Врата огня - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Прессфилд cтр.№ 46

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Врата огня | Автор книги - Стивен Прессфилд

Cтраница 46
читать онлайн книги бесплатно

Никакие главные силы не будут посланы в Фермопилы, это лишь сказка для толпы.

Будут посланы только триста – с приказом стоять на­смерть.

Диэнека среди них не будет, у него не было сына.

Его не могли выбрать.

Глава шестнадцатая

Теперь я должен рассказать про вооружен­ное столкновение, случившееся за несколько лет до того. Его последствия оказали сильное влияние на нынешнюю жизнь Диэнека, Алек­сандра, Ареты и прочих героев моего расска­за. Это случилось при Энофите, в походе про­тив фиванцев, через год после Антириона.

Я имею в виду необычайный героизм, про­явленный в том бою моим товарищем, Пе­тухом. Как и мне в то время, ему было всего пятнадцать, и первым оруженосцем Олимпия, отца Александра, он, совсем еще зеленый, не прослужил и двенадцати месяцев.

Два войска столкнулись. Моры Менелая, Полия и лох Дикой Оливы сошлись в ярост­ной борьбе с левым флангом фиванцев, ко­торые выстроили двадцать рядов в глубину вместо обычных восьми и теперь с ужасным упорством удерживали позицию. Положение ухудшалось еще и тем, что строй противника примерно на стадий выходил за спартанс­кий правый край, и этот излишек начал заво­рачивать внутрь и наступать, заходя Мене­лаю во фланг. В это время вражеский правый фланг, понеся самые серьезные потери, сломал строй и бросился на еще сплоченные ряды своего тыла. Вражеский правый край в панике рухнул, в то время как левый наступал.

Среди этой сутолоки Олимпий был тяжело ранен, полу­чив в сгиб ступни удар нижним шипом на комле враже­ского копья. Это произошло, как я уже сказал, в момент величайшей сумятицы на поле боя, когда правый фланг противника рухнул и спартанцы бросились в преследова­ние, в то время как левый фланг врагов шел в атаку, под­держанный многочисленной конницей, рванувшейся, не встречая сопротивления, в образовавшуюся брешь.

Олимпий оказался один в открытой «зоне добивания» позади катящейся вперед битвы. Раненая нога сделала его калекой, в то время как шлем с поперечным гребнем не­одолимо привлекал героев из вражеской конницы.

К нему устремились трое фиванских всадников.

Петух, безоружный и без доспехов, бросился очертя го­лову в гущу битвы, по пути прихватив воткнутое в землю копье. Метнувшись к Олимпию, он не только прикрыл хо­зяина щитом от вражеских дротиков, но и сам одной ру­кой разил противников, ранив и свалив копьем на землю двоих и проломив голову третьему его же шлемом, который в безумии голыми руками сорвал у противника с головы. Петуху даже удалось поймать лучшую из трех вражеских лошадей – великолепного боевого скакуна, с помощью ко­торого он вывез потом Олимпия с поля боя.

Когда войско вернулось из похода, весь город говорил о подвиге Петуха. Равные долго обсуждали открывавшиеся перед ним перспективы. Что делать с этим мальчишкой? Все вспомнили, что его матерью была мессенийская илот­ка, а отцом – спартиат Идотихид, брат Ареты, герой, пав­ший в битве при Мантинее, когда Петуху было два года.

У спартанцев, как я уже отмечал, имелась категория молодых воинов, класс «сводных братьев», называемый мофаксами. Бастардов вроде Петуха и даже законнорож­денных сыновей Равных, по несчастью или по бедности лишившихся гражданства, могли, если сочтут достойны­ми, выдернуть из их стесненных обстоятельств и повысить до этого статуса.

Такую честь предложили Петуху.

Он отказался.

Его доводом было то, что ему уже пятнадцать лет. Для него эта честь запоздала. Он предпочитает и дальше слу­жить оруженосцем.

