не знает вовсе. И вместе с тем на донышке их плескалась испуга. Зубы молодого человека с яростью впивались в жесткий узел, словно в надежде его перекусить.

— Ну так пусть Его Преподобие с ним и беседует, — беспечно сказал Роскоф, отходя от увязанного пленника. — Прасковия, не найдется ль у тебя чего для тех, кто ворочается голодными из гостей?

— Пирогов с капустой напекла, — Параша поставила утюг на чугунную подставу и принялась складывать белье. — Потом уж доглажу, мы с Катькою тож не вечеряли. Батюшку, я чаю, не ждем?

— Все шансы умереть с голоду, коли ждем.

— Ну чего, каков подарочек? — Катя, хлопнув дверью, вбежала в дом.

— Эка невидаль, пришел кучер да связанного притащил, — Нелли принюхалась, но пирогами не пахло. Ах да, поварня-то на дворе. — Вот мы чего расскажем, жуть!

— Ну и не похваляйся! — Катя надулась. — Нам, небось, не меньше твоего хотелось поглядеть, как старуху прихлопнут.

— Да никто ее не убивал вовсе!

— Как это не убивал? — возмутилась Катя.

Параша вошла, бережно неся большую глиняную мису, укрытую полотенцем. Из-под него повеяло наконец заманчивым маслянистым жаром.

Нелли начала рассказ, едва сели за стол. С дивана доносилось беспокойное ворочанье. Нелли же не знала, чем наслаждается больше: теплым желтым пирожком, защипанным петушиным гребешком вдоль спинки (кажется, пятым по счету), или же ужасом и восхищением подруг. Даже у Кати интерес к повествованию Нелли переборол самолюбие.

— А волоса-то, волоса, только поседели или повыпали частью? — стонала почти она. — Хоть одним бы глазочком глянуть, как морщины поползли!

— Чего этот колотится-то? — обернулась Нелли, протягивая руку к мисе. — Неужто тож пирожка захотел?

— Хрен ему, а не пирожок, — заметила Катя. — Неча бесенятам прислуживать. Проигрался, так пулю в лоб, как хорошие господа делают.

— С первым положением не согласиться трудно, Катерина, но второе спорно, — Роскоф с сожалением заглянул в опустевшую на треть посудину. — Надо вить и Его Преподобию оставить. Ох и вкусно, Прасковия!

— Благодарствую на добром слове, Филипп Антоныч. А в печи-то еще столько же томится.

После сего утверждения миса опустела.

Но оставленные для отца Модеста пирожки успели уж подостыть, когда тот наконец застучал в ворота.

— Неужто пешком добирался? — Нелли глянула в темное окошко: кое-как можно было разглядеть, что Катя отворяет только калитку.

— Здешние извозчики нето, что в Петербурхе, — многозначительно заметила Параша. — Тамошние народ лихой, хоть ночью на кладбище просись — повезут, только заплати. А здешние, говорят, по ночам спят.

— Кто это тебе успел наговорить? — усомнилась Нелли.

— Да уж успела с людьми перемолвиться.

Отец Модест, вошедший вслед за Катей, глядел уставшим, лицо его осунулось.

— Ваше Преподобие, неужто впрямь на своих двоих добирались? — встревожился Роскоф.

— Ну, Ивелин, слава Богу, не тамплиер какой, чтоб со мною лошадь делить, — как-то невесело отшутился отец Модест. — О, злощасная глупость молодости! А, этот вот он где. Вот уж сообразил брат Илларион, мог бы хоть Вас, Филипп, обождать! Нешто дело такого молодчика с двумя девчонками оставлять?

— Так он увязан как хорошо, подумаешь, боимся мы его, что ли? — вступилась Катя.

— Ох, храбрые вы мои, — отец Модест вздохнул, тяжело опускаясь за стол. — Благодарю, Прасковия, не хлопочи. И не голоден я, и с этим фертом разобраться надобно.

— Ваше Преподобие, что Алексис? — нерешительно осведомился Роскоф.

— Ласкаюсь, юность лет поможет перебороть потрясение, — ответил священник. — Но было оно велико. Поражено не только сердце, сотрясен разум, блуждавший в сумерках неверия. О, век материалистической! Сколь беспомощны его дети пред силами Зла!

— А с этим что нам теперь делать? — Роскоф кивнул на Индрикова.

— Сперва пусть расскажет все, что знает о Венедиктове.

— Есть ли у нас средство его убедить рассказать без утайки?

— Да какие такие особые средства нам надобны, Филипп? — пожал плечами отец Модест. — Пригрозим пистолетом, коли начнет петлять, да и все.

— Пригрозим? — Чело Роскофа омрачилось. — Но вить он дворянин. Ну как он предпочтет умереть, лишь бы не сдаться?

— Дворянин? — Отец Модест недобро рассмеялся. — Сие бывший дворянин, а не настоящий! Сословья стран европейских — порождение христианское.

— Как это бывший?

— Почему христианское?

Вопросы Нелли и Роскофа прозвучали одновременно.

— В Риме языческом было сословье всадников. Кому какое есть дело теперь до того? — Вопросом, притом вопросом странным, ответил отец Модест.

— Что-то припоминаю из школярских времен… Кажется, знаком сословия был перстень. Но…

— А вить сословье рыцарское тоже кануло в прошлое, — прервал Роскофа отец Модест. — Никто уж не странствует по свету в поисках несправедливости, и сама сия благородная цель обсмеяна в романе «Дон Кишот». С появленьем неблагородного оружия, кстати, порох боевой изобрели европейцы, но первыми применили тартары, ушел благородный устав ведения боя, отменился Господен мир…

— Что такое Господен мир? — встряла Нелли.

— Дни, когда воевать было запрещено. Но что осталось нам от рыцарства?

— Прекрасный идеал, — еле слышно произнес Филипп.

— Контур благородной идеи, что прикладываем мы к собственному жалкому обличью! — В черных глазах отца Модеста вспыхнул огонек. — С детских лет мы помним, как юноши былых времен проводили ночь в церкви, молясь пред посвящением в рыцари! Никогда не станет для нас пустым звуком, подобно словам «римский всадник», слово «рыцарь»! Нынешние дворяне не дают обетов христианской добродетели, но присягают монарху. Монарх же — не деспотический царек Востока, но Помазанник Божий, его власть освящена свыше.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию