Сибирь - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Марков cтр.№ 160

Садясь в санки, Акимов заметил, что неподалеку от него проделал то же самое еще один мужчина. Он торопился не менее Акимова и вскоре обогнал его. И вот бывает же так: всю дорогу Акимов был настороже, без устали ко всему присматривался, все мысленно взвешивал, был внимателен при выходе из вагона, а сейчас никакого значения не придал этому торопящемуся мужчине, внешний вид которого как-то мелькнул и не запечатлелся в сознании Акимова.

Акимов был поглощен сейчас одной мыслью: не отстать от парохода, попасть на него во что бы то ни стало.

— Поторопись, пожалуйста. Боюсь не успеть, — попросил Акимов извозчика, вытягивая шею и желая скорее увидеть и порт и пароход, на котором ему предстоит уплыть в Швецию.

— Нет, нет, не беспокойтесь. Успеем! — на ломаном русском языке сказал извозчик-финн и снова загикал на коня.

Едва санки остановились, Акимов выскочил и побежал в кассу купить билет и исполнить все формальности, связанные с переездом границы. Извозчика он попросил поднести тюк к трапу и там дождаться его. Судя по тому, что на палубе парохода прохаживались люди, а на причале было тихо, Акимов понял погрузка закончена, и ему следует не терять ни одной минуты.

Оформление документов потребовало не больше четверти часа и прошло без всяких заминок. Акимов заспешил к трапу, убежденвыа, что он встретит здесь извозчика с тюком. Но извозчика на условленном месте не оказалось. Что же произошло? От места остановки извозчика до трапа ходу было не больше трех минут.

Тревожно заколотилось сердце Акимова. Горькие предчувствия перехватили дыхание. Осторожными и вместе с тем стремительными шагами Акимов выскочил с причала и в тот же миг кинулся назад.

Извозчик с тюком стоял возле санок, ноне один, а в окружении трех полицейских. Между финном и полицейскими шел ожесточенный спор. Вероятно, те хотели забрать тюк, а извозчик его не отдавал.

"Что же делать? Как поступить?" — проносилось в голове Акимова, и пот выступил у него на висках. Решение созрело в одну секунду: "Нужно немедленно зайти на пароход".

То и дело оглядываясь, Акимов вытащил билет и паспорт и предъявил их шведским чинам. Через минуту он стоял на лестнице судна, отделанной красной медью.

Теперь, когда он сам оказался в безопасности, чувство раскаяния охватило его. А правильно ли он поступил, оставляя бумаги дядюшки на произвол полицейских? Может быть, пока не поздно, выбежать на берег и, спасая тюк, добровольно сдаться врагу? Пусть везут в тюрьму, пусть снова судят, но зато будет в целости материал научных изысканий ученого, добытый долгими годами труда.

Было два-три таких мгновения, когда Акимов с трудом сдержал себя от порывов, не суливших, в сущности, никому никакого выигрыша.

Но вот раздался оглушающий свисток, задрожали дощатые переборки кают, и послышалось сильное шуршание колотого льда о стальные бока парохода.

Прощай, Россия! До скорой встречи!

1

Стокгольм встретил Акимова оттепелью. Над городом сияло солнце, по-весеннему блестели лужи, с крыш серых каменных домов скатывались, посвечивая всеми цветами радуги, тяжелые продолговатые капли. Над бухтой стоял визг и грай. Кипевшие тучи чаек заполонили все небо, и потемневший горизонт предвещал приближение новых стай.

"Тут весна, а там, у Кати, трещат морозы и буйствуют вьюги", — щурясь на солнце, подумал Акимов и не спеша зашагал к извозчикам. Стокгольма он не знал, не знал и адреса Лихачева. Во всем этом большом городе жил лишь один человек, который был осведомлен о побеге и ждал его, — детский доктор Сергей Егорович Прохоров. Адрес Прохорова Акимов помнил наизусть, не однажды и вслух и мысленно повторял его в Дальней тайге, чтоб как-нибудь вдруг не улетучился из памяти.

Через полчаса, изрядно поколесив по улицам Стокгольма, сильно напоминавшим своими строениями некоторые уголки Питера, Акимов подъехал к дому, в котором жил Прохоров. Акимову повезло. Извозчик взял только половину той суммы, которую про себя определил Акимов, не любивший предварительно договариваться об оплате подобных услуг. А самое главное, несмотря на разгар дня, Прохоров оказался дома.

— Иван! Наконец-то! Что там у вас произошло? — Прохоров тискал Акимова в своих объятиях, дубасил его широкой, крепкой ладонью по лопаткам.

— Здравствуй, Сережа! Здравствуй, милый Сергей Егорыч! — Акимов давно знал Прохорова по встречам на студенческих сходках, бывал с ним вместе несколько раз на партийных дискуссиях, слушал его выступления — короткие, но всегда проникнутые жарким огнем убеждения. "Твердый парень. Этот ни к эсерам, ни к меньшевикам не перекинется", — думал о нем тогда Акимов. И это не было ошибкой, Прохоров действительно был таким.

Акимов снял шапку, пальто и, когда присел к столу напротив Прохорова, по его синим глазам, увеличенным стеклами очков в золотой оправе, понял: ждать от Прохорова радостных вестей не приходится. В глазах его стояла грусть.

— Как Лихачев, Сергей Егорыч? — спросил Акимов, боясь своего вопроса.

— История. Целая история, — отведя глаза в сторону, сказал Прохоров.

— Поведай, пожалуйста, — нетерпеливо попросил Акимов.

— Произошло всего две недели назад. Я зашел к нему, и снова первый вопрос был о тебе: "Где Ванька?

Неужели погиб в снегах Сибири?" Я успокоил "его, но в ответ услышал просьбу, которая сразила меня. "Господин Прохоров, — сказал Лихачев, — мне осталось жить десять дней. Не могли бы вы помочь мне срочно выехать в Россию? Я должен умереть на родной земле! Не хочу, чтоб кости мои лежали на чужбине". Я попытался его утешить, успокоить. Но он прервал меня. "Господин Прохоров, вы врач, а я естествоиспытатель. Оба мы знаем, что такое жизнь и что такое смерть. Умоляю, не говорите мне пустых слов. Помогите лучше. Я одинок. Правда, российский археолог Осиновский, о_ котором вы предупредили меня, не ослабляет своего внимания. Скажу честно, вашему предупреждению вначале я не очень поверил, но теперь убедился, что вы правы. На куплю архива был прямой намек. И глаза у Осиповского зыркают по моим бумагам, а ноздри дрожат. Он уже принюхивается, не отдает ли от меня тленом? Не дайте разграбить бумаги хищникам. Я уеду, а комнату с бумагами опечатаю. Оплачено за год вперед". И представь себе, Иван, я уступил просьбам Лихачева. В течение нескольких дней организовал ему отъезд, проводил его на вокзал, посадил в вагон, опечатал комнату с бумагами…

— Ну, не знал я, не знал, что Венедикт Петрович в Питере. Уж что б ни случилось, а хоть на час — на два я повидал бы его, — перебивая Прохорова, упавшим голосом сказал Акимов.

— Нет, Иван, не повидал бы. Он умер.

— То есть как умер? — Акимов даже встал — столь поразила его эта весть.

— Умер. Как умирают на этом свете все без исключения.

— Когда? Откуда это известно?

— Известно, Иван, из самого верного источника.

Как раз вчера по нелегальным каналам поступило письмо от питерских товарищей. Они сообщили, что после приезда из Стокгольма Лихачев прожил только три дня.