Этот отказ от великодушного предложения разгневал Равных из сисситии Олимпия и вызвал негодование во всем городе – негодование, какое только может вызвать дело илота. Делались даже заявления, что этот неблаго­дарный своевольник давно известен своими мятежными настроениями. Он принадлежит к нередкому среди рабов типу гордецов и упрямцев. Считает себя мессенийцем. Его надо или уничтожить вместе со всей его семьей, или зато­птать за несомненную измену спартанскому делу.

В тот раз Петух избежал смерти от рук криптеи в боль­шей степени благодаря своей молодости и заступниче­ству Олимпия, который наедине поговорил с Равными. Дело притихло, однако через какое-то время разгорелось вновь. В последующих походах Петух снова и снова оказывался самым смелым и отважным из всех молодых оруженосцев, превзойдя в войске всех, кроме Самоубийцы, Циклопа, глав­ного претендента на олимпийскую победу в пентатлоне Пафея и оруженосца Полиника – Аканфа.

И вот персы стояли на пороге Греции. Теперь отбирали трехсот для посылки к Фермопилам. Самым заметным среди них был Олимпий с оруженосцем Петухом за спи­ной. Можно ли доверять этому склонному к измене юнцу? С клинком в руке да еще на пядь шире полемарха в пле­чах?

В этот отчаянный час Спарта меньше всего нуждалась в домашних неприятностях с илотами. Город бы не вынес бунта, даже неудачного. Двадцатилетний Петух к тому времени приобрел популярность среди мессенийских рабочих, земледельцев и виноградарей. Для них он был геро­ем – юноша, который мог воспользоваться своим мужест­вом в бою как пропуском на свободу. Он мог бы носить спартанский алый плащ и распоряжаться своими низко­родными братьями, но оказался выше этого. Он называл себя мессенийцем, чего не забывали его товарищи. Кто знает, сколько из них хотели бы подражать ему? Сколько жизнен­но необходимых городу ремесленников и подмастерий, оружейников и носильщиков, оруженосцев и доставщиков провизии? Говорят, что нет худа без добра и в любом не­счастье кто-то найдет свою выгоду, но для илотов персид­ское нашествие могло оказаться самым лучшим вариан­том. Ведь для них оно означало бы освобождение. Сохранят ли они верность? Как ворота могучей крепости, поворачи­вающиеся на одной закаленной петле, чувства многих мессенийцев сфокусировались на Петухе в готовности воспри­нять его сигнал.

Стояла ночь накануне объявления списка Трехсот. Пету­ха вызвали предстать на сисситии Беллерофона, где стар­шим был Олимпий. Там, официально и доброжелательно, ему еще раз предложили честь надеть спартанский алый плащ.

И снова он пренебрег предложением.

В тот час я специально слонялся перед трапезной Белле­рофона, чтобы увидеть, как обернется дело. Не требовалось большого воображения, чтобы по донесшемуся изнутри гулу негодования и скорому молчаливому уходу Петуха понять всю серьезность создавшейся ситуации и ее опасность. По­ручение хозяина задержало меня почти на час, но в конце концов мне удалось вырваться.

Рядом с Малым кругом, где стоит будка участников соревнований, есть роща с пересохшим ручьем, разделяю­щимся на три рукава. Там Петух, я и другие юноши обычно встречались и даже приводили девушек. Если тебя обнару­жат, можно легко шмыгнуть в темноту по одному из трех русел. Я знал, что найду Петуха там,– и нашел. К моему удивлению, с ним был Александр. Они спорили. Через несколько мгновений я понял, что это спор между предла­гающим дружбу и тем, кто ее отвергает. Поразительно: Александр искал дружбы Петуха. Если бы его застали тут сразу после посвящения в воины, у него были бы сокруши­тельные неприятности. Когда я несся в тени пересохшего ручья, Александр упрекал Петуха и называл дураком.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению