Двенадцать детей Парижа - читать онлайн книгу. Автор: Тим Уиллокс cтр.№ 87

– Мы с вами, – сказала Флер. – Мы хотим остаться с вами.

– Мы вас любим, – подхватила Паскаль. – А вы нас?

Их отчаяние потрясло Матиаса, и он отвернулся.

Потребовалась всего секунда, чтобы найти правильный ответ.

Иоаннит вновь повернулся к девочкам и раскрыл объятия. Сестры бросились к нему и обняли за талию. Он положил руки им на плечи, и они уткнулись в него лицом и заплакали, уже не сдерживаясь. Тангейзер похлопал каждую из сестер по спине, от чего они зарыдали еще громче. Тогда он стал гладить их – так, как гладил бы лошадь, успокаивая животное.

– Мы не всегда ценим любовь, – снова заговорил рыцарь, чувствуя, что это не самые удачные слова. – Но ваша любовь дороже рубинов. Что бы ни случилось, я всегда буду вас любить.

Он почувствовал, что Паскаль и Флер приободрились, и дал им немного отдышаться.

– Мы найдем подходящее время и место, чтобы пролить наши слезы, – пообещал он девочкам. – А пока нужно улыбнуться и запереть их в своих сердцах. Я должен помочь вам, а вы поможете мне. Если у меня и есть союзники в вашем городе, в чем я не уверен, то они находятся на противоположном берегу реки, а сегодня это очень далеко. Мосты охраняются ополченцами, которые, словно хищники, чуют дичь – то есть вас. Но ворота Сен-Жак рядом, а за городскими стенами в любом случае безопаснее, чем внутри. Кажется, к западу от нас, совсем рядом, есть аббатство?

– Сен-Жермен-де-Пре, – сказала Паскаль. – Это бенедектинцы.

– Я знаком с этим орденом. Они сдержат данное мне слово. Если вас будут расспрашивать, отвечайте, что я случайно нашел вас в конюшне. Вы убежали от грабителей, чтобы защитить свою честь. Придумайте себе прошлое. Придумайте имена. То, что произошло у вас в доме, обязательно обнаружат, причем скоро. Милиция – это не регулярные войска, и они не привыкли рисковать жизнью. Если их убивают, то редко. Два или три мертвых ополченца не привлекут особого внимания – в отличие от девятнадцати трупов в доме вашего отца. Никто не должен знать, что вы дочери Даниеля Малана.

Девочки переглянулись.

– И лучше нам делать вид, что мы не сестры, – сказала Флер.

– Очень хорошо, – кивнул Тангейзер.

– А как мы пройдем через ворота? – поинтересовалась Паскаль.

– С помощью лжи и золота.

– Мы вас еще увидим? – спросила старшая сестра.

Матиас подумал о Тампле: Enclos, огромная белая башня, безопасность в которой гарантирована его братьями по ордену и над которой не имеет власти никто, кроме короля. Неужели до нее всего две мили? Не самое приятное путешествие, даже в одиночку. А с девочками он не отважится даже сунуться на эти улицы. Правда, у этого лабиринта есть преимущество: всегда можно выбрать другой путь к цели. Но остров Сите – не лестница в доме печатника. Это яма с разъяренными псами, которые ни за что не отдадут добытое мясо. Там убивают без всякой причины. Матиас сам так поступал. Неверное слово, взгляд, выражение лица или жест в любой момент могут спровоцировать вспышку безумия, и его юные спутницы будут мертвы.

– Вести вас через мосты слишком опасно, – вздохнул госпитальер.

– Вы уже это объяснили, – напомнила Паскаль.

– Даже если мы больше не увидимся, мы все равно будем вас любить, – пообещала Флер.

Ее тихий голос, шедший, казалось, из самого сердца, уничтожил остатки гордости Тангейзера. Но безумию плевать на гордость, а гордость плохой советчик здравому смыслу.

– Когда Орланду окрепнет, я перевезу его в аббатство. И мы снова будем вместе, – заверил иоаннит сестер.

Этот расплывчатый план не вызвал у девочек особой радости, но возразить им было нечего. Прежде чем они успели что-нибудь придумать, их покровитель пошел к Клементине и принялся подтягивать подпругу.

– Вы обещали показать мне несколько полезных приемов. – Паскаль протянула ему короткий парадный кинжал, снятый с убитого капитана. – В мастерской я привыкла работать с инструментами. Папа говорил, что я ловкая, как Аполлон.

Матиас подумал, что девочке нужна не столько наука, сколько чувство общности, и не смог отказать в такой малости. Он прижал лезвие плашмя к своему предплечью и начал объяснять:

– Тело – это карта смерти, но большую часть территории занимает каменистая почва. Убить человека сложно, а убить быстро – еще сложнее. Нужно знать ориентиры.

– Кости, – догадалась Паскаль.

– Не только. Я покажу тебе два удара, простых. Но оба наносятся с близкого расстояния и требуют хладнокровия, которого, впрочем, тебе не занимать. Смотри. Вот здесь, с внутренней стороны бедра, проходит артерия толщиной с палец. Если ее перерезать, мужчина умрет от кровопотери раньше, чем поймет, что не лишился своих причиндалов, – это его беспокоит больше всего. Главное – скорость, в обоих направлениях. Спрячь лезвие за предплечьем, вот так. Ты должна приблизиться, произнося что-нибудь жалостливое – мольбу о пощаде, просьбу о помощи, просто его имя. Даже самый жестокий человек на секунду задумается, и в эту секунду ты его убьешь. Наклонись и бодни его головой в живот, чтобы он ничего не видел, а затем сделай глубокий, сильный надрез ниже паха, вот здесь. Как будто ты режешь головку зачерствевшего сыра. А потом сразу отпрянь и беги. Пусть истекает кровью – преследовать тебя он все равно не сможет.

– Не сомневаться, – пробормотала младшая Малан. – Не медлить.

– Превосходно. Теперь второй удар. Ведешь себя точно так же – беззащитная девочка, просящая помощи. Если противник не очень высокий, бросайся ему на грудь, протянув ладонь, словно хочешь его погладить – левой рукой можешь даже на самом деле погладить его по щеке. А правой рукой – лезвие должно быть точно так же прижато к предплечью – бьешь в основание шеи за ключицами, как с Жаном. Понимаешь?

Паскаль кивнула. Глаза ее блестели.

– Да, понимаю, – ответила девушка.

– Потом точно так же вырывайся и беги. Ты должна быть хитрой и быстрой. Как лиса. Бегство – лучшая защита. Нельзя, чтобы тебя ранили. Принимай решения каждую секунду. Это самое главное. Решительность важнее того, что ты собираешься делать. Если ты тверда, значит, сможешь, а если нет, остается только умереть. Но выбирать драку можно только в самой отчаянной ситуации. Я никогда не рискую без необходимости.

– Но вы только что убили семнадцать вооруженных мужчин, – напомнила ему Паскаль.

Тангейзер отметил, как педантично она исключила из общего числа Жана и Эберта.

– Вдвое меньшее количество гусей доставили бы больше хлопот, – пожал он плечами. – Мне абсолютно ничего не угрожало. И если ты помнишь, я собирался бежать по крышам, а не драться.

– Но вы не испугались. Разве можно не бояться?

– Я боялся. Страх – естественное чувство, подобное голоду, а не что-то разумное, как ошибочно считают многие. Понимая это, боец может обуздать страх, и это огромная сила. Страх заставляет наш разум работать яснее и быстрее, движения становятся стремительнее, силы удваиваются, появляется дерзость и отвага – еще один элемент того же самого естественного круга. Если рассматривать страх и отвагу как противоположности, то превращение одного в другое кажется каким-то колдовством. Но если они неразделимы, как удача или неудача на колесе судьбы, нужно лишь научиться вращать это колесо.