Люблю, целую, жму лапу! - читать онлайн книгу. Автор: Арина Ларина cтр.№ 46

Тут он сфокусировал взгляд на соседке. Она таращилась на Рюрика, открыв рот и не моргая.

– Юрик, ты радоваться за меня будешь? – спросила Татьяна.

– А ты мне его покажешь? – вопросом на вопрос ответил Рюрик.

– Не-а, – рассмеялась Татьяна. – Я на сей раз обойдусь без твоей интуиции, у меня своя есть.

– Но я же должен оценить, в чьи руки тебя отдаю! – хмыкнул Рюрик. Вероятно, там и в самом деле всё было очень серьёзно. Даже завидно чуть-чуть. Если уж кавалер не требует одобрения на смотринах, то это что-то да значит. – Ладно, поздравляю. Рад за тебя. И рад, что ты жива.

– Не дождёшься, – фыркнула Татьяна. – Целую, Юрик! Подробности потом.

И она отсоединилась.

– Высокие отношения, – оторопело прошептала соседка, вручив Рюрику щенка. – Это была ваша девушка?

– Нет у меня девушки, – грустно и жалобно поведал ей Тарасов. И разве что не всхлипнул. После чего хмыкнул и весело дополнил свой трагический монолог: – Я свободен, как сопля в полёте. Все вокруг как-то устраиваются, а я, видите, собачку себе завёл от одиночества. Но вообще без него жить было проще. По крайней мере, не приходилось так часто покупать тапки.

– Так вы тапки-то прячьте, – посоветовала сердобольная барышня. – Ставьте повыше, чтобы он не достал.

– Он тогда будет карабкаться за ними, как альпинист на Джомолунгму, и убьётся на фиг. С тумбы он уже падал. Уж лучше без тапок, чем опять это чудо лечить. Чай будете?

– Буду.

– Только у меня ничего нет, кроме солёной соломки, – на всякий случай дал гостье шанс выкрутиться хлебосольный хозяин.

– Я очень люблю солёную соломку, – не стала привередничать соседка.

Уму непостижимо, но они умудрились поговорить обо всём на свете, так и не выяснив, как друг друга зовут. Вернее, это Рюрик был не в курсе, а соседка именовала его Михаилом. А Сваха – Рюшечкой. Иногда Тарасову становилось жутко смешно от её ласковых «Рюшечка, хочешь ещё соломку?» Но поправлять девушку он отчего-то постеснялся. Его имя сто лет никто не произносил так ласково. Мама не считается. Мама – это мама.

Мадемуазель Ханина с трудом выныривала из своего бурного романа, пытаясь вернуться в реальность и чуть-чуть поработать. Максим не настаивал на том, чтобы она сию секунду садилась у семейного очага, понимая, что ему же будет хуже. Лишь однажды он на всякий случай проинформировал любимую, что его женщина может не работать. В этом нет необходимости.

– Твоя женщина – это я? – уточнила Татьяна.

– Других нет. И не будет, – подумав, кивнул Жаров. Всё, что он говорил, звучало веско и обдуманно. А ещё он привык брать всё, что считал нужным. Независимо от мнения окружающих. Жаров был упёртым, как осёл, и жёстким, как бетонный блок. Этакий плохиш с бездной обаяния, прущий по жизни уверенным в себе танком. Про Татьяну он тоже наивно думал, что она завоёвана с наскока.

Ханина была женщиной умной и разочаровывать любимого не стала. Если б она не захотела, ничего бы не было. И поехала она с ним в тот первый раз только потому, что сама так решила. Но пусть Макс тешит себя мыслью, что он в тандеме главный.

Самое удивительное, что Жаров с её мнением считался. Наверное, любовь даже с такими самоуверенными плохишами творит чудеса. Нельзя сказать, что Максим Александрович Жаров стал шёлковым и послушным. Вовсе нет. А если бы и стал, то очень сильно разочаровал бы Таню. Она любила его таким, какой есть – нахальным, напористым, жёстким. Женщин он в принципе не любил в том смысле, что от них одни проблемы и скандалы. А ещё он их совершенно не понимал. Все эти подтексты, намёки, надутые губки – ну их в болото, эти капризы. Нервная система дороже. Таня была единственной, с кем оказалось легко. Даже ругаться с ней было здорово, потому что он всегда в конце побеждал. В любом споре. Она отчасти была такой же, как сам Максим, под неё не надо было подстраиваться, сюсюкать, можно было просто жить и быть собой.

Как сказал Тарасов, «два осла нашли друг друга».

Кстати, именно Рюрик напомнил подруге детства, что наладившаяся у неё личная жизнь ещё не повод бросать работу в агентстве.

– Между прочим, мы людей обнадёжили, они ждут. Там было много приличных вариантов, просто пар для них пока нет. Надо работать дальше. Я, к твоему сведению, тоже одинок и всеми брошен, – бухтел Тарасов, требуя новых собеседований.

Ханина довольно быстро сдалась, вспомнив про рекламную кампанию. Витамины продавались так себе, надо было оживить процесс. И она снова начала посылать к Рюрику одиноких, но не переставших надеяться индивидуумов. Часть из них были «блатными», в том смысле, что уже все знакомые Ханиной оказались в курсе про Сваха и совали вперёд очереди своих близких и родственников. Про некоторых «блатных» Таня предупреждала заранее, памятуя о том, что всё же Рюрик не психолог и не к каждому сразу найдёт подход.

Так, например, к нему приходил жутко закомплексованный мужчина, который даже говорить о женщинах мог только шёпотом. Татьяна строго предупредила, чтобы Рюрик учитывал его тараканов, вопросы задавал обтекаемо и корректно, а про секс даже не намекал. А то, можно подумать, Тарасов обычно матерился, как портовый грузчик, и общался исключительно на пикантные темы!

Тарасов и представить себе не мог, что в наш просвещённый век такое бывает. Самое удивительное, что работал дядька заместителем директора довольно приличной фирмы, и на работе его считали геем. Он сам сдуру распустил о себе этот слух, чтобы женщины не приставали.

– А что, сначала приставали? – удивился Рюрик. Глядя на этого невзрачного лысеющего человека, сложно было представить, что за ним толпами бегали влюблённые дамы.

– Теоретически могли, – прошептал тот.

Для порядка Тарасов, конечно, с товарищем пообщался, но в общих чертах было ясно, что бедолаге прямая дорога к психиатру…

Ещё приходила пожилая, из последних сил молодящаяся дама, настаивавшая непременно на молодом муже.

– Чтобы не старше тридцати, – щебетала она. – А то, сами знаете, у них на четвёртом десятке уже ни потенции, ни здоровья. Зачем мне такой?

Тарасов, которому тоже было слегка за тридцать, терпел мадам, стиснув зубы. И опять же, всё потому, что Татьяна попросила.

– Ты её обнадёжь и распрощайся, – проинструктировала она. – Это сестра нашего коммерческого. Не отвязаться было.

Были и нормальные люди, по которым Ханина давала краткую справку, чтобы Рюрик не тратил время, выясняя детали.

Поэтому, когда Татьяна в очередной раз сообщила, что придёт девушка «из своих», Тарасов лишь внимательно выслушал наставления. Ничего особенного: финансовый аналитик женского пола. Весьма неудачный опыт на личном фронте и сугубо мужской коллектив, в котором она старательно изображала Снежную Королеву без нервов и сердца – иначе там было никак не удержаться. Проще говоря, трепетная ранимая фея, старательно корчившая из себя стервозную жабу в панцире. Причём, судя по рассказам Тани, девица вжилась в роль и уже сама не контролировала собственноручно поставленный спектакль.