Ставка на темную лошадку - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Мартин cтр.№ 63

Каллен повернулся и увидел Сэм, ведущую в поводу Чародея. В отличие от нарядной публики она была в джинсах и изумрудного цвета рубашке с закатанными до локтя рукавами. Медные волосы ее были собраны в пучок на затылке, и Каллену почему-то пришло в голову, что в такой же пучок были сжаты ее нервы все эти пять лет.

Чародея, очевидно, волновало обилие лошадей, людей и царившая вокруг суета. Каллен заметил, как Саманта погладила лошадь по шее и прошептала ей на ухо что-то ободряющее. Потом она посмотрела на собравшихся на веранде Маккензи и, широко улыбнувшись, приветственно махнула рукой.

Каллена удивило, что Сэм выглядит такой бодрой и веселой. Пять лет волнений и тревог как не бывало. «Возможно, это потому, что она занимается любимым делом», – подумал он. Ему вдруг стало ясно, что Саманта олицетворяет все то, от чего он пытался бежать на протяжении двенадцати лет. Она венчала собой трехсотпятидесятилетнюю историю рода. В ней жила яростная любовь к земле ее предков – и к лошадям. Она жила той жизнью, которая ей предназначалась, и, наверное, именно поэтому Каллен в последние годы старался ее избегать. Саманта служила ему постоянным напоминанием о том, что сам он живет не своей жизнью.

Теперь Каллену было не страшно признаться себе, что, спасаясь от чувства вины, от боли, он создал искусственный мир, отчаянно цепляясь за фантазии о будущем с Уитни. Ему не хотелось ни о чем задумываться и ни о чем вспоминать. Чувство самосохранения или самообмана заставляло его отгораживаться от Саманты: если бы он остался, она бы пробудила слишком много чувств в его душе…

Каллен тряхнул головой и снова посмотрел на дорогу. За Самантой следовали Бобби Крейг с Центральным, Энди с Флорой и Мерибет – с Несси. Мигель Торрес с Калидой проехали на голубом пикапе в сторону стоянки.

– А где Уитни? – поинтересовался Кинан.

– Ее привезет Мисси Баррисфорд, – нарочито спокойно ответил Каллен. Однако перед самим собой притворяться было бесполезно. Каждый день его неотвязно преследовала мысль: как ему поступить с Уитни.

– Не могу поверить, что Саманта Ларк собралась выступать на четырех лошадях, – нахмурилась Лорел, когда Саманта со своими спутниками проследовала мимо. – Это же самоубийство!

– Ничего особенного она не делает, – успокоил жену Кинан. – В прошлом году так же поступила Арианна Шепард и стала лучшей наездницей года. Есть о чем задуматься. – Он выразительно посмотрел на сына.

– Конечно, отец, – улыбнулся Каллен. – А что, если я выступлю неважно? Ведь это мои первые серьезные соревнования за двенадцать лет.

– Ну уж нет! – возмутился Кинан. – Ты должен войти в первую пятерку – и больше не будем об этом.

– Слушаюсь, сэр.

– А мне будет достаточно, если ты просто останешься жив, – сказала Лорел, целуя сына.

Каллен хотел еще что-то сказать, но промолчал, увидев неприятную картину: Каспар Рейнхарт при полном параде подошел к Саманте и поцеловал ее в губы. Каллена возмутила до глубины души наглость немца. Он едва сдержался, чтобы не вспылить, но вовремя взял себя в руки и взглянул на часы.

– Отец, через двадцать минут твое интервью для телевидения. Нам надо продвигаться к главной арене.

Каллен покатил кресло Кинана по дорожке, и они влились в поток наездников, лошадей и зрителей. Все радостно приветствовали Кинана – ведь он был устроителем и многолетним участником этих состязаний. Он знал всех по именам, помнил, кто на какой лошади выступает, и для каждого у него находились добрые слова, Кинан походил на короля, приветствующего своих подданных.

Оставив отца в окружении телевизионщиков и репортеров, Каллен отправился в конюшню седлать Гордого. До начала соревнований оставалось еще добрых сорок минут, трибуна, где должна была сидеть Уитни с Баррисфордами, была заполнена лишь на три четверти. Поскольку Каллену предстояло стартовать только через полтора часа, он собирался переодеться и как следует разогреть Гордого.

Каллен в черном сюртуке, коричневых бриджах и отполированных до блеска черных сапогах вошел в конюшню. Дополняли костюм перчатки и цилиндр. Волосы его были заплетены в короткую косичку. В дальнем конце конюшни он увидел Саманту, усаживающуюся на Чародея. На правах старых друзей Ларки во время соревнований всегда размещали своих лошадей в конюшне Маккензи.

Саманта тоже успела переодеться. На ней был черный сюртук и ослепительно белые бриджи. Ее новые сапоги с короткими шпорами блестели даже в полутьме конюшни, волосы были убраны под черный цилиндр. Саманта выглядела как настоящий профессионал. Впрочем, она им и была. Однако, подойдя ближе, Каллен заметил, что она очень бледна, а губы ее плотно сжаты. Саманта рассеянно слушала Бобби и согласно кивала.

– Расслабиться пробовала? – спросил он вместо приветствия.

Она взглянула на него удивленно.

– Если ты в таком напряжении выедешь на арену, то сослужишь Чародею плохую службу, – объяснил Каллен.

– Я это прекрасно знаю, – поморщилась Саманта.

– Ты ела хоть что-нибудь?

– Выпила чай… Не хмурься, утром в меня ничего не лезло. Мутит, как только подумаю о еде. Может быть, смогу что-нибудь проглотить после пары выходов.

– Саманта, – он положил руку на ее полусогнутое колено, – вот увидишь, сегодня ты выступишь отлично и всех нас оставишь позади.

Она улыбнулась, и взгляд ее потеплел.

– Понимаю, что ты просто хочешь меня подбодрить, но все равно приятно.

Он рассмеялся:

– Ты выглядишь отлично, Сэм. Немного напряженно, но все равно отлично.

– В костюме для выездки я могу затмить кого угодно! Даже саму Уитни.

– Вот и молодец, а теперь наклонись на секунду.

Саманта наклонилась, заинтригованная. Каллен достал из кармана тонкую золотую цепочку с крошечной подковкой и надел ей на шею.

– Носи на счастье.

– Спасибо, – тихо проговорила она и улыбнулась. От этой улыбки у Каллена перехватило дыхание.

– Пожалуйста. А теперь отправляйся и покажи класс.

Первый день в соревнованиях по многоборью был отдан выездке. Проверялись физические качества лошади, ее способности, слаженность действий лошади и всадника. Судьи придирчиво оценивали нрав лошади, свободу движений, гибкость, качество выездки. Набор фигур был для всех одинаков, но искусство наездника состояло в умении руководить лошадью незаметно, создавая впечатление, что она движется по своей воле. Учитывалась также и посадка наездника, и многое другое. Судьи штрафными очками отмечали любой сбой, любое отступление от программы. Если количество штрафов не превышало полусотни баллов, выступление считалось блестящим.

Когда был подведен итог, оказалось, что все четыре лошади Саманты – среди первых двадцати пяти участников. Для таких молодых лошадей успех был неслыханным, посмотреть на чудесных животных приходили толпы наездников и владельцев ранчо.