Еврейский бог в Париже - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Левитин cтр.№ 17

Дверь каземата открывается. На пороге Матрос в бушлате. Вглядывается.

Матрос. Савинков, ты здесь?

Савинков. Что, пора?

Матрос. Пора. Переодевайся. Снимай все свое. Отдашь мне.

Савинков. Конечно, конечно. Но зачем переодеваться? Разве теперь нельзя так?

Матрос. Ребята проведут тебя к лодке, пока хватятся, ты уже далеко, если не струсишь, конечно.

Савинков. Я не струшу. Но я ничего не понимаю. Кто вас прислал? Азеф?

Матрос. Ты поживей, поживей.

Савинков. Азеф!

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Дома у шансонетки.

Певица (выходя из спальни, вслед за Азефом). О, мой дорогой, дорогой! Моя толстая, грязная, распутная скотина!

Азеф. Потом, потом. Позови свою мамочку.

Певица. Я тебя зверски люблю, я тобой зверски интересуюсь, я — пантера, видишь мои коготки?

Азеф. Вижу. Ты — подушечка. Из тебя все торчит, что ни воткнешь. Просто подушечка для иголок.

Певица. Подушечка, о, я — подушечка, у меня есть подушечка, знаешь — где?

Азеф. Я хотел бы говорить серьезно.

Певица. О, серьезно, я очень серьезно, смотри (скорчила физиономию).

Азеф (хрюкнул). Не смеши. Позови свою маму.

Певица. Мамочка, мамочка, иди к нам!

Входит Мамочка.

Мамочка. Здравствуйте, инженер!

Азеф. Проснулась! Я уже сто лет не инженер.

Певица. Ей нравится, что ты инженер. Это солидно.

Азеф. Ладно. Хорошо, пусть думает, как хочет. Для нее — я инженер. Садитесь, мамочка. И ты, котенок. Вот так. Добродетельная немецкая семья: Евно Азеф, сын портного из Ростова, кафешантанная певичка, прости, прости, певица, и вы — мамочка.

Мамочка (испуганно). Что случилось, Герда?

Герда. Слушайте, мамочка, слушайте!

Азеф (тоскливо). Вот вы — немки, а порядка в доме нет. Бедлам, кавардак. И зачем я с вами связался?

Певица. Евно, ты говоришь неправильно!

Мамочка. Что-то случилось, Герда?

Азеф. Посмотри в окно. Там стоит дамочка, на той стороне? Брюнетка, очень серьезная, лет двадцати пяти? Стоит?

Певица. Да.

Азеф. Она следит за мной.

Певица. Евно! Нужно сообщить в полицию!

Азеф. Так уж сразу и в полицию. Сами разберемся. Через три-четыре дня вы уедете в Берлин, домой, денег я вам дам, вы купите в Берлине квартиру, большую, теплую, гораздо большую, чем ваша, в тихом районе, где мало русских, лучше, где их нет вообще, и будете меня ждать. Я могу приехать сразу. Могу долго не приезжать. Могу явиться внезапно. Но то, что приеду, — это факт. Деньги на почте вы будете получать регулярно.

Певица. Мы должны уехать из Петербурга? Почему? Здесь весело. А моя карьера?

Азеф. Плевать я хотел на твою карьеру, шлюха!

Певица и мамочка плачут.

Не плачь! Не смей плакать! Ты любишь меня?

Певица. Люблю.

Азеф. Тогда прощай мне все! Научись мне прощать все! Пожалуйста.

Певица. Хорошо, хорошо.

Азеф смотрит в окно.

Азеф. Стоит, подлая. Ни весны, ни зимы, одно ожесточение погони. Вот предъявлю ее Рачковскому как выдающуюся бомбистку, и в Акатуй! Жалко, красивая, сгниет на каторге.

Певица. Это твоя любовница? Я выцарапаю ей глаза!

Азеф. Какая любовница! Я — женатый человек, ты это знаешь. С семьей будут проблемы. Семью я люблю, но, когда беда грянет, они сами откажутся от меня, я свою жену знаю, и тогда к вам, в Берлин! К тебе, толстая задница.

Певица. Ура, ура, ко мне!

Азеф. К тебе под бочок! Только вот мамочка (разглядывает мамочку, та беспомощно ерзает), попроси ее, чтобы не болтала обо мне — ни здесь, ни в Берлине. Никому. Нас трое — ты, я и мамочка.

Певица. Хорошо, хорошо. (Восторженно.) Азеф, ты — тайна?

Азеф. Я-то? Ты даже не представляешь, какая я — тайна.

Певица. Расскажи, расскажи!

Азеф. Разбежалась! Так сразу и расскажи! А почему ты интересуешься?

Певица. Евно, не смотри на меня так, пожалуйста.

Азеф. От одной мысли удар может случиться. Прости. Привычка.

Певица. О чем ты говоришь?

Азеф. Я говорю о том, что жить и умирать я собираюсь только с тобой, ты выдержала испытание, мы встречаемся больше пяти лет, людей мы узнали с самой плохой стороны, деньги нам дались кровью, ты мне родная, с тобой я забываю все.

Певица. Любимый!

Азеф. И ты — любимая. Я знаю — тебе это говорили многие, запомни — они лгали, и только я говорю тебе правду.

Певица. В Берлине будет немного скучно.

Азеф. Будем ездить. По курортам, к морю, в горы. Куда захочешь. В Австралию поедем. Впрочем, до Австралии надо дожить. (Смотрит в окно.) Ушла. Нетерпеливая. Не знает, что я к ней тоже человечка приставил. Так и бродят по городу. Интересно, от кого она, от Рачковского или от Бурцева? Я ввязал вас в серьезную историю. Мне показалось, ты привязана ко мне.

Певица. Я тебя обожаю.

Азеф. Верю. И я тебя. Но если когда-нибудь в нашу берлинскую квартиру ворвутся двое и начнут стрелять…

Певица (кричит). А-а-а!

Мамочка (тоже). А-а-а!

Азеф. Я пошутил. (Достает из кармана плетку.) Вот плетка. Мой свадебный подарок. Если тебя кто-нибудь решит обидеть, схвати эту плетку и бей его, бей (плачет).

Мамочка. Я ничего не понимаю. Герда, Герда! Что с господином инженером, почему он плачет? Может быть, врача?

Азеф. Не надо врача.

Певица. Ты плакал, ты умеешь плакать, я знала, я знала, ты замечательный.

Мамочка. О, майн Готт!

Азеф. Спасибо, мамочка, уходите. (Та уходит.) А сейчас я уткнусь в твою толстую немецкую задницу и вышепчу ей все, что у меня на душе. Исповедуюсь!

Певица (смеется). Толстая задница. Где ты видишь толстую задницу, у меня даже очень аккуратненькая попка, мне еще никто так не говорил